— Шаманы разных племен приходят сюда по очереди каждое утро, чтобы приветствовать солнце, — объяснила Чорной. — Ритуал это, безусловно, религиозный, но служит весьма практической цели. Каждое утро Шаман Дня следит за тем, насколько близко солнце к одной из более глубоких прорезей. Средняя из них обозначает равноденствие. Здесь год длится шестнадцать месяцев, а две луны за год обращаются вокруг Вольмара по восемь раз. Они по очереди управляют месяцами. Допустим, первая прорезь в камне обозначает день зимнего солнцестояния. Солнце восходит здесь, а здесь оно бывает в день весеннего равноденствия, а к восьмой прорези перемещается ко дню летнего солнцестояния, а потом вновь возвращается к средней прорези во время осеннего равноденствия и вновь уходит к первой прорези.
— Новогодней, — присвоил название первой щели Йорик.
Чорной кивнула:
— Тут настает очередь шамана племени «лиловых» наблюдать за солнцем. Когда оно восходит на уровне четвертой щели, он возвращается домой и возвещает, что пришла пора начинать весенний сев. А когда он видит солнце на уровне восьмой щели, он говорит, что настала пора праздника.
— «Сон в летнюю ночь»? — усмехнулся Род.
— Можно и так назвать, — кисло отозвалась Чорной. — Потом солнце начинает обратный путь, и когда оно снова оказывается напротив четвертой щели, шаман говорит своим соплеменникам, что им пора готовиться к уборке урожая.
— А потом — опять зимнее солнцестояние, и так далее, — понимающе кивнул Йорик и опустился на корточки около каменной плиты. — Не могли бы вы посветить своей штуковиной вот сюда, мисс?
— Это можно. Только зови меня «Чорной», ладно? Мы же теперь соратники.
Луч фонарика осветил шероховатую каменную ступень. Йорик провел рукой по камню. Его пальцы замерли около темного пятнышка.
Все на миг застыли и притихли.
Йорик вскоре обнаружил еще одно пятнышко и еще одно.
— Кровь, — негромко произнес Род.
— У меня нет при себе оборудования для химического анализа, — задумчиво проговорил Йорик, — но думаю, ваша догадка очень даже верна. Не поможете мне осмотреть тут все получше, мисс Чорной?
— Ну вот, уже лучше, — проворчала Чорной и медленно повела лучом фонарика вокруг каменной ступени. Тут стояла трава высотой дюйма три.
— Приятно отметить, что траву недавно косили, — сказал Йорик. — Но это практически все, что я вижу.
Род кивнул:
— Никаких следов борьбы. Кем бы ни был настоящий убийца, он сработал на редкость аккуратно.
— Я бы сказал: не по-человечески аккуратно, — уточнил Йорик.
— Не скажите, — поджав губы, возразила Чорной. — Некоторые из моих бывших коллег проявляли потрясающую аккуратность. Я и сама в этом смысле отличалась.
Йорик оглянулся:
— Но кровь на камне указывает на то, что вольмарец встретился со своим убийцей, когда пришел сюда встретить восход солнца.
Род нахмурился:
— Ну да… И что же это… О!
— Вот-вот, — кивнул Йорик. — Кто поднимается к «Месту Приветствия Солнца», чтобы встретить восход?
— Шаман, — выдохнула Чорной.
— Но никто из шаманов не пропал, — заметил Род.
— И что из этого? — пожал плечами Йорик. — Из вольмарцев вообще никто не пропал. Почему тогда речь не может идти о непропавшем шамане?
— А если еще точнее, — негромко добавила Чорной, почему речь не может идти о самом Гвуне? В конце концов он — шаман племени «лиловых», а они живут ближе всех к этому месту.
— Какая о нем может быть речь, когда он живой? Даже, я бы сказал, слишком живой — на мой вкус, — пробурчал Род и сдвинул брови. — И как, интересно, Гвун может быть одновременно Верховным Вождем вольмарцев и шаманом племени «лиловых»? Слыхал я о работе по совместительству, но слишком ли очевидно это выглядит?
— Тут как раз — никаких проблем, — покачала головой Чорной. — Система правления у вольмарцев — примитивная форма демократии, майор. Очень примитивная. Они просто-напросто садятся в кружок и обсуждают, кому быть вождем. И когда большинство из них соглашается по той или иной кандидатуре, тот человек и становится вождем. Так поступают в каждом клане, и как только клан выбирает себе вождя, он становится лидером. И когда кланы сходятся на собрание племени, в выборах вождя племени принимают участие вожди кланов.
Йорик кивнул:
— И это означает, что вождем всех вольмарцев затем становится вождь одного из племен.
Чорной подозрительно глянула на него:
— У тебя что же, опыт в этом деле имеется?
— Мы, можно сказать, были в этом деле первыми. Ну и, насколько я понимаю, вольмарцы в свое время провели национальное собрание, дабы объединить силы против солдат?
— Нет, ты точно подсматривал. Верно, было такое собрание. Все племена объединились для того, чтобы вести войну.
— Разумно, — понимающе кивнул Йорик. — В конце концов в их истории впервые возник момент, когда им предстояло биться с кем-то еще, а не друг с дружкой.
Гвен поежилась:
— О, неужто мужчинам непременно нужно вечно сражаться?
— Конечно. А как еще мужчине вынудить женщину обратить внимание на него, а не на кого-то другого? — ответил Йорик и снова обратился к Чорной: — Я верно понимаю, что так вольмарцы впервые объединились для чего бы то ни было?
Чорной вытаращила глаