Из-за дюн у них за спиной показалась голова колонны преследователей. На передовой колеснице виднелась хорошо узнаваемая фигура Трока. Он торжествующе заревел, и крик его заметался между холмами:
– Вперед! В атаку!
Головные колесницы перешли на галоп, устремившись к краю зыбучих песков. Трое беглецов изо все сил гребли через желтое месиво. Сзади все громче раздавались вопли колесничих.
Под тушей Трока колеса его повозки вязли в песке глубже, чем у других, и, хотя лошади, подгоняемые ударами хлыста, тянули изо всех сил, прочие упряжки стали их обгонять.
Три колесницы первой шеренги вылетели прямо на зыбучие пески и потонули так же стремительно, как прежде повозки беглецов. Трок, таким образом, узнал об опасности и вовремя развернулся, избегнув гиблого места.
Выхватив из стойки короткий изогнутый лук, фараон спрыгнул на землю. Другие колесницы тоже остановились.
– Луки! – вскричал Трок. – Стреляем залпами! Не дадим им улизнуть! Подстрелим их!
Лучники выбежали вперед и построились в четыре шеренги на краю трясины, держа наготове луки и с полными колчанами за спиной.
Минтака снова опередила своих спутников. Она уже преодолела половину пути, а Таита и Бей, хотя и старались как могли, значительно отстали.
Трок прошелся вдоль шеренг, отдавая приказы:
– Наложить стрелы!
Полторы сотни стрелков приладили стрелу к тетиве.
– Натягивай и целься!
Лучники вскинули оружие и отвели тетиву до губ, целясь в низкое желтое небо.
– Спускай! – взревел Трок, и последовал залп.
Стрелы взметнулись черным облаком. Достигнув высшей точки своего полета, начали падать на три распростертые посреди трясины фигуры.
Таита услышал их приближение и посмотрел на небо. Смертоносное облако неслось на них с негромким гудением, какой издают в полете крылья диких гусей.
– В грязь! – рявкнул он.
Все трое соскользнули с досок и нырнули в густую жижу, так что торчать остались только головы.
Стрелы густо падали вокруг них, одна глубоко вонзилась в бортик, на котором за несколько секунд до этого лежала Минтака.
– Вперед! – скомандовал маг.
Беглецы снова взгромоздились на доски и погребли вперед. Но они продвинулись лишь на пару шагов, когда воздух снова наполнился пением стрел, и им опять пришлось прибегнуть к защите желтой грязи.
Еще трижды пришлось им нырять с бортов, но с каждым последующим разом расстояние увеличивалось и залпы становились менее точными. Минтака передвигалась еще быстрее прежнего и вскоре оказалась за пределами досягаемости стрел.
Трок ревел от ярости и злобы, заставляя лучников стрелять снова и снова. Стрелы сыпались в грязь, но все менее прицельно.
Таита повернул голову и посмотрел на Бея. Усыпанная рубцами большая голова нубийца блестела от грязи и пота. Налитые кровью глаза грозили вылезти из орбит, рот был широко открыт, острые зубы напоминали акульи.
– Держись, Бей! – окликнул его Таита. – Мы уже почти перебрались.
И едва произнеся эти слова, понял, что это был прямой вызов богам.
Трок видел, что добыча ускользает от него. Его воины пользовались короткими и не слишком мощными луками, предназначенными для стрельбы с колесниц на ходу. Две сотни локтей были для них предельной дальностью прицельного выстрела. Трок обернулся и нашел глазами своего копьеносца, оставленного смотреть за упряжкой.
– Принеси мой боевой лук! – крикнул он.
Трок единственный во всем отряде имел при себе длинный лук – он решил, что дополнительная мощность и дальность этого оружия возмещают неудобство при перевозке.
К тому же жуткая силища и длинные руки Трока давали ему преимущество над обычными людьми, и в большинстве случаев короткого лука ему хватало. Тем не менее по его распоряжению у него на колеснице была сделана специальная ниша, способная вместить могучее, но такое неуклюжее оружие.
Копьеносец подбежал и передал фараону длинный лук, не забыв захватить колчан с особыми стрелами, украшенный эмблемой в виде головы леопарда.
Трок прошагал в первые ряды стрелков, почтительно расступившихся перед ним. Наложил длинную стрелу и, прищурив глаза, прикинул расстояние.
Головы двух пловцов казались черными пятнышками на фоне желтого моря. Лучники продолжали частую стрельбу, но стрелы шли с недолетом и бессильно падали в грязь. Фараон оценил угол подъема и занял стойку, выдвинув вперед левую ногу. Потом набрал в грудь воздуха и, держа лук в прямой левой руке, натягивал тетиву до тех пор, пока она не коснулась кончика его крючковатого носа. Согнуть этот лук даже ему было нелегко. Мускулы на обнаженных руках вспухли, черты лица исказились от усилия. Он замер на удар сердца, выверяя прицел. Затем спустил тетиву, и большой лук изогнулся и задрожал у него в руках, как живое существо.
Длинная стрела взлетела выше облака своих меньших товарок, легко обгоняя их. Достигнув зенита, она устремилась к земле, подобно падающему на добычу соколу.
Таита услышал более резкий звук ее полета и посмотрел в небо. Стрела падала прямо на него, а времени покидать примитивный плот или просто уклоняться уже не было. Он бессознательно зажмурил глаза. Стрела пролетела так близко от его головы, что от рассекаемого ею воздуха у него зашевелились волосы. Затем раздался глухой звук удара.
