Крус услышал позади звуки схватки, и это подстегнуло его. Он вновь двинулся вперед, покрывая последние шаги до спасительного дальнего берега.
Нефер стоял лицом к лицу с противником. Зубы у того были черные и обломанные, а дыхание воняло тухлой рыбой. Раб стремился вонзить свои вонючие клыки в лицо Неферу, щелкал ими, как собака, но Нефер отпрянул и боднул ливийца лбом. Козырек кожаного шлема ударил негра прямо в переносицу. Хрустнули кость и хрящ, раб ослабил захват и отшатнулся. Потеряв опору под ногами, ливиец ухватился за веревочные перила и лихорадочно вцепился в них; выгнутая спина его выступала над краем бездны. Нефер рубанул по стиснутым пальцам, и веревка выскользнула из окровавленных культей. Раб полетел спиной в пропасть, пронзительно крича и переворачиваясь в воздухе. Казалось, он падал целую вечность, прежде чем с глухим стуком ударился о камни далеко внизу.
На мосту позади Нефера остались трое во главе с Даимием. Тот перевязал рану и держался как ни в чем не бывало. Но он видел, что случилось с двумя его товарищами, и вел себя более осторожно. Нефер вступил с ним в бой, удерживая противника на дистанции удара клинком. По мере того как Крус медленно и нерешительно продвигался к противоположному краю пропасти, Нефер пятился вслед за ним.
– Мы перешли, Нефер! – раздался ликующий возглас Мерена. – Крус переправился.
Нефер слышал стук копыт жеребца по каменистой земле, но не мог оглянуться: меч Даимия сверкал у него перед глазами.
– Руби мост, Мерен! – крикнул он. – Руби главные канаты, и пусть падает.
Услышав этот приказ, Даимий в тревоге отпрянул. Бросив взгляд через плечо, он обнаружил, что уже немало прошел по мосту и находится далеко от берега.
Мерен встал над двумя толстыми канатами, державшими на себе всю тяжесть моста. Одним ударом он разрубил первый канат до половины; волокна с резким щелчком разошлись и стали виться, как спаривающиеся змеи.
Выражение дикого ужаса проступило на потном лице начальника колесниц. Вместе со своими товарищами он развернулся и побежал по узкому проходу обратно. Нефер ринулся туда, где над веревками стоял Мерен. Он добежал до конца моста и благополучно спрыгнул с него. Мерен тотчас навалился на другой канат, рубя его наотмашь. Одна веревка лопнула, весь мост задрожал и резко накренился. Даимий сломя голову бросился вперед и выскочил на твердую землю как раз в тот миг, когда вторая веревка поддалась и мост полетел в пропасть.
Опомнившись, Даимий встал на краю обрыва и устремил на новичков свирепый взгляд. Нефер сунул меч в ножны и насмешливо помахал ему.
– Вам предстоит неблизкий путь! – крикнул он, после чего кинулся помогать Мерену собирать колесницу.
Не один десяток раз проделывали они эту операцию под бдительным взглядом Таиты. Мерен поднял короб за один край, а Нефер насадил колеса на оси и закрепил их, вбив киянкой бронзовую чеку. Затем они подняли дышло и при помощи шкворня присоединили его к рым-болту площадки.
Нефер потратил несколько секунд, чтобы бросить взгляд через пропасть. Даимий и уцелевшие преследователи уже взошли на колесницы, и сквозь последние струйки дыма от тлеющей травяной ограды было видно, как они колонной помчались вдоль ущелья по дороге – туда, где утесы заканчивались и можно было провести колесницы и упряжки через долину, чтобы возобновить преследование.
– Мы выиграли достаточно времени. – Мерен старался держаться бодро, но перевод через мост возбужденных лошадей дался ему нелегко, и он прижал руку к раненому боку.
Нефер опасался за друга.
– Возможно, но все во власти Красного Бога. – и он коснулся висящего на шее талисмана Лостры.
Они надели на лошадей сбрую и припрягли к длинному дышлу. Затем взобрались на подножку и поехали вдоль линии флагов. На этом участке коней можно было гнать не жалея, потому что в конце их поджидали Хама из Тавра и Дросса из Инда. Лошади могли получить очень продолжительную передышку, поскольку их возницам предстоял бой с двумя самыми умелыми фехтовальщиками из труппы Аартлы.
Нефер ускорил ход, флаги быстро, через равные промежутки времени замелькали мимо. Они въехали на последний подъем и увидели впереди, в дальнем конце длинной узкой долины, широко распахнутые им навстречу ворота Галлалы.
Но в начале долины, между ними и городом, на участке, окруженном низкими холмами, собралась многосотенная толпа. Казалось, все до единого жители столицы вышли из города, чтобы посмотреть на испытание мечом.
Юноши быстро приближались, похожий на рокот штормового прибоя приветственный рев нарастал.
Сквозь толпу вел проход, ограниченный деревянными перилами. В самой гуще народа находились два обложенных белыми камнями ринга. Когда молодые люди спрыгнули на землю, а конюхи подбежали принять лошадей, Нефер обнял Мерена.
– Ты сильно пострадал, брат, – прошептал он. – Тут нечего стыдиться, поскольку ранение получено в честном бою, но оно будет мешать тебе. Не пытайся противостоять Дроссе на равных. Он быстр, силен и облачен в полный доспех. Уклоняйся и продолжай убегать, пока я не приду к тебе на помощь.
