леуху по его татуированному лицу. Но она не избавила от предчувствия гибели и отчаяния, которое уже охватывало Трока. Он вновь стегнул лошадей и заставил их подняться по следующему длинному каменистому склону. Фараон задавался вопросом, сколько еще таких впереди. Кони почти выбились из сил, и он сомневался, смогут ли они двигаться ночью.
Так или иначе, войско, по крайней мере большая его часть, продолжало идти вперед. Пятьдесят или шестьдесят колесниц загнали свои последние упряжки, и Трок оставил их вдоль дороги.
На второй день взошло солнце, согревающее, как поцелуй, в сравнении с холодом ночи. Но то был коварный поцелуй. Скоро светило жалило и слепило налитые кровью глаза. Впервые Трок подумал, не придется ли ему умереть тут, на этой ужасной дороге в никуда.
– Еще один холм! – крикнул он своей последней упряжке.
Трок попробовал подстегнуть лошадей, чтобы перевести на рысь, но те брели вверх по пологому склону, понурив головы. На их боках соляными разводами блестел высохший пот. Перед самой вершиной Трок обернулся на нестройную колонну. Даже не пересчитывая, он видел, что потерял половину колесниц. Сотни сошедших с повозок воинов брели вслед за колонной, но прямо у него на глазах двое или трое упали и остались лежать на обочине, как мертвые. Вслед за войском летели стервятники – сотни темных пятнышек, кружащих высоко в синеве. Фараон заметил, как некоторые из них спускаются, чтобы насладиться приготовленным пиром.
– Есть только один путь, – заявил он Иштару, – вперед.
Трок ударил бичом по спинам лошадей, и те с трудом пошли дальше.
Оказавшись на вершине холма, Трок удивленно распахнул глаза. Открывшееся ему зрелище выходило за пределы воображения. Перед ним поднимались руины древнего города. Их очертания казались призрачными, но вечными. Как ему рассказывали бедуины, город окружали поля свежей зелени и паутина сверкающих водных каналов. Его лошади почуяли запах воды и натянули поводья с новой силой.
Несмотря на отчаянную спешку, Трок выждал, оценивая положение дел. Он сразу увидел, что город беспомощен и беззащитен. Из распахнутых настежь ворот лилась охваченная паникой толпа. Унося детей и жалкий скарб, жители устремлялись вверх по узкой, но обрывистой долине на запад от Галлалы. В поток беженцев замешались несколько пеших воинов, но они явно спасались от битвы и угрозы не представляли. Никаких признаков конницы или боевых колесниц. Это была отара овец, отданная на растерзание волчьей стае, вот только волки ослабели и изнемогли от жажды.
– Сутех предает их в наши руки! – возликовал Трок. – Прежде чем сегодня зайдет солнце, у вас будет больше золота и женщин, чем вам нужно!
Крик был подхвачен воинами, перевалившими вслед за ним через хребет. Быстро, насколько хватало сил у изнуренных лошадей, гиксосы поскакали к первому оросительному каналу. Они распределились по его длине, и лошади стали втягивать бесценную влагу, пока их животы не раздулись, как у беременных. Воины бросались в воду с берега, пили прямо из реки или наполняли водой шлемы и опрокидывали себе на голову и в глотку.
– И почему ты не разрешил мне отравить оросительные каналы? – с досадой промолвил Нефер, наблюдая за происходящим с другой стороны долины.
– Ты и сам понимаешь почему. – Таита покачал посеребренной головой. – Это преступление, которое боги никогда не простят. На этой скудной земле только Сет или Сутех могут задумать столь отвратительное дело.
– В этот день я не прочь был стать Сетом, – мрачно улыбнулся Нефер, но он сказал это просто из желания позлить мага. – Двое твоих пройдох отлично справились.
Он посмотрел на оборванных бедуинов, присевших на корточки рядом с Таитой.
– Заплати им и отпусти на все четыре стороны.
– Золото не имеет для них цены, – пояснил Таита. – Когда я жил в Гебель-Нагаре, они принесли ко мне своих детей и я излечил их от «желтых цветов».
Он благословил припавших к земле кочевников, на их языке поблагодарил за то, что, рискуя жизнью, они ввели в заблуждение Трока, и пообещал им свое покровительство в будущем.
Бедуины поцеловали магу стопы и скрылись среди валунов. Таита и Нефер полностью сосредоточились на происходящем в долине. Лошади и воины Трока напились так, что их животы раздулись, и готовились ехать дальше. Даже потеряв множество колесниц по пути, войско Трока все еще превосходило численностью отряды Нефера по меньшей мере втрое.
– Мы осмелимся встать против них в чистом поле, – мрачно проговорил Нефер, глядя на толпы беженцев, текущие по долине под ними.
Прежде всего, женщин в городе было очень мало. Нефер намеренно сдерживал их приток, приберегая продовольствие для войска. Но даже их, включая Минтаку и Мерикару, вместе со всеми детьми, больными и ранеными, выслали из Галлалы еще два дня назад. Мерен уехал на одном из возков с казной – украденным у лжефараонов золотом. Нефер послал их всех в Гебель-Нагару, где Троку их никогда не найти, а крошечный источник воды будет питать беглецов, пока не закончится война.
