Род покачал головой:
— Это та же мышечная сила, только сохраненная. Видишь ли, когда лучник натягивает тетиву, он просто-напросто передает силу своей руки и своего плеча пружинящей древесине, из которой изготовлен лук. Но лучнику нужно несколько минут для того, чтобы его арбалет вновь приобрел эту силу, — он Делает это, наматывая тетиву. Затем, когда он нажимает на рычаг, с помощью которого натягивается тетива, вся эта сила высвобождается резко и быстро — и потому стрела, пущенная из арбалета, летит быстрее и бьет сильнее, чем стрела, выпущенная из обычного лука.
Гвен медленно кивнула. Она жадно впитывала каждое слово мужа.
— И потому простой лучник быстрее пускает стрелу, чем воин бросает копье?
— Конечно! — Род расправил плечи, удивленный тем, как быстро Гвен уловила суть того, о чем он говорил. — Конечно, и к тому же стрела легче копья. Это тоже важно.
Гвен опять сдвинула брови:
— А также важно и то, что сам лук длиннее рук копейщика, да? Я замечала, что чем длиннее лук, тем дальше летит пущенная из него стрела.
— Ну… да, — ошеломленно проговорил Род. — Чем длиннее рычаг, тем больше он умножает силу… А концы лука и рука копейщика — это все рычаги.
— И хотя более длинный лук крепче, его все равно можно согнуть?
— А-а-а… да, верно. — У Рода по спине побежали мурашки. Гвен соображала слишком быстро. — А арбалет более мощен, потому что намного более крепок.
— Но тот, кто из него стреляет, затрачивает на выстрел меньше собственной силы, — кивнула Гвен. Казалось, она чуть ли не сердится на себя за то, что так сосредоточилась на этих мыслях.
— Правильно, — подтвердил Род и сглотнул подступивший к горлу ком. — Ну, так вот… На этой планете существуют другие источники силы, но самый главный из них — тот, что зовется электричеством. Это как… — Он запнулся, задумался, ища объяснение. — Оно невидимо, но течет, как вода. Только оно течет по металлу. Это… — Он снова умолк, и вдруг его осенило. — Это почти так же, как тогда, когда ты заставляешь предметы двигаться силой своего сознания. — Он взмахнул рукой. — Ты этого не видишь, но можешь почувствовать, если прикоснешься к проводу, по которому течет электричество. Еще как почувствуешь! — Род нахмурился. — Хотя с другой стороны, я не совсем прав, говоря, что увидеть электричество нельзя.
Ты когда-нибудь видела молнию, дорогая? О, конечно же, видела! И зачем я спрашиваю! — Один случай помнился Роду очень живо… Они с Гвен спрятались в Пещере и смотрели, как грозовые молнии раздирают небеса. А когда гроза их окончательно ослепила… Он кашлянул. — Молния — это электричество. Один из видов электричества, точнее.
— Не может быть! — выдохнула Гвен, широко раскрыв глаза. — Эти люди приручили молнию?
Род кивнул, не на шутку потрясенный догадливостью жены:
— И придумали, как заставить электричество делать множество работ.
Гвен смотрела на него, не отрывая глаз.
— Так, стало быть, огни в этой таверне — это прирученные молнии?
— Можно и так сказать, — медленно кивнул Род. — Но электричеством пользуются и для многого другого. Те предметы, которыми были вооружены солдаты на Стене, называются «бластеры». В них электричество заставляет драгоценный камень — рубин производить огненный луч, подобный клинку.
Гвен, не моргая, смотрела на мужа. Род снова кивнул:
— Электричество можно употреблять для многого, очень многого. Какую работу ни возьми, дорогая, — и скорее всего окажется, эти люди придумали, как ее делать с помощью электричества.
— Забота о ближних, — немедленно проговорила опытная мать.
Род несколько мгновений молчал, не отрывая от нее взгляда. А потом улыбнулся и взял Гвен за руку:
— Ну, конечно, мне следовало догадаться, что ты скажешь именно о том единственном, на что электричество не способно. Нет, нет, только пойми меня правильно: у них тут есть множество машин, которые могут заботиться о человеческом теле — обо всех физических потребностях человека. Электричество питает машины, которые стирают белье, готовят пищу, прибирают в домах. Но чтобы возникло такое чувство, что кто-то заботится о тебе, что о тебе заботится другой человек… — Он покачал головой. — Нет. — Машины, конечно, могут создать такую иллюзию… но в глубине души все понимают, что это не так. О людях по-настоящему могут заботиться только другие люди. Пока никакой замены для такой заботы не придумано.
Гвен долго смотрела на мужа, и ее взгляд был полон волнения и согрет самой важной заботой — заботой о нем.
Может быть, поэтому ее глаза всегда так завораживали Рода. Казалось, они занимают целиком все поле зрения, зовут, ласкают…
— Что-то мне вдруг вспомнилась история насчет обезьяны и питона, — негромко проговорил он.
— Правда? — пробормотала Гвен.
— Ага. Вот только не могу понять, кто из них — я… — Неожиданно поле его зрения расширилось, и он заметил коренастого широкоплечего, сутулого мужчину неподалеку от входа. — Кто это?.. Вот этот, который только что вошел?
Гвен испустила мученический вздох и обернулась:
— Ты про того воина с каштановой гривой? О боже! Быть не может!