Затем они разошлись, каждый к рингу, определенному ему судьями. Нефер остановился у окрашенных белой краской камней и посмотрел на воина в центре.
На Хаме из Тавра было полное боевое облачение: шлем, нагрудник и поножи. Если бы Нефер и Мерен захотели взять с собой такие же доспехи, им пришлось бы везти их в колеснице с самого начала пути, но вес двух комплектов мог исчерпать даже силы Круса.
Стоя у кольца из камней, Нефер изучал противника. Шлем Хамы был снабжен зловещей маской с распростертыми поверх ушей крыльями, с клювом орла на месте носа. Сквозь прорези на него смотрели нечеловечески безжалостные глаза. Туловище защищал бронзовый нагрудник. Перчатки были покрыты золотыми пластинками в виде рыбьих чешуек. В левой руке тавриец держал маленький круглый щит.
«Горло, запястье, подмышки, лодыжки и глаза, – наставлял ученика Таита. – Все остальное закрыто».
Нефер снял с шеи талисман Лостры и намотал длинную золотую цепочку на левое запястье. Затем прижал крошечную золотую фигурку к губам и поцеловал, после чего шагнул через белые камни и пошел навстречу Хаме из Тавра.
Они закружились – сначала вправо, затем в другую сторону; внезапно Хама обрушил на соперника серию уколов и ударов, таких быстрых, что они были почти неразличимы. Нефер не ожидал такого проворства от противника в таких тяжелых доспехах. Ему пришлось применить все свои навыки и силу, чтобы отбиться, и тем не менее меч Хамы рассек кожаную куртку и достал до ребер юноши. Когда они разошлись и закружились снова, Нефер почувствовал, как горячая струйка стекает по его боку.
Толпа вокруг кричала и ревела, будто штормовое море, но в мгновение тишины, когда они разошлись, Нефер услышал крик боли с другого ринга. Он узнал голос Мерена: тот пропустил удар, и, судя по звуку голоса, серьезный. Товарищ нуждался в помощи Нефера; вероятно, речь шла о его жизни. Но и собственная жизнь Нефера находилась в страшной опасности – никогда прежде не доводилось ему иметь дело с таким серьезным противником, как Хама.
Даже Таита заранее не сумел найти у Хамы скрытых слабостей. Но когда противники снова сошлись в вихре ударов и звоне металла о металл, Нефер заметил крошечный изъян. Рубанув мечом понизу, Хама на мгновение приоткрыл правый бок и дернул головой вперед. Это было неуклюжее движение, выпадавшее из его стремительного и грациозного стиля.
Нефер знал, что долго не продержится. Хама оказался слишком умелым и сильным противником для него.
«Все на один бросок костей». Юноша начал игру, подставив правое бедро. Хама, как жалящая гадюка, тотчас нанес удар низом, открывшись спереди и высунув голову. Готовый к этому, Нефер увел бедро из-под замаха, и клинок рассек подол его хитона, не пролив крови.
Талисман Лостры звякнул на размотанной цепочке, и Нефер метнул его, будто из пращи, используя цепь для ускорения, так что амулет сверкнул, точно луч света. И влетел в прорезь для глаз в шлеме Хамы. Острый металлический край глубоко вошел в глазное яблоко.
Тавриец отшатнулся, по золотой маске потекла смесь крови и густой прозрачной жидкости из глаза. Ослепнув и ошалев от боли, он попытался стянуть шлем, чтобы коснуться горящего глаза. Как только край его шлема поднялся и показалось горло, Нефер вонзил острие меча на ширину большого пальца повыше кадыка. Направленный снизу вверх, клинок вошел в затылочную часть мозга. Широко раскинув руки, Хама упал и умер еще до того, как его доспехи загремели о выжженную солнцем землю.
Нефер поставил подбитую бронзой сандалию на его горло; ему стоило труда извлечь клинок, сдавленный между металлом шлема и костью черепа.
Бросив поверженное тело, Нефер снова намотал цепочку талисмана на запястье и устремился со своего ринга на соседний. Толпа не давала ему пройти; понимая, что Мерен в смертельной опасности, он взмахнул мечом, чтобы расчистить дорогу, и зрители с воплями подались в стороны. Он прорвался сквозь толпу и увидел, что Мерен уже потерял меч, а из глубокой раны в правом боку обильно течет кровь. Обрубок уха тоже кровоточил, болтаясь у щеки на полоске кожи. Каким-то образом Мерен еще ухитрялся отчаянно уворачиваться от нападок Дроссы.
Одержимый радостью убийства, Дросса ревел как бык, и этот звук зловещим эхом отдавался внутри боевого шлема с гребнем. Выбирая момент для смертельного удара, он старался загнать Мерена в безвыходное положение и наслаждался этой игрой.
К Неферу Дросса был обращен спиной. Юноша прыгнул, нацелив острие меча на завязки кирасы. Звериным чутьем угадав опасность, Дросса повернулся ей навстречу. Меч Нефера звякнул о металлический нагрудник и отскочил, а Дросса с силой рубанул, метя юноше в голову. Нефер увернулся и отпрыгнул, и противники закружили друг перед другом.
Пользуясь передышкой, Мерен наклонился поднять оброненный меч, но Дросса прыгнул на него. Мерен был так слаб, что споткнулся и упал. Дросса пинком выбил упавший меч за пределы ринга, поставил ногу Мерену между лопатками и придавил к земле.