Таита присел на корточки рядом со спящим и, не касаясь его, осторожно проник во внутреннее естество мальчика. После долгих упражнений со своим воспитанником это не составило ему труда. Нефер пошевелился, застонал и пробормотал что-то нечленораздельное. Даже в глубоком сне власть Таиты, простертая над ним, подобно паутине, коснулась мальчика и почти разбудила его.
Телесные силы фараона крепли день ото дня. Таита двинулся глубже. «Дух мальчика крепок, и пережитые испытания нисколько не сломили его, – отметил он. – Пройдет совсем немного времени, и мы перейдем к следующему рубежу».
Маг вернулся к очагу и подбросил в огонь еще несколько веток акации. Потом откинулся на спину, но не чтобы заснуть – с возрастом ему стало хватать пары часов сна за ночь, – а с целью открыть разум потокам, созданным событиями, отдаленными и не очень. Он позволил им нахлынуть, как если бы был скалой в потоке бытия.
Второй месяц промелькнул еще быстрее, чем первый. Нефер становился крепче и беспокойнее. С каждым днем хромота его становилась все менее приметной, пока не исчезла совсем. Вскоре они бегали с Мереном взапуски с русла долины до гребня холмов. Эти соревнования сделались частью их жизни в оазисе. Поначалу Мерен легко побеждал, но вскоре все изменилось.
На рассвете двадцатого дня после отъезда Хилтона юноши взяли разбег от устья пещеры и плечом к плечу промчались по каменистому дну долины, но, начав подъем на дюну, Нефер вырвался вперед. На середине склона он сделал неожиданный мощный рывок и оставил Мерена далеко позади. Достигнув вершины бархана, он обернулся и, уперев руки в бока в гордой позе победителя, расхохотался. Утренний ветер разметал по плечам длинные пряди его волос. Солнце вставало у него за спиной, и золотые лучи образовывали едва заметный ореол вокруг головы молодого фараона.
Таита наблюдал за состязанием снизу и собирался уже вернуться в пещеру, когда нарушивший тишину пустыни странный звук заставил его замереть. Подняв лицо, он заметил темную точку, описывающую круги в вышине на фоне голубого неба, и ощутил близкое присутствие божественного существа. Звук повторился, слабый и далекий, но магу он проник в самую глубину сердца – то был крик царского сокола, который ни с чем невозможно спутать.
С вершины бархана Нефер тоже услышал его и завертел головой. Заметив черную точку, он вытянул в ее направлении обе руки. Словно повинуясь этому жесту, сокол перешел в пике, на глазах увеличиваясь в размерах. Ветер пел в перьях падающей на юношу птицы. Атакующий на такой скорости сокол мог растерзать ему плоть и переломать кости, но Нефер даже не пошевелился, глядя, как птица несется прямо к его запрокинутому лицу.
В последнюю секунду сокол прервал пике и промчался над головой мальчика. Вытянув руку, Нефер почти коснулся красивых гладких перьев на его груди. На миг Таите показалось, что птица сама позволит себя пленить, но та замахала крыльями и взмыла вверх. Сокол вновь издал свой печальный и прекрасный крик и, направившись к солнцу, исчез на фоне пламенеющего диска.
В последний приезд в Гебель-Нагару Хилтон доставил царевичу настоящий боевой лук. Под руководством Таиты Нефер упражнялся день и ночь, укреплял мышцы спины и плеч до тех пор, пока не научился управляться с этим оружием: натягивать полностью тетиву и брать прицел так, чтобы рука не уставала и не дрожала. По команде наставника он по высокой дуге посылал стрелу в установленную на расстоянии двухсот локтей мишень.
В потаенной рощице у подножия холма Нефер срезал для себя тяжелый шест из акации и обработал и отполировал его так, чтобы получилось идеальное по длине и балансу оружие. По холодку на рассвете они с Таитой устроили поединок. Поначалу Нефер сдерживался из уважения к возрасту противника, но маг окровавил ему лодыжки и содрал клок кожи с головы. Взбешенный и униженный, Нефер стал биться в полную силу, но старик оказался быстр и проворен. Отпрыгнув в последний миг от разящего шеста мальчика, он наносил болезненный встречный удар в незащищенный локоть или в колено.
Не растерял Таита и навыков обращения с мечом. Хилтон привез им целый набор тяжелых серповидных клинков. Решив, что упражнений с боевым шестом достаточно, маг перешел к мечам, знакомя Нефера и Мерена со всеми видами уколов, рубящих ударов и блоков. Каждый прием юноши отрабатывали по пятьдесят раз, затем повторяли цикл снова. Когда он давал команду остановиться, Нефер и Мерен были все красные и обливались потом так, как если бы окунулись в воды Нила. А вот кожа Таиты оставалась сухой и прохладной. Когда Мерен указал на это, старик только хмыкнул:
– Я свой пот растратил весь до капли еще до вашего рождения.
По вечерам Нефер и Мерен раздевались догола, натирались маслом и боролись, а Таита судил схватки и давал советы и наставления. Хотя Мерен был выше на ладонь, тяжелее и шире в плечах, Нефер обладал врожденным чувством равновесия, и Таита учил его, как использовать массу противника против него самого. Мальчики боролись с переменным успехом: то один совершал бросок, то другой.
