Княгиня стояла, не в силах пошевелиться, и ошеломленно смотрела на Рода.
А в следующее мгновение глаза у нее закатились, и она стала клониться к земле.
Гвен успела подхватить ее и удержать.
— Не пугайтесь, — успокоила она мальчиков. — Ваша мама лишилась чувств — но от радости, а не от горя.
— Но отец Илларена сильно ранен, папа! — напомнил Роду Магнус.
— Да. — Род в упор уставился на старшего сына. — Ранен и пленен. Не забывайте об этом.
Магнус ответил отцу непроницаемым взглядом.
— Князь Романов, — холодно, неторопливо проговорил Род, — был тяжело ранен в бою, захвачен в плен и брошен в темницу. Также были ранены и пленены его соратники. — Род медленно обвел взглядом детей. — И что же против мощи, которая была способна сотворить такое, могут поделать четверо детей? Что может случиться с ними?
— Но я — ведьма! — вскричала Корделия.
— А мы — чародеи! — вздернул подбородок Джеффри.
— Они тоже, — непоколебимо заявил Род.
— Они нападали на нас, — воскликнул Джеффри, — а мы их побеждали!
— Верно. Когда сражались вшестером против одной ведьмы или одного чародея. А что будет, если мы встретимся со всеми ними сразу? — Он посмотрел прямо в глаза Джеффри. — Так, как довелось князю.
— Мы не вернемся домой! — Корделия топнула ножкой.
Род вздрогнул, напрягся, его лицо побелело.
— Вы… сделаете… так… как… я… вам… велю!
Магнус помрачнел и разжал губы, но Гвен торопливо сжала его руку.
— Дети, — сказала она едва слышно, но все четверо замерли и притихли. Гвен встретилась взглядом с мужем. — Я дала обещание вашему отцу.
— Какое такое обещание? — капризно выкрикнула Корделия.
— Я пообещала ему, что, если он будет настаивать на том, мы отправимся домой. — Гвен предупреждающе подняла руку. — И вот теперь он на этом настаивает.
Род медленно кивнул. Взгляд его немного потеплел.
— Но… мамочка!
— Тихо! — скомандовала Гвен. — Я верю княгине, верю ее рассказу о тех ужасах, которые она видела своими глазами. Нет, дети, все будет так, как сказал отец. На севере поселилась страшная, ужасная опасность, и детям там не места.
Корделия развернулась к матери:
— А ты, ты, мамочка?
— Я должна уйти вместе с вами, чтобы благополучно довести вас до дому, — ответила Гвен голосом, полным стальной решимости. — Неужели вы думаете, что я скажу вам: «Ступайте!» — и поверю, что вы немедля отправитесь в Раннимед и не станете невидимо следовать за мной и вашим отцом?
Корделия сжала кулачки и снова топнула ногой. Она была готова испепелить мать взглядом, но все же промолчала.
— Я так и думала, — довольно проговорила Гвен и переглянулась с Родом. — Кроме того, я не думаю, что княгине и ее Детям уже больше ничто не грозит.
Род кивнул:
— Ты совершенно права.
Гвен улыбнулась и снова посмотрела на детей:
— Мы должны будем охранять их.
— Но солдаты…
— Они совсем недавно нападали на них, — напомнила Гвен. — Кто знает? Вдруг могущества колдуна достаточно для того, чтобы снова пленить этих несчастных своими чарами и натравить на княгиню и мальчиков?
Илларен и Гастон обменялись испуганными взглядами.
— Но… мам! — умоляюще воскликнул Джеффри.
— Все будет так, как я сказала, — тоном, не допускающим возражений, заявила Гвен. — А теперь послушай меня. Ты мечтаешь стать полководцем и руководить ходом сражений. Неужели ты станешь спорить с тем, что сейчас наиболее мудро поступить именно так: взять это семейство под нашу охрану и доставить их в Раннимед к королю Туану как свидетелей?
Джеффри сердито сдвинул брови и неохотно проговорил:
— Не стану я спорить, мам. Ты права.
— Как всегда, между прочим, — пробормотал Род, но его, похоже, никто не услышал.
— Но тогда папочке будет грозить опасность! — горячо возразила Корделия и порывисто обняла отца.
Род прижал дочку к себе, но покачал головой:
— Мне приходилось сталкиваться с опасностью и тогда, когда вас еще не было на свете, дети. Было и такое время, когда рядом со мной еще не было вашей мамы.
Магнус покачал головой. Глаза его были полны тревоги.
— Такая опасность тебе еще ни разу не грозила, папа. Жестокий злобный колдун с целой армией ведьм и чародеев!
— Мне случалось биться и с целым войском. У меня был только кинжал против мечей моих врагов. Бывало и хуже. Намного хуже.
— Но тут-то не просто воины, а ведьмы и чародеи!
— Верно, и для борьбы против них я вооружен не только кинжалом моего разума. — Род очень серьезно посмотрел на Магнуса. — Думаю, я смогу сразиться с их предводителем. У меня в запасе есть пара-тройка приемчиков, которые ему и привидеться не могли за всю его жизнь. — Он обнял и прижал к себе старшего сына. — Нет-нет, на этот раз за меня не бойтесь. Быть может, настанет день, когда мне встретится соперник, который окажется намного сильнее меня, но это не Альфар. Как ни могуч он, как ни страшен, меня он не слишком пугает.
