Однако этот безмолвный поход казался Троку бесконечным, и для него стало полной неожиданностью, когда Иштар резко остановился и указал вперед. Слабое мерцание отражалось от гладких керамических стен. Трок дал идущим следом за ним сигнал ждать и пошел вперед с Иштаром. Поверх своей одежды эти двое надели головные уборы и пурпурные накидки убитых жрецов.
Подойдя к источнику света, они увидели еще одну решетку, преграждающую путь через тоннель, и неровные тени людей, отбрасываемые факелами в скобах над дверью. Подойдя ближе, они увидели за решеткой двух жрецов в балахонах; сидя на табуретах, с доской для бао между ними, они полностью погрузились в игру. Иштар негромко окликнул их, и жрецы подняли головы. Один из них, толстяк, встал и неровной походкой пошел к двери.
– Вы от Синны?
– Да! – заверил его Иштар.
– Вы опоздали. Мы ждем с сумерек. Вам следовало быть здесь несколько часов назад. Верховный жрец будет недоволен.
– Простите, – в голосе Иштара звучало раскаяние, – но вы ведь знаете Синну.
– Да уж как не знать. – толстый жрец хмыкнул. – Это он обучил меня моим обязанностям тридцать лет назад.
Ключ в замке щелкнул, и дверь открылась.
– Вам стоит поторопиться, – сказал жрец.
Трок, лицо которого пряталось под капюшоном, быстро шагнул вперед, сжимая спрятанный под балахоном меч. Жрец прижался к стене, чтобы дать ему пройти. Трок остановился перед ним.
– Нинурта вознаградит тебя, брат, – прошептал он и убил толстяка ударом клинка, вошедшего через подбородок в мозг.
Второй священник с испуганным криком вскочил, опрокинув доску бао и рассыпав по дорожке камни. Двумя широкими шагами Трок подскочил к нему и почти начисто снес ему голову с плеч. Не издав ни звука, жрец повалился спиной в темный поток. Вздувшийся пузырем балахон не давал ему утонуть, и течение увлекло труп в тоннель.
Трок тихо свистнул, и на свет факелов с приглушенным топотом вышли воины с обнаженными мечами в руках. Иштар шел перед Троком, пока они не достигли основания другой крутой каменной лестницы. Гиксосы быстро поднялись по ней и подошли к тяжелой занавеси, преграждавшей путь. Иштар заглянул за нее и кивнул:
– Храм пуст.
Трок шагнул за занавесь и огляделся. Этот храм был еще больше и внушительнее, чем речной. Потолок уходил в такую высоту, что сгустившуюся под ним тень не могли рассеять даже пятьдесят факелов. Чуть ниже того места, на котором они стояли, виднелась статуя бога, присевшего на корточки над устьем колодца, из которого вода акведука мощным фонтаном изливалась в глубокий бассейн с парапетом белого мрамора.
Тело жреца, которому Трок почти отсек голову, плавало в бассейне, откуда вода переливалась в канал, несущий ее в город. В воздухе еще ощущался запах недавно курившихся благовоний, но огромный зал храма был пуст.
Трок дал воинам сигнал продвигаться вперед. Выходя из тоннеля, они молча строились за своими начальниками. Трок махнул рукой, и они побежали вперед. Иштар повел меньший отряд через боковую дверь из зала в коридор, ведущий во дворец Саргона. Трок направил своих в узкий переулок позади храма и, полагаясь на заученную на память карту, повернул во второй переулок и вышел на широкую дорогу, ведущую, как он знал, к Синим воротам. Было еще темно, над спящим городом сияли звезды.
По пути они встретили несколько человек в накидках, одного или двух пошатывающихся пьяных, но прочие спешили убраться с пути, пропуская темную колонну вооруженных людей.
– Пусть Мардук улыбнется вам, храбрые воины! – крикнула им вслед какая-то женщина с ребенком на руках. – Да избавит он нас от Трока, этого египетского варвара.
Трок достаточно знал аккадский, чтобы понять ее, и ухмыльнулся в бороду.
Переодетые в захваченную одежду, они беспрепятственно дошли до конца улицы, но когда показались ворота, из темноты раздался голос:
– Стой! Назовите пароль на сегодняшнюю ночь.
Сотник привратной стражи вышел на свет факела в сопровождении воинов. Но эти шестеро не были готовы, не имели шлемов и доспехов, глаза и лица у них опухли спросонья.
– Почетный посол царя Саргона к фараонам Египта, – заявил Трок на ломаном аккадском и дал своему отряду сигнал атаковать. – Откройте ворота и отойдите в сторону!
Он устремился прямо на сотника.
Тот на миг замешкался. Потом увидел блеск мечей и истошно заорал:
– К оружию! Созвать стражу!
Но было поздно. Трок уже оказался рядом с ним, и сотник повалился, сраженный первым же ударом. Люди Трока толпой напали на других стражников, не дав им времени опомниться, но шум услышали часовые у парапета над воротами. Тревожно взревели бараньи рога, и в нападавших полетели дротики.
– Сбросьте их оттуда! – приказал Трок.
Половина его воинов метнулась по пандусам по обе стороны от ворот, взбираясь на парапет. Наверху сразу же закипел ожесточенный рукопашный бой. Половину своих людей Трок оставил при себе.