Маг открыл глаза и повернул голову на звук. Длинная стрела попала Бею в середину обнаженной спины и пробила тело насквозь. Кремневый наконечник засел в доске, пришпилив его к дереву, как блестящего черного жука.
Голова нубийца находилась на расстоянии вытянутой руки от Таиты. Маг заглянул в черные глаза и прочитал в них агонию. Бей открыл рот, но не смог ни закричать, ни заговорить – хлынувший из горла поток крови заглушил все звуки. С трудом шаман сдернул с шеи ожерелье и протянул Таите как свой последний дар, сжимая бесценную реликвию скрюченными пальцами.
Таита бережно взял его и надел себе на шею. И почувствовал, что сущность умирающего шамана вливается в его тело, умножая его силы.
Голова Бея поникла, но стрела не давала ему упасть. Таита узнал оперение клана леопарда и понял, кто выпустил стрелу. Протянув руку, он положил два пальца на шею нубийцу и уловил миг, когда пришла смерть. Бей погиб, и никакое усилие со стороны мага не могло его спасти. Оставив друга, Таита погреб туда, где стояли на том берегу Минтака и Нефер, подбадривавшие его выкриками. Еще четыре длинные стрелы упали рядом, но ни одна не коснулась старика, и постепенно он оказался вне их досягаемости.
Нефер встретил наставника и помог встать на ноги посреди густой жижи. При помощи посоха Таита выбрался на твердую землю и тяжело сел, отдуваясь. Всего через минуту он снова поднялся и посмотрел через зыбучие пески туда, где на дальнем берегу стоял, подбоченившись, Трок: весь его облик источал бессильную ярость.
– Не думай, что сбежал от меня, Чародей! – крикнул Трок, приставив ладони ко рту. – Я хочу заполучить тебя и вернуть свою сучку. Мне нужны вы оба. Я буду гнать вас и никогда не собьюсь со следа.
Минтака зашла так глубоко, насколько могла. Она прекрасно знала, где самое уязвимое место фараона и как сильнее всего унизить его перед его же людьми.
– Дорогой муженек! Угрозы у тебя такие же дряблые и бессильные, как твои чресла!
Ее звонкий голосок разносился далеко, и две сотни гиксосских воинов слышали каждое слово. Последовала мертвая тишина, а потом по рядам прокатился взрыв обидного смеха. Даже собственные подчиненные ненавидели Трока и радовались его унижению.
Фараон замахал над головой луком и затопал в тщетной злобе. Наконец он повернулся, рявкнул на воинов, и те притихли, испугавшись собственной дерзости.
– Иштар! – завопил Трок среди молчания. – Иштар Мидянин, иди сюда!
Иштар стоял на краю зыбучих песков и смотрел на кучку людей на противоположном берегу. Лицо его покрывали татуировки, веки обрамляли багровые завитки наколок, затянутый пленкой незрячий глаз блестел, как серебряный диск. Вдоль длинного носа шла двойная полоса красных точек. Похожий на папоротник узор украшал щеки и подбородок. Волосы его были собраны в длинные, жесткие пучки, покрытые красным древесным лаком. Колдун расстегнул халат и позволил ему упасть на песок.
Он стоял совершенно нагой, спину и плечи его покрывали леопардовые розетки. Большая красная звезда вытатуирована была на животе, волосы в паху были выбриты, что подчеркивало размеры огромного висящего пениса. На протыкающих крайнюю плоть крючочках висели серебряные и золотые колокольчики. Иштар смотрел на Таиту, а маг стоял напротив него. Разделяющее двоих пространство словно съежилось, пока они смотрели друг на друга.
Постепенно член Иштара начал наливаться, колокольчики зазвенели, когда орган напрягся от мощной эрекции. Колдун выставил вперед бедра, направив красную головку на Таиту. Это был прямой вызов, намек на принадлежность Таиты к евнухам и превосходство мужского естества Иштара.
Таита поднял посох и нацелил его на чресла Мидянина. Долгое время маг не шевелился, посылая всю свою силу в противника, как если бы метал дротики.
Неожиданно Иштар застонал, его сперма струей брызнула на песок. Пенис опал, сделавшись маленьким, сморщенным и жалким. Колдун упал на колени и торопливо накинул халат, чтобы скрыть свое унижение. Он проиграл первую прямую схватку с Чародеем. Мидянин повернулся к Таите спиной и пошел туда, где сидели на корточках два жреца Сутеха и нубийский шаман. Иштар присоединился к их кружку, они взялись за руки и запели.
– Что они делают? – нервно спросил Нефер.
– Пытаются открыть безопасный путь вокруг зыбучих песков, – прошептала Минтака.
– Таита их остановит, – сказал Нефер с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.
Внезапно Иштар прыжком поднялся, вновь взбодрившись. Он издал крик, похожий на хриплое карканье ворона, и указал на юг вдоль песчаной долины.
– Он избрал путь, который нам указал сокол, – промолвил Таита. – Мы еще не в безопасности.
Полки Трока сели по колесницам. С Иштаром, бегущим рядом с передовой колесницей Трока, колонна двинулась на юг по берегу петляющей реки смертоносной грязи. Проходя, воины выкрикивали угрозы и оскорбления в адрес жалкой кучки людей на противоположном берегу.