Затем из Нижнего царства пришло известие о том, что Минтака уцелела в огне, погубившем ее родичей. Когда Таита шепотом сообщил ее на ухо Неферу, тот, похоже, понял и отозвался. На следующий день он был пусть слаб, но бодр и убеждал Таиту, что уже достаточно окреп для долгого путешествия, чтобы быть рядом с Минтакой в ее горе. Таита спокойно отговаривал его, но обещал, что, как только Нефер поправится, он убедит Наджу отпустить его. Поставив перед собой эту цель, юноша снова начал быстро выздоравливать. Таита наблюдал, как его подопечный побеждает лихорадку и дурные гуморы в крови одной только силой своей воли.
С севера вернулся Наджа, и через час Хезерет прибыла навестить брата впервые за все время со дня его схватки со львом. Она принесла ему в подарок леденцы, горшок дикого меда в сотах и великолепную доску для бао из цветного агата, с фишками слоновой кости и черного коралла. Хезерет была мила, бесконечно нежна и заботлива и объяснила свое прежнее невнимание к брату.
– Мой дорогой супруг, регент Верхнего царства, блистательный вельможа Наджа, все минувшие недели отсутствовал, – заявила она. – И я так тосковала, что не годилась в товарищи больному. Я боялась, что мое несчастье дурно скажется на тебе, мой бедный милый Нефер.
Она пробыла час, спела брату песню и рассказала о событиях придворной жизни, по большей части скандальных. А потом попрощалась со словами:
– Мой супруг, регент Верхнего царства, не любит, когда я оставляю его одного надолго. Мы так любим друг друга, Нефер. Это замечательный человек, он так добр и так предан тебе и Египту. Тебе следует научиться целиком доверять ему, как это делаю я.
Хезерет встала и, как будто вспомнив невзначай, бросила:
– Ты наверняка обрадуешься, узнав, что фараон Трок-Урук и мой драгоценный супруг, регент Верхнего Египта, согласились из государственных соображений разорвать твою помолвку с этой гиксосской дикаркой Минтакой. Мне было обидно за тебя, когда я узнала, что тебе навязывают столь постыдный брак. Мой муж, регент Верхнего Египта, был против него с самого начала, как и я.
Когда она ушла, Нефер тяжело откинулся на подушки и закрыл глаза. Вернувшийся немного спустя Таита был озадачен резким ухудшением состояния больного. Сняв повязки, он обнаружил, что заражение снова пышным цветом расцвело в ранах, а из самой глубокой, в бедре, истекал густой желтый гной. Маг провел ночь у ложа больного, используя все силы и способности, чтобы отогнать тень зла, обступившую юного фараона.
На рассвете Нефер впал в бессознательное состояние, чем не на шутку обеспокоил Таиту. Его нельзя было объяснить одним только охватившим юношу горем. К его негодованию, за дверью поднялся шум; он собирался уже призвать к тишине, когда услышал начальственный голос Наджи, велящий стражам расступиться. Войдя, регент даже не глянул на Таиту, а сразу склонился над распростертым телом Нефера и впился глазами в его бледное, изможденное лицо. Простояв так добрую минуту, он распрямился и знаком велел Таите выйти за ним на террасу.
Когда маг переступил порог, вельможа смотрел вдаль, за реку. На противоположном берегу Нила отряд колесниц упражнялся в перестроении на полном галопе. Странно, но после заключения договора в храме Хатхор военные приготовления шли полным ходом.
– Ты желал поговорить со мной, господин мой? – спросил Таита.
Наджа повернулся к нему. Лицо у него было хмурое.
– Ты разочаровал меня, старик, – сказал он, и Таита понурил голову, но ничего не ответил. – Я надеялся, что путь вперед, предначертанный мне богами, будет очищен от препятствий.
Он строго посмотрел на Таиту, затем продолжил:
– Но мне сдается, вместо того чтобы способствовать исполнению судьбы, ты сделал все от тебя зависящее, чтобы помешать ей.
– То была только видимость, – возразил маг. – Я притворялся, что забочусь о больном, а на самом деле служил лишь твоей выгоде. Как ты сам видел, фараон висит над краем бездонной пропасти. – Таита указал на опочивальню, где лежал Нефер. – Ты ведь чувствуешь, как тени сгущаются над ним. Господин мой, мы почти достигли цели. Не пройдет и нескольких дней, как путь перед тобой будет расчищен.
Наджу это заявление не убедило.
– Мое терпение заканчивается, – предупредил он и размашистым шагом покинул террасу.
Через опочивальню он прошел, даже не взглянув на лежащее в постели тело.
Тот день Нефер провел между провалами в глубокое беспамятство и приступами горячечного бреда. Когда стало ясно, что причина – рана на ноге, Таита удалил бинты и увидел, что все бедро страшно распухло. Стягивающие края раны нити натянулись и глубоко врезались в горячую багровую плоть. Таита знал, что не осмелится перевозить мальчика, пока жизнь его висит на волоске. Планы, вынашиваемые им все последние недели, не осуществятся, если он не предпримет решительных мер. Трогать рану сейчас было чревато смертельным заражением крови, но другой дороги не было. Маг разложил инструменты, обмыл всю ногу больного в растворе уксуса. Затем влил в рот Неферу дополнительную большую порцию красного шепена и, ожидая, пока наркотик подействует, молил Гора и богиню Лостру помочь ему. Потом взял скальпель и разрезал первый швов.