— И правильно, папуля.
Род перевел взгляд на младшего сына, который сидел на траве по-турецки чуть в стороне от остальных.
— Ты, наверное, правильно думаешь, папуля, — добавил Грегори с удивительной серьезностью. — Мне тоже кажется, что главное оружие этого колдуна — страх, а не сила.
— А если это так, — вставил Джеффри, — то ты должен сравняться с ним и… даже превзойти его, пап.
— Что ж… — Род торжественно склонил голову. — Спасибо вам, сыны мои. Рад был услышать все, что вы мне сказали. Теперь мне намного легче.
Как ни странно, это так и было — и не только потому, что дети подбодрили его на прощание. Род почему-то проникся странным уважением к своим младшим сыновьям и теперь гадал, хорошо это или плохо.
Вероятно, Корделия и Магнус почувствовали то же самое. Они оторвались от отца. Магнус кивнул:
— Если уж Грегори не предсказывает опасности, папа, значит — так оно и есть.
— Угу, — кивнул Род. — Альфар — не моя Немезида. — Он обернулся к Грегори. — А кто?
Малыш пару секунд смотрел в пространство. А когда он перевел взгляд на отца, то с непоколебимой уверенностью ответил:
— Мечты.
Глава восьмая
Княгиня хлестнула лошадей вожжами, карета тронулась с места. Лошади пошли рысью, колеса завертелись. Гвен, усевшаяся рядом с княгиней на козлах, обернулась и помахала рукой. Из окошек в дверцах высунулись четыре отчаянно размахивающих детских руки.
Род стоял и тоже махал рукой, пока карета не скрылась из виду. Он чувствовал, как в его груди образуется пустота. Потом он медленно повернулся лицом к северу и проводил взглядом солдат, увозивших рыцаря на носилках, уложенных на спину лошади. Они решили вернуться в войско колдуна под видом верных ему людей-манекенов. Гвен рассказала им, как прятать истинные мысли под покровом фальшивого гипноза. Для этого солдатам следовало мыслить стандартно, как мыслили все в войске Альфара. Гвен не стала скрывать от солдат, как это было опасно — Альфар не пожалел бы изменников. Солдаты хорошо поняли ее, но ими двигало чувство вины, и потому грозящую им опасность они восприняли как возможность искупления этой вины. Род смотрел им вслед и надеялся на то, что ему не придется встретиться ни с кем из них до того, как мятеж под руководством Альфара будет подавлен окончательно.
Почему-то Род не сомневался в том, что так и случится. Конечно, полагаться на пророчества трехлетнего ребенка было бы чистым безумием, но малыш Грегори был сверхъестественно прозорлив. Вести себя в соответствии с пророчеством трехлетнего ребенка было бы полным идиотизмом, но все же Роду стало спокойнее. В конце концов Грегори нельзя было сравнить со средним ребенком дошкольного возраста.
Но с другой стороны, не стоило и обольщаться: то, что Грегори разговаривал как десятилетний, вовсе не означало, что он способен оценить ситуацию в целом. К мнению своего младшего сына Род относился примерно так же, как к хиромантии: с эмоциональной точки зрения и то и другое его устраивало, но никак не помогало решить, что же делать дальше. Род подошел к Вексу, вставил ногу в стремя и вспрыгнул в седло.
— Ну, в путь, Стальной Скакун! Вперед, на север!
Веке зашагал вслед за уходившим отрядом:
— Куда мы направляемся, Род?
— К Альфару, естественно. Но для начала найди какую-нибудь большую крестьянскую усадьбу. Ладно?
— Зачем тебе потребовалась ферма, Род?
— Нужно довести до окончательного блеска нашу маскировку, — механически отозвался Род. Он думал о другом.
Его пугало чувство одиночества. Впервые за двенадцать лет он остался совсем один. О, ему случалось и в эти годы оставаться одному, но ненадолго — на день-другой, и тогда он бывал настолько занят, что у него не хватало времени подумать об одиночестве. Теперь время было, и то, насколько он, оказывается, стал зависеть от присутствия своей семьи, поразило Рода. Он казался себе веткой дерева, отпиленной от ствола и корней. В груди у него словно бы появился тяжелый камень, окружающий мир казался пугающим. Впервые за двенадцать лет Род остался с миром один на один, без горячей поддержки Гвен, без веселых голосов детей — не говоря уже о той помощи, которую все они оказывали ему благодаря своим магическим способностям.
Будущее представлялось Роду весьма туманно.
Он постарался отвлечься от этого настроения — расправил плечи, вздернул подбородок.
— А ведь это странно, Веке. Я — одинокий волк. Я — человек, который, словно хакер, забирался в систему Благоразумия и укладывал на лопатки тамошних дозорных! Я — кинжал во мраке, я — свирепый тайный агент, способный победить целые империи!
— Если ты так говоришь, Род, то, наверное, оно так и есть, — уклончиво отозвался робот.
— Да, я так говорю, проклятие! Я — это я, Род Гэллоугласс, а не только отец семейства и муж!.. Нет, даже не так: я — Родни д’Арман! Гэллоугласс — это всего лишь прозвище, псевдоним, который я себе взял, прибыв на эту планету, чтобы больше походить на местного жителя! А Родни д’Арман прекрасно обходился без Гвен и детей целых двадцать девять лет!