Нефер повернул голову и посмотрел Минтаке в глаза. Девушка встретила его взгляд. Они совместно переваривали значение доставленных Мерикарой известий. Постепенно на лице у Нефера появилось странное выражение – такое бывает у осужденного, которого вдруг помиловали.
– Ты свободна, моя единственная возлюбленная, – сказал он. – И, обретя свободу, освободила и меня.
На следующее утро, еще до зари, пока большая часть города еще спала под действием доброго крепкого пива, Нефер навестил Таиту в личных его покоях в одном из древних домов. Таита оторвался от свитка папируса, который читал в мерцающем желтом свете масляной лампы, и посмотрел на воспитанника.
– Ты очень занят? – спросил Нефер, почему-то робея.
– Ты и сам это видишь, – ответил Таита, но безропотно стал накручивать свиток на деревянный стержень.
Некоторое время Нефер бесцельно расхаживал по покою, останавливаясь перед тем или другим из предметов, собранных стариком за время пребывания в Галлале. Чучела разноцветных птиц, скелеты мелких зверьков и гадов, причудливой формы куски сухого дерева, растения, а также загадочные вещества в горшках, бутылях или мешочках были разложены по лавкам или валялись где попало. Таита терпеливо ждал, когда юноша изложит причину своего прихода, хотя и сам давно догадался о ней.
Нефер взял в руки окаменелые останки какого-то допотопного ракообразного и поднес к лампе.
– Минтака больше не супруга Трока, – произнес он, не поднимая глаз.
– Даже если я оглох на оба уха, то эту новость все-таки уловил.
Нефер положил на место окаменелость и взял медную статуэтку Исиды с младенцем Гором, сидящим у матери на коленях и сосущим ее грудь. Таита выкопал ее из-под городской стены. Бронзу покрывал толстый слой зеленой патины.
– Какие ограничения наложены на брак царя согласно законам Хефрена? – спросил Нефер как бы невзначай.
Таита задумчиво поковырял в носу и внимательно осмотрел то, что извлек на кончике указательного пальца.
– Подобно любой другой невесте, его избранница не должна иметь препятствий для вступления в брак, будучи девицей или вдовой.
– Или находиться в разводе с мужем.
– Или в разводе, по желанию ее супруга или по указу правящего фараона, – кивнул Таита. – Но прежде обожествления или женитьбы царь должен пройти испытание, подтверждающее его право на суверенную власть.
– Чтобы пройти испытание, фараон должен достичь совершеннолетия, коего я не достиг, поймать свою царскую птицу, что я попытался сделать, но не сумел, или преодолеть Красную дорогу. – Нефер помедлил, затем продолжил: – Чего я не сделал. Пока.
Он особенно подчеркнул последнее слово. Таита заморгал, но не ответил.
Молодой человек поставил статую богини и решительно посмотрел на мага:
– Я намерен пройти по Красной дороге.
Таита помолчал, пристально глядя на воспитанника, потом сказал:
– Ты еще не вырос полностью и не окреп как следует.
– Мне хватит роста и силы, какие уже есть.
– Кто пойдет с тобой?
– Мерен.
– Есть другие воины, более сильные и опытные, от которых тебе было бы больше проку. Найдется много таких, кто с великим удовольствием захочет заплести косу фараону из династии Тамоса.
– Я дал Мерену слово, – отрезал Нефер.
«Два щенка, которые в восторге и неведении бегут, спотыкаясь о собственные лапы», – подумал Таита, но вслух сказал:
– В Галлале нет необъезженных лошадей, по крайней мере таких, которые подошли бы для этой цели.
– Я знаю, где их найти. Наджа и Трок оставили без охраны всех лошадей Египта, которые им не потребовались.
Таита не стал развеивать его заблуждение. Лжефараоны оставили на страже границ Египта куда больше воинов-ветеранов, чем взяли с собой в месопотамскую авантюру, но он знал, что Нефер не воспримет никакие доводы, не согласующиеся с твердо принятым для себя решением.
– Если ты потерпишь неудачу, то потеряешь что-то куда более важное, чем волосы. Твоей чести будет нанесен такой урон, что о притязаниях на трон можно будет забыть.
– Я не потерплю неудачу, – промолвил Нефер.
Таита ожидал именно такого ответа.
– Когда ты намерен испытать Красную дорогу?
– Сначала я обязан раздобыть коней.
После того как беглецы пробили путь к воде и получили возможность постоянно жить в Галлале, Нефер по совету Таиты настоял на строительстве в городе системы канализации. Человеческие экскременты, навоз из загонов с рогатым скотом и лошадьми собирали на телеги и разбрасывали в полях как удобрение, в то время как прочие отходы сваливали в кучи в конце долины, скоро ставшие пристанищем для множества ворон и коршунов, стервятников и питающихся падалью аистов-марабу с их неприлично лысыми головами. С холмов спускались бабуины, сотни шакалов и бродячих собак рылись в грудах мусора.
По приказу Нефера на свалках каждый вечер ставили капканы, пойманных животных на следующее утро сажали в клетки и увозили.
Тем временем Шабакон и самые надежные из его людей отправились соглядатаями в города и деревни долины Нила. Они бражничали в тавернах и расспрашивали путников на дороге. Они разведали каждую крепость, сосчитали всех воинов, которые в них входили, выходили из них или обучались. Несколько недель спустя они вернулись с подробными и точными сведениями.