С наступлением ночи Таита и Нефер усаживались у огня и принимались обсуждать разные темы, от медицины и политики до войны и религии. Зачастую маг излагал некую теорию, после чего заставлял Нефера обнаружить нестыковки в его постулатах и аргументах. Он расставлял в своих уроках скрытые ловушки и западни, и все чаще и все искуснее Нефер обнаруживал их и разоблачал. Затем наступал черед неизменной партии в бао с разбором правил и бесконечных вариаций ходов и схем расстановки камней.
– Если усвоишь все, что следует знать о бао, ты узнаешь все о самой жизни, – говорил Таита. – Тонкости и нюансы игры настраивают и оттачивают ум для познания великих таинств.
Месяц пролетел так быстро, что Нефер даже удивился, когда, преследуя по пустыне смертельно раненную газель, вдруг разглядел на горизонте облачко желтой пыли, колеблющейся в жарком мареве, а под ним очертания повозки, едущей со стороны речной долины. В тот же миг он позабыл про газель и устремился навстречу Хилтону. Хотя старый воин привык видеть среди своих подчиненных крепких парней с развитой мускулатурой, его весьма впечатлила скорость, с которой Нефер преодолевал расстояние при такой жаре.
– Хилтон! – вскричал юноша издалека, ничуть не сбившись с дыхания. – Да возлюбят тебя боги и даруют вечную жизнь! Есть новости? Есть?
Хилтон сделал вид, что не понял намека, и, когда Нефер пошел рядом с повозкой, пустился в пространное повествование о политических и общественных делах царств.
– На севере еще одно восстание. На этот раз Троку пришлось потруднее, чем раньше. В трехдневном бою он потерял триста человек, а половина мятежников скрылась от его гнева.
– Хилтон, ты ведь знаешь, что я совсем не об этом хочу от тебя услышать.
Старый воин кивнул в сторону Бея:
– Может статься, не время сейчас касаться определенной темы. Не могли бы мы позже побеседовать с глазу на глаз, ваше величество?
Неферу пришлось унять нетерпение. Пока они сидели у костра в пещере, для него сущей пыткой было слушать очередной долгий доклад, который Хилтон делал Таите. Самая важная из новостей заключалась в том, что жрецы Анубиса обнаружили подмену тел, когда сняли бинты с головы трупа в зале скорби. Фараон Наджа-Кьяфан как мог препятствовал широкому распространению этой вести, потому как трон под ним мог зашататься, если народ заподозрит, что Нефер жив. Тем не менее трудно было сохранить такую тайну, когда так много людей из числа священнослужителей и придворных оказались посвящены в нее. Хилтон сообщил, что улицы и рынки Фив, близлежащих городов и деревень полнятся слухами.
Отчасти вследствие этих слухов беспорядки в обоих царствах усилились. Мятежники стали называть себя партией Синих. Синий был цветом династии Тамоса, Наджа выбрал своим царским цветом зеленый, а Трок – красный.
Помимо этого, угроза зрела на востоке. Египетские фараоны отослали хурритского посла обратно к его господину царю Саргону в Вавилон, это могущественное государство между Тигром и Евфратом, с известием, что взимаемая с Саргона ежегодная дань возрастает до двадцати лакхов золота. Это была несуразная сумма, с которой Саргон не мог согласиться.
– Вот и причина роста армий в обоих царствах, – сказал Таита, когда Хилтон закончил доклад. – Теперь ясно, что два фараона с жадностью смотрят на богатства Месопотамии. У них на уме вторжение. А после Вавилона наступит черед Ливии и Халдеи. Они не успокоятся, пока весь мир не склонится к их ногам.
Хилтон удивленно посмотрел на него:
– Я не думал об этом, но ты, похоже, прав.
– Эти двое хитры, как бабуины, совершающие набег на крестьянские поля вдоль речного берега. Им известно, что война способствует единению народа. Стоит им выступить в поход в Месопотамию, и население сплотится вокруг правителей. Воинов повлечет надежда на добычу и славу, купцов – возможность расширить торговлю и увеличить барыш. Война – чудесный способ отвлечь людей от их насущных забот.
– Да. – старый воин кивнул. – Теперь я это вижу.
– Нам это, разумеется, на руку, – пробормотал маг. – Я искал для нас убежище. Если Трок и Наджа пойдут на Саргона войной, он будет рад привлечь нас на свою сторону.
– Мы покидаем Египет? – выпалил Хилтон.
– Пока Наджа и Трок живы, они будут преследовать нас, – пояснил Таита. – Нам остается лишь одна дорога – на восток. Наше изгнание не продлится долго – до тех пор, пока мы не окрепнем и не заручимся поддержкой обоих царств и не обретем могущественных союзников. Затем мы вернемся и потребуем то, что принадлежит фараону Неферу по праву рождения.
Сидевшие у очага молча воззрились на мага, осмысливая сказанное им. Они не заглядывали так далеко вперед, и им даже в голову не приходило, что придется бежать из родной страны. Нарушил безмолвие Нефер:
– Я не согласен. Я не могу покинуть Египет.
Таита посмотрел на других и мотнул головой, веля всем выйти. Хилтон, Бей и Мерен покорно встали и направились к выходу из пещеры.