И был потрясен, когда ткани расползлись и наружу хлынул отвратительный поток желтой жижи. Старик стал вычерпывать золотой ложечкой гной. Когда металл коснулся в глубине раны чего-то твердого, Таита взял сделанный из слоновой кости пинцет, ухватил предмет и не без труда вытянул. Поднеся находку к падающему из двери свету, он обнаружил, что извлек зазубренный обломок львиного когтя длиной с половину мизинца. Видимо, коготь сломался, когда зверь терзал Нефера.
Маг вставил в рану золотую трубочку для вывода гноя, затем снова наложил повязку. К вечеру состояние Нефера изменилось к лучшему – настолько, что это походило на чудо. Поутру он был слаб, но лихорадка прошла. Таита дал ему укрепительное и положил на ногу талисман Лостры. Когда среди дня он сидел рядом с больным, собираясь с силами, в ставни кто-то тихо поскребся. Таита приотворил их, и в покой проскользнула Мерикара. Она была в отчаянии и обливалась слезами. Девочка прильнула к Таите, обняв его ноги.
– Они запретили мне приходить сюда, – прошептала она, не пояснив, кого подразумевает под словом «они». – Но я знаю стражников на террасе, и они пропустили меня.
– Успокойся, дитя. – Таита погладил ее по голове. – Не расстраивайся так.
– Они хотят убить его, Таита!
– Кто хочет?
– Те двое. – Мерикара снова разрыдалась, и ее слова едва можно было разобрать. – Они думали, что я сплю или не пойму, о чем идет речь. Имени его не произносили, но я-то догадалась, что речь про Нефера.
– И о чем шел разговор?
– Они пошлют за тобой. Когда ты оставишь Нефера одного, то, по их словам, все произойдет быстро. – Девочка перестала плакать и судорожно вздохнула. – Как это ужасно, Таита! Наша родная сестра и тот страшный человек, настоящее чудовище!
– Когда? – Таита слегка встряхнул Мерикару, приводя ее в чувство.
– Скоро. – Ее голос окреп. – Очень скоро.
– Они сказали, как это сделают?
– Нум, лекарь из Вавилона. Наджа сказал, что Нум вонзит тонкую иглу Неферу в ноздрю и через нее в мозг. Не будет крови и никаких других следов.
Таита хорошо знал Нума – они поспорили в фиванской библиотеке насчет правильного лечения сломанных конечностей. Нум был жестоко побит осведомленностью и красноречием Таиты. Он до глубины души завидовал славе мага и его способностям. Это был соперник и жестокий враг.
– Боги вознаградят тебя, Мерикара, за то, что ты отважилась прийти сюда и предупредить нас. Но тебе пора уходить, пока тебя не хватились и не обнаружили, что ты была здесь. Если тебя заподозрят, то обойдутся так же, как собираются поступить с Нефером.
Когда девочка ушла, Таита посидел некоторое время, собираясь с мыслями и пересматривая свои планы. В одиночку осуществить их ему было не под силу, приходилось полагаться на помощников, но он отобрал самых лучших и самых преданных. Его люди готовы были действовать и ждали распоряжений. Далее медлить было нельзя.
Повинуясь его приказу, рабы принесли чаны с горячей водой. Таита бережно омыл Нефера с головы до пят, перебинтовал его раны, поместив тампон из шерсти ягненка на разверстую рану в бедре, все еще выделяющую гной.
Покончив с этим, маг велел страже никого не впускать и загородил входы в опочивальню. Помолившись, бросил в жаровню ладан и в клубах ароматного синего дыма стал читать древнее могущественное заклинание, обращенное к Анубису, богу смерти и кладбищ.
Только после этого, взяв в качестве сосуда новую масляную лампу, принялся Таита готовить эликсир Анубиса. Разогрев снадобье до температуры крови, он подошел с ним к постели, на которой безмятежно спал Нефер. Маг осторожно повернул голову мальчика, вставил носик лампы ему в ухо и стал вливать эликсир в ушную раковину – одна тяжелая маслянистая капля за другой. Пролившуюся жидкость он вытирал, стараясь, чтобы она не попала на кожу. Затем Таита закрыл ушной проход мальчика маленьким шариком из шерсти и протолкнул его так глубоко, что обнаружить затычку можно было только при тщательном осмотре.
Остатки эликсира маг выплеснул на угли жаровни, и оттуда взметнулось облако кисловатого пара. Он наполнил лампу маслом, зажег фитиль и поставил среди других ламп в углу комнаты.
Потом вернулся к постели, присел на корточки и стал наблюдать, как опускается и поднимается в такт дыханию грудь Нефера. С каждым разом вдохи становились медленнее, промежутки между ними увеличивались. Таита положил два пальца Неферу на шею пониже уха и ощутил, как пульсация жизни в мальчике слабеет. Постепенно она замерла до уровня трепета крыла крошечного насекомого, и только благодаря умениям и опыту Таите удавалось ее прощупать. Пальцами левой руки маг измерял биение жизни в своем теле и сравнивал оба ритма.
Наконец на триста ударов собственного сердца он насчитал лишь одну едва различимую пульсацию на шее Нефера. Таита бережно закрыл мальчику глаза, положил ему на губы амулет, как это обычно делали при обращении с трупом. Далее он укрыл его льняным полотнищем, подвязав лентой челюсть, чтобы рот не открылся. Работал маг споро, потому как каждая минута, пока Нефер оставался под действием эликсира, была чревата опасностью. Наконец старик подошел к двери и откинул засов.