Лазутчики сообщили, что с целью обезопасить свой тыл лжефараоны оставили в Египте по меньшей мере половину пехотинцев, копейщиков, пращников и лучников. Все пограничные крепости были полны воинов, несущих службу бдительно и строго.
– Большую часть колесниц Трок увел в Месопотамию. В Египте остались менее двух полков. Однако все армейские мастерские напряженно работают, изготавливая новые колесницы.
– Как насчет лошадей? – поинтересовался Нефер.
– В обоих царствах фараоны забрали всех, до которых смогли дотянуться их хищные лапы. Даже послали скупщиков в Ливию, чтобы приобрели все наличное поголовье. Похоже, конюшни в Тане и Манаши заполнены. Однако большинство животных молодые и необученные. Закаленных в боях коней увели с главным войском на восток.
– Тан расположен значительно ближе к краю пустыни, чем Манаши.
Нефер принял решение.
Он вспомнил, что, когда они ехали выручать Минтаку из Авариса, в Тане Таита воспользовался выданной Наджей грамотой, чтобы получить свежих лошадей и колесницы у Соккона, старого товарища Хилтона. Он мысленно вернулся назад, стараясь вспомнить расположение военного лагеря и местность вокруг, но времени с тех пор минуло много.
– Расскажи мне про Тан все, что знаешь, – велел Нефер. – Там все еще Соккон в начальниках?
– Мы пили пиво в местном борделе с десятским из крепости. Он сказал, что Соккон так хорошо потрудился, что Трок провозгласил его Лучшим из Десяти тысяч.
Десять дней спустя Нефер и Таита сидели на густой зеленой траве и прикидывались, будто пасут стадо коз. Хотя земля в окрестностях крепости в Тане хорошо орошалась и давала сочную траву, местность тут была плоской, безлесной и ничем не примечательной. Не имелось здесь и холмов, с которых можно было оглядеть лагерь. Ближайшая возвышенность находилась на краю пустыни, в лиге на восток.
Оба они облачились в потрепанные черные халаты бедуинов. В этом наряде им так же легко было слиться с местностью, как паре зайцев или ворон. Время от времени они вставали, перегоняли коз чуть ближе к крепости и снова садились на корточки, как это в обычае у бедуинских пастухов.
Недалеко от выбранного ими места паслись табуны, охраняемые вооруженными и по-военному одетыми людьми.
– Мне кажется, там больше двух тысяч голов, – предположил Нефер.
– Едва ли так много. – Таита покачал головой. – Тысячи полторы. Но это все равно намного больше количества, с которым мы можем управиться.
Весь томительно долгий вечер они наблюдали и ждали. За оградой вдоль коновязей укротители объезжали молодых коней, приучая их ходить в колесничной упряжи. До Нефера и Таиты доносились отзвуки голосов и щелчки плетей. Ближе к вечеру табуны погнали с пастбищ и из загонов к длинным коновязям за крепостью. Маг и его воспитанник смотрели издали за тем, как коней стреноживают и привязывают на ночь.
На закате Нефер и Таита собрали своих коз и потихоньку погнали обратно в пустыню. В сумерках на дороге из Авариса показался небольшой отряд из четырех колесниц. Поводья передовой сжимал дородный военачальник в серебряном нагруднике Лучшего из Десяти тысяч. Стоило ему приблизиться, и разведчики узнали его.
– Вот ведь проклятье Сета, – буркнул Нефер. – Это Соккон, старый приятель Хилтона. Вдруг он нас узнает?
Они наклонили головы, смиренно опустили плечи и побрели вслед за козами. Соккон съехал с дороги и направился прямо к ним.
– Эй, вы, падаль вонючая! – взревел он. – Сколько мне еще говорить, чтобы вы держали своих грязных паршивых коз подальше от моей травы и моих лошадей?
Он наклонился и хлестнул Нефера по плечам. Просвистев, плеть обожгла тело юноши, и кровь бросилась ему в голову. Но прежде, чем он успел накинуться на Соккона и стянуть его с колесницы, Таита предупреждающе вскинул руку, вынуждая его застыть на месте. Жест этот, похоже, подействовал и на Соккона, потому что его голос немного смягчился.
– Поймаю вас здесь снова, отрежу яйца и засуну вам в зад, – проговорил он, сворачивая плеть.
Потом вывел колесницу обратно на дорогу и погнал к крепости.
Шесть ночей спустя, во тьме новолуния, они вернулись к Тану с отрядом. Здесь были все воины из Галлалы, способные ездить верхом, – сорок всадников в черной одежде и с вымазанными сажей лицами. Каждый вез большой мешок, притороченный к крупу лошади. В мешках что-то шевелилось и ворочалось, приглушенно тявкая и скуля. И не удивительно, потому что в каждом сидели по два-три живых шакала. Лапы им связали, а морды обмотали веревками из льняных волокон, чтобы не подавали голоса.
На копыта лошадей были надеты кожаные башмаки, поэтому растянувшийся в одну шеренгу отряд не производил шума, пока Нефер вел его в обход западной стороны крепости. Держались они подальше от коновязей, чтобы не встревожить часовых.