Таита и Нефер просидели на склоне холма до ночи, а на следующее утро, как только рассвело достаточно, чтобы видеть дорогу, снова пришли туда вместе с Мереном и тремя конюхами. Они начали распределять лошадей по стоимости, выводя всех животных с изъяном на смежное поле. К полудню после отбора табун уменьшился до двадцати трех голов. Все кони были стройные и сильные, без шрамов, пятен или очевидных огрехов в поступи. Ни на одном не имелось ни единого белого волоска.
Люди выждали, когда лошади успокоятся и начнут спокойно пастись, сели на траву и стали наблюдать за ними.
– Мне нравится вон тот вороной жеребец, – заявил Нефер.
– Он хромой. Почти наверняка у него треснуло левое переднее копыто.
– Он не хромает.
– Обрати внимание на его левое ухо. Он подергивает им при каждом шаге. Вели Мерену вывести его.
Немного погодя Нефер заприметил вороную кобылу:
– У нее красивая голова и ясный взгляд.
– Она слишком пуглива. Взгляд скорее нервный, чем умный. Она не выдержит шума сражения. Пусть Мерен уведет ее.
– Что скажешь про того молодого вороного с длинными хвостом и гривой?
– Длинный хвост скрывает то, что сзади конь ниже на половину пальца.
К исходу дня на поле осталось всего шесть лошадей. По молчаливому согласию друзья избегали говорить об одном особом жеребце: этот выбор был бы слишком очевиден. То был восхитительный конь: не слишком высокий и не тяжелый, пропорционально сложенный, с сильными ногами и крепкой спиной. Шея была длинная, голова правильной формы. На него смотрели дольше, чем на прочих.
– Я не могу обнаружить в нем ни одного изъяна, – сказал наконец маг. – В его глазах искры, порожденные огнем сердца.
– Я назову его Крус, – решил Нефер. – По-бедуински это означает «огонь».
– Да, имя – это важно. Никогда не встречал хорошей лошади с дурным именем. Тут как будто сами боги слышат их. Пусть Крус станет твоим правым пристяжным. Но теперь тебе нужен левый.
– Другой жеребец… – начал Нефер, но Таита остановил его.
– Нет, слева нам нужна кобыла. Женское влияние, чтобы держать Круса в узде и сдерживать в горячке битвы. Крепкое сердце, чтобы тянуть наравне с ним, когда дорога будет трудна.
– Ты уже выбрал, не так ли? – осведомился Нефер.
– Да и ты тоже. – Таита кивнул. – Мы оба знаем, кто это должен быть.
Их взгляды вновь обратились к кобыле, мирно щиплющей травку около главного оросительного канала, немного поодаль от Круса и остального табуна. Будто понимая, что разговор зашел о ней, кобыла подняла голову и посмотрела на них большими блестящими глазами под густыми ресницами.
– Она прекрасна, – пробормотал Нефер. – Я хочу поймать ее, не накидывая веревку.
Таита молчал, и еще через минуту Нефер решительно сказал:
– Пойду попробую.
Он встал и обратился Мерену:
– Уведи всех с поля. Оставь только гнедую кобылу.
Когда Нефер и кобыла остались на поле одни, юноша отошел от изгороди и спокойно двинулся в ее сторону, не прямо к ней, но как бы обходя спереди. Как только гнедая выказала первые признаки беспокойства, Нефер сел на корточки на зеленую траву и стал ждать. Кобыла снова начала щипать траву, но то и дело косилась на человека. Нефер тихо запел песню про мартышку. Кобыла подняла голову и снова посмотрела на него. Он вынул из мешочка на поясе лепешку из дурры и, не вставая, протянул ее лошади. Кобыла раздула ноздри и громко засопела.
– Ну иди же, моя дорогая.
Кобыла сделала робкий шаг в его сторону, остановилась и вскинула голову.
– Милая, – ворковал Нефер. – Любимая моя.
Шаг за шагом гнедая приблизилась, вытянула шею и шумно понюхала лепешку. Испугавшись собственной смелости, она отпрянула и галопом умчалась прочь, сделав широкий круг по полю.
– Летит как ветер! – воскликнул Мерен.
– Дов. – Нефер использовал слово, которым бедуины обозначали северный ветер, тот приятный прохладный ветерок, что задувает в зимнее время. – Дов, вот как ее будут звать.
Показав свою женскую капризность, Дов описала круг и игриво вернулась к Неферу, подойдя с другой стороны. На этот раз она охотно приняла угощение, и, когда начала жевать, изо рта ее потекла слюна. Гнедая провела бархатистой мордой по открытой ладони Нефера в поисках крошек и, не найдя ни одной, потянулась к мешочку и толкнула его так настойчиво, что опрокинула Нефера на спину. Юноша поднялся и достал другую лепешку.
Пока кобыла ела, он коснулся ее шеи другой рукой. Дов дернула темно-красной шкурой, как если бы отгоняла вьющихся мух, но не отпрянула. В ее ухе сидел клещ, и Нефер вытащил его, раздавил между пальцами и дал ей понюхать кровавые ошметки. Гнедая вздрогнула от отвращения и закатила глаза от такого скверного запаха, но позволила осмотреть и поласкать другое ухо. Когда Нефер пошел прочь с поля, Дов побрела за ним к изгороди, как собачка. Потом положила голову на ограду и заржала ему вслед.
– Меня терзает ревность, – сказала Минтака, наблюдавшая за встречей с крыши храма. – Она уже любит тебя почти так же, как я.
На следующее утро Нефер вышел в поле один. Таита и Мерен смотрели с храмовой крыши. Дело касалось только Нефера и Дов, никто не должен был вставать между ними.