— Почему же — не может? Мы же знаем, что он странствует во времени, и не говори мне, что такого не бывает, потому что я этим тоже занимаюсь!
— Ничего я тебе такого не говорю. Но как он здесь оказался?
Род пожал плечами:
— Место как место, не хуже и не лучше других. В конце концов два года назад он сложил с себя полномочия наместника — вице-короля страны зверолюдей.
— Это верно — хотя Туан возмущался и твердил, что он ему все еще нужен.
— Да… Жаль только, что сам вице-король этого не слышал, — вот бы посмеялся!
— А как он мог об этом узнать? — пожала плечами Гвен. — Он ведь попросту исчез.
Человек с физиономией гоблина медленно обшаривал взглядом зал кафешки, свирепо нахмурив кустистые брови. Наконец он заметил Рода и, радостно осклабившись, затопал к нему, раскинув руки:
— Господин!
Половина завсегдатаев кафешки обернулась. Мысли бешено метались у Рода в голове. Следовало что-то предпринять. Он вымученно улыбнулся, встал и протянул руку Йорику.
— Господи, Йорик! — произнес он, как бы вторя старому знакомцу. — Как же я рад тебя вдеть!
Завсегдатаи, ворча, вернулись к прерванному занятию — распитию пива. Вопрос о присутствии в зале «господина» был снят с повестки дня. Конечно, им попросту послышалось. Род похлопал Йорика по плечу и кивком указал на свободный стул:
— Садись! Выпей пива! И расскажи нам, что ты тут делаешь?
— Вот спасибо! Отчего же не сесть? Можно и сесть. — Неандерталец придвинул стул к столу. — Небось здорово удивились, увидев меня здесь, а?
Род неторопливо уселся на свое место, стараясь оправиться после пережитого шока.
— Честно говоря — да, очень удивились. Ведь до твоего исчезновения с Грамерая — еще добрых пять сотен лет… — В голову ему пришла неожиданная мысль, и он нахмурился. — Но с другой стороны, минуло и почти сорок тысяч лет с тех пор, как вымерли все твои сородичи.
Йорик кивнул:
— Ну, так почему бы мне не объявиться здесь? Какая разница?
— Вот-вот, какая разница? — подхватила Гвен и склонила голову набок. — Как ты оказался именно здесь?
— Не без труда, — ответил Йорик. — Прямо скажем, не без труда. Понимаете, когда вы в ту ночь не вернулись домой, ваши ребятишки разволновались, но Паку все же удалось уложить их спать. Но когда вы не появились и утром, разволновался и он и обо всем доложил своему боссу.
Род мысленно содрогнулся. Бром О’Берин был не только королем эльфов, он еще был отцом Гвен — вот только об этом никто не знал, кроме него самого и Рода. Удивительно, как это, узнав о пропаже дочери, Бром О’Берин послал в эту забегаловку не всю эльфийскую рать, а неуклюжего неандертальца в единственном числе.
Гвен улыбнулась:
— И Бром забил тревогу?
Йорик кивнул:
— Он отправил на разведку отряд эльфов. Сотня этих малюток-ищеек без труда напала на ваш след. Эльфы быстро добрались до озера и там обнаружили неопровержимые свидетельства драки, после которой двоих сначала куда-то волокли, а потом они попросту исчезли.
Род не слишком довольно усмехнулся:
— Приятно узнать о том, что эти ребята, футурианцы, не догадались замести следы. Самоуверенность порой творит великие чудеса.
— Да нет, следы-то они замели, — возразил Йорик. — Травку притоптанную приподняли, распушили, и все такое прочее. Разве их можно винить в том, что они не подумали про то, какие эльфы классные следопыты?
— Это было бы несправедливо, — согласилась Гвен.
Йорик согласно кивнул:
— Я готов об заклад побиться: даже если бы муха посидела на травинке, эльфы бы нашли ее след.
Роду вспомнилось, как Пак всегда настаивал на том, чтобы пить нектар только из тех цветов, на которых собрали взяток дикие пчелы, — и само собой, цветы эти он находил уже после того, как пчелы улетели.
— Это просто фантастика. Но как же они догадались, куда мы подевались?
— Следы выглядели слишком похоже на те, которые вы оставили в последний раз, когда растворились в воздухе.
Род понимающе кивнул, вспомнив о недобровольном путешествии своего, семейства на Тир-Хлис.
— Вечно я недооцениваю Брома. Ну и как он себя повел?
— Так же, как в прошлый раз, — меня вызвал.
Род нахмурился:
— Но ведь ты тоже числился пропавшим без вести.
Йорик пожал плечами:
— Он все Коригу сказал. Помните его? Верзила такой, со здоровенной нижней челюстью.
— Твой заместитель. — Род кивнул. — А он знал, как с тобой связаться?
— Ну, само собой, знал, а как же? Неужто вы думали, что я вот так возьму и брошу бедного малого на произвол судьбы? А если бы ИДИОТ или ВЕТО снова попытались учинить произвол в неандертальской колонии?
— Футурианские подразделения, занимающиеся путешествиями во времени, — понимающе склонил голову Род и сделал мысленную заметку о том, что в стране зверолюдей по прежнему существует машина времени. Она принадлежала Обществу охраны прав индивидуумов — ООПИ, компании, которая также занималась странствиями во времени, но ею управляли демократы. Как бы то ни было, при этом агрегат оставался машиной времени. Мог и пригодиться в один прекрасный день.