Теперь в Галлале не осталось ничего ценного: ни колесниц, ни оружия или доспехов. Нефер с удовлетворением смотрел на беженцев. Даже с такого близкого расстояния трудно было рассмотреть, что это не женщины и мирные жители, а замаскированные пешие воины. Многие из этих детин шли, путаясь в подолах длинных юбок и кутаясь в накидки. Свертки у них в руках содержали вовсе не младенцев, а луки и мечи. Длинные копья загодя спрятали среди валунов в верхней части долины, где скрывались главные силы.
Все экипажи Трока закончили водопой и пошли дальше через пастбища плотными и правильными рядами, волна за волной. Вода как по волшебству оживила воинов, а впереди манили обещанные грабеж и разврат.
– Молись Гору, чтобы нам удалось соблазнить Трока начать погоню и войти в долину, – прошептал Нефер. – Если он не клюнет на приманку и предпочтет взять незащищенный город, то отрежет нас от воды и пастбищ. Тогда нам придется выходить на бой на открытом пространстве, где у него будут все преимущества.
Таита промолчал. Он стоял, прижав к губам золотой амулет, заведя вверх глаза, – эту позу Нефер знал очень хорошо.
Враги теперь находились достаточно близко от Нефера, и он смог разглядеть среди двигающейся массы колесницу Трока. Она приближалась к входу в долину, запруженную перепуганными беглецами. Трок занимал место в центре первой шеренги, с обеих сторон от него было по десять колесниц. Строй гиксосов был достаточно широк, чтобы перекрыть долину от края до края. За ним держались остальные колесницы. Поднятая пыль оседала на землю в зловещей тишине. Единственным звуком был слабый шум и гомон убегающей толпы в узкой долине впереди.
– Ну, Трок-Урук! – прошептал Нефер. – Дай приказ к атаке! Ворвись в историю на полном скаку!
В головной колеснице первого ряда могучих сил, рядом с облаченной в доспехи исполинской фигурой Трока, скрючился Иштар Мидянин. Он был так возбужден, что дерзнул дернуть за вплетенную в бороду Трока ленту.
– Запах Чародея витает в воздухе, как смрад от пролежавшего десять дней трупа. – Его голос звучал визгливо, слюна выступала на губах и разлеталась брызгами от полноты чувств. – Он поджидает вас наверху, как зверь-людоед. Я чувствую его присутствие. Глядите в оба, могущественный фараон!
Трок был так спокоен, что нашел время поглядеть в небо. Стервятники опустились ниже.
– Да! Да! – Иштар ухватился за шанс. – Это птенцы Таиты. Они ждут, что он насытит их вашей плотью.
Трок снова бросил взгляд на раскинувшуюся перед ним долину, которую предстояло захватить, но по земле проносились тени стервятников, и он заколебался.
Прячась среди валунов на крутом склоне долины, Нефер наблюдал за ним с такого близкого расстояния, что, казалось, мог разглядеть выражение лица Трока.
– Давай же, Трок! – пробормотал юноша. – Труби атаку. Веди свое войско в долину.
Он уловил сомнение в манере, с какой Трок играл зажатыми в руке поводьями, и повернул голову, чтобы рассмотреть тощую фигуру Иштара рядом с лжефараоном.
Покрытое синими наколками лицо Мидянина было просительно обращено к господину, он касался Трока и тормошил его за доспехи, моля услышать:
– Это – ловушка, которую устроил для вас Чародей. Если вы не верили мне прежде, то поверьте сейчас. В воздухе витает смерть и воняет обманом. Я чувствую, как заклинания Таиты стегают меня по лицу, словно крылья летучих мышей.
Трок почесал бороду и оглянулся через плечо на ряды колесниц, стоявших колесо к колесу, и на воинов, наклонившихся вперед в напряженном ожидании приказа.
– Поверните назад, могущественный Трок. Захватите город и водный источник. Нефер-Сети и Чародей сгинут в пустыне, как едва не погибли мы. Это верный путь. Другой путь – безумие.
На склоне холма Нефер, прищурившись, наблюдал, как его переодетые воины бегут по долине. Надежда на успех ускользала на глазах.
– Что держит Трока? Он не собирается нападать? – воскликнул юноша. – Если он не нападет сейчас…
– Посмотри на исток долины, – сказал Таита, не открывая глаз.
Забыв о своем волнении, Нефер взглянул вверх по долине и в тревоге замер. Его ладонь сжала рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев.
– Не может быть! – простонал он.
У дальнего края долины, хорошо видимого от колесницы Трока, лежала каменная плита. Квадратная и красноватая, она возвышалась близ дороги, как монумент. На ней, над потоком бегущих, появилась одинокая фигура. Это была женщина, молодая и стройная, с черными волосами до пояса. Ее пурпурный хитон цвета царского дома Апепи ярким пятном выделялся на блеклом фоне голых скал и песка.
– Минтака! – охнул Нефер. – Я ведь велел ей отправиться вместе с Мереном и Мерикарой в Гебель-Нагару.
– Мы знаем, что она никогда бы не ослушалась твоего приказа. – Таита открыл глаза и лукаво улыбнулся. – Остается сделать вывод, что она просто не расслышала его.
– Это все ты, – упрекнул старика Нефер. – Ты использовал ее как приманку для Трока. Ты подверг ее смертельной опасности.