Подойдя к ограде, Нефер свистнул; Дов вскинула голову и галопом помчалась через поле ему навстречу. Подскакала к нему и сразу толкнулась мордой в принесенный им мешочек.
– Типичная женщина, – укорил ее Нефер. – Тебя волнуют только подарки, которые я приношу.
Кобыла ела лепешку, а он поглаживал ее и наконец обнял одной рукой за шею. Затем юноша провел Дов вдоль ограды и обратно, и гнедая то и дело прижималась к нему боком. Он скормил ей еще одну лепешку и, пока лошадь лакомилась, осторожно прошел вдоль левого ее бока, поглаживая гнедую и говоря, какая она красивая. Затем одним плавным движением подпрыгнул и вскочил ей на спину. Дов дернулась под ним, и он приготовился к первому сильному прыжку, но она стояла, трепеща и чуть расставив ноги. Затем повернула голову и посмотрела на Нефера с таким смешным удивлением, что он не удержался и захохотал:
– Все в порядке, моя милашка. Это то, для чего ты рождена.
Она ударила оземь передним копытом и фыркнула.
– Ну, давай, – сказал он. – Неужели ты не попробуешь сбросить меня? Давай сразу выясним отношения.
Гнедая потянулась и обнюхала палец его ноги, будто никак не могла поверить, что Нефер способен был так грубо попрать ее достоинство. Она вздрогнула и снова ударила копытом, но продолжала стоять.
– Ну, поехали! – сказал Нефер. – Давай попробуем легкий галоп.
Он коснулся пятками ее боков, Дов встрепенулась от неожиданности, но двинулась вперед. Они спокойно прошли вдоль ограды, и Нефер снова тронул ее пятками. Кобыла припустила рысцой, затем перешла на небыстрый галоп. Мерен вопил с крыши храма, а мужчины и женщины, работавшие в полях, разогнули спины и с любопытством наблюдали за этим зрелищем.
– Теперь давай посмотрим тебя на настоящем скаку. – Нефер слегка хлопнул Дов по шее и сжал бедра.
Кобыла пошла размашистее и словно поплыла над землей, как легкий ветер, в честь которого ее назвали; изящные копыта, казалось, едва касались земли. Дов бежала так быстро, что ветер щипал Неферу глаза, и слезы заструились по вискам, увлажняя густые кудри.
Они описывали круг за кругом по загону, а Минтака хлопала в ладоши и кричала от восхищения на крыше храма.
Стоявший рядом с ней Таита отстраненно улыбнулся.
– Царственная пара, – сказал он. – Их трудно будет настичь на Красной дороге.
Весь город услышал о любви с первого взгляда, вспыхнувшей между фараоном и его кобылой. Затем по всей Галлале разлетелась весть, что Нефер собирается наложить путы на Круса. Неравнодушные к лошадям галлальцы понимали, что жеребец не чета кобыле. Все предвкушали первую попытку Нефера объездить его. В то утро никто не вышел на поля, и вся работа в колесничных мастерских и на строительстве остановилась. Даже в полковых учениях объявлен был перерыв, чтобы воины не пропустили зрелище. Неудивительно, что разгорелись жаркие споры из-за лучших мест на городских стенах и крышах, откуда можно было видеть поле ниже источника Гора.
Нефер и Мерен прошли через ворота; остряки из собравшейся на стенах толпы встретили их насмешливыми приветствиями и непристойными советами. Крус находился в середине табуна. Он был выше других животных на ладонь, и его голова выделялась издалека. Двое молодых людей подошли к загону и повесили мотки веревок на изгородь; улавливая настроение зрителей, кони занервничали и насторожились.
– Попробую сначала подманить его лепешкой, – сказал Нефер.
Мерен расхохотался:
– Ты в глаза ему посмотри! Он сначала тебя съест, а потом лепешкой закусит.
– И все равно я попытаюсь. Жди тут.
Нефер вошел в ворота, двигаясь медленно, как прежде с Дов. Крусу это внимание не понравилось. Он выгнул длинную шею и закатил глаза. Нефер остановился, и жеребец снова принялся щипать траву. Юноша достал из мешочка лепешку из дурры и протянул коню, но стоило ему сделать шаг, как Крус тряхнул головой, брыкнул копытами и понесся галопом вдоль изгороди. Нефер с досадой усмехнулся:
– Ладно, с подарками все ясно. По-хорошему он не согласен.
– Ты глянь, как бежит! – воскликнул Мерен. – Милостивый Гор, если Дов – северный ветер, то его следует уподобить хамсину.
Крус мчался впереди других лошадей, а они следовали за ним. Нефер и Мерен вступили на поле и вдвоем потихоньку согнали табун в угол изгороди из толстых жердей. Лошади топтались, вздымая пыль, и наблюдали за приближающимися людьми. Они ринулись не туда, куда нужно, и умчались галопом обратно к верхнему концу поля, прежде чем Нефер сумел преградить им путь. Еще два раза Крус выводил лошадей из западни, но затем Нефер послал Мерена с целью отсечь жеребца от табуна в дальнем конце поля, и Крус совершил первую ошибку: во весь опор побежал в сторону Нефера.
Нефер отмотал кусок длинной льняной веревки с петлей на конце из мотка на плече и стал ждать, когда жеребец пробежит по узкому промежутку между ним и оградой. Выгадывая время, Нефер раскрутил петлю над собой и, когда Крус со вскинутой головой галопом промчался мимо, набросил петлю. Та в точности упала жеребцу на голову и соскользнула до плеч. Крус уносился прочь, веревка на плече Нефера разматывалась. Юноша расставил пошире ноги, напрягся и отклонился назад, предварительно обмотав конец веревки вокруг запястья.