Иштар описал ему помещение, где размещался сложный механизм, целая система тяжелых лебедок и шкивов, открывающих массивные ворота. Трок привел воинов к нему, не дав стражникам времени закрыть двери изнутри, и через несколько минут яростного боя гиксосы перебили или ранили большую часть защитников. Оставшиеся в живых побросали оружие, некоторые упали на колени и тщетно молили о пощаде. Этих несчастных закололи или прикончили дубинками. Другие сбежали через черный ход, и Трок повел своих к мощным лебедкам. Приставив по два человека к каждой спице шпиля, они начали открывать ворота.
Но рев бараньих рогов разбудил городских стражников, те высыпали из своих помещений и, иные без доспехов и толком не проснувшись, бросились на защиту ворот.
Трок запер на засов тяжелую дверь в помещение с лебедкой и поставил у входа часовых. У парапета над воротами его воины убили или сбросили со стены защитников и сейчас сражались на пандусах, сдерживая атаки вавилонян.
Дверь в помещение с лебедкой дрожала и выгибалась под ударами месопотамцев, отчаянно пытавшихся ворваться. Но лебедки постепенно поддались усилиям людей Трока, и исполинские створки стронулись с места. Щель под ними неуклонно расширялась.
Дорогу к воротам теперь заполнили защитники Вавилона, но в тесноте они лишь мешали друг другу. Лишь четыре человека в ряд могли подниматься по пандусам на стену, и воины Трока встречали их и отбрасывали. Другие все еще пытались ворваться в помещение с лебедками, но дверь оказалась прочной. Когда ее наконец разбили, вавилонян встретил на пороге Трок со своими парнями.
За стенами города воины Наджи сгрудились перед воротами с ломами и рычагами. Они раскрывали тяжелые ворота все шире и шире, пока наконец в них не смог пройти отряд колесниц. Тогда пехотинцы отошли в сторону, и Наджа повел колонну боевых колесниц в стремительную атаку через ворота. Улица перед воротами была расчищена от края до края. Все египетское войско хлынуло следом. Приняв руководство, Трок повел воинов через город к дворцу.
Разграбление Вавилона началось.
Оборона дворца была упорной, ею руководил сам Саргон. Но к вечеру Трок пробил брешь во внешней стене первой террасы. Он провел сквозь нее сильный отряд и прорвал защиту. Когда египтяне ворвались в спальню Саргона, тот стоял на коленях перед статуей Мардука, ненасытного бога Месопотамии, с окровавленным мечом в руках. Рядом с ним лежало тело его любимой жены, седовласой женщины, проведшей с ним тридцать лет. Он даровал ей смерть, милосердную в сравнении участью, которая ждала ее в лапах людей Трока. Однако сам Саргон не успел упасть на свой меч. Трок выбил оружие из его руки.
– Нам многое нужно обсудить, ваше величество, – пообещал он. – Разве не вы прозвали меня Черным Зверем Сутеха? Надеюсь убедить вас, что вы окрасили меня в неправильный цвет.
Обитательниц зенаны вывели из дворца. Их оказалось всего пятьсот, а не пять тысяч, как утверждал Иштар. Трок отобрал для себя двадцать самых молодых и красивых, а остальных вручил старшим военачальникам. Когда насладятся пленницами, то отдадут их своим воякам.
Ушло еще два дня, чтобы пробиться к казне, скрытой глубоко в земле под дворцом: ее охраняли множество хитроумных ловушек и устройств. Без опыта и знаний Иштара Мидянина времени на то, чтобы попасть в главную палату сокровищницы, наверняка ушло бы еще больше.
Когда дорогу расчистили, Трок, Наджа и с ним Хезерет спустились по лестнице и вошли в палату. Иштар осветил ее изнутри сотней масляных ламп, их лучи, отражаясь от хитроумно расставленных полированных медных зеркал, показывали добычу в самом выгодном свете.
Даже оба фараона и Хезерет остолбенели от великолепия сокровищ. Серебро лежало в слитках, золото было отлито конической формы чушками, которые входили друг в друга для удобства хранения. На всех стояли клейма ювелиров и царская печать Саргона.
Хезерет, в кои веки лишившись дара речи, прикрыла нежные глаза, защищая их от ослепительного блеска массы драгоценного металла. Наджа медленно шел между штабелями, бывшими выше его роста, и через каждые несколько шагов останавливался, чтобы погладить слитки.
– Они теплые и гладкие, как тело девственницы, – промолвил он, когда способность говорить наконец вернулась к нему.
Трок взял по тяжелому слитку в каждую руку и засмеялся от удовольствия.
– Сколько тут? – спросил он у Иштара.
– Извините, ваше удивительное и божественное величество, у нас еще не было возможности пересчитать. Но мы заглянули в свитки писцов Саргона. Согласно им, полный вес серебра составляет пятьдесят пять лакхов, золота – тридцать три. Однако, – колдун неопределенно развел татуированными руками, – кто поверит подсчетам вавилонянина?
– Саргон – еще больший грабитель, чем я полагал. – В устах Трока фраза прозвучала как похвала.
– Здесь ведь достаточно, чтобы вы могли уплатить ту ничтожную толику, которую обещали мне? – осведомился Иштар вкрадчиво.
– Думаю, мы обсудим это несколько позже. – Трок добродушно улыбнулся ему. – Я милостивый и щедрый человек, Иштар, и ты отлично это знаешь. Однако излишняя расточительность сродни глупости. А я ведь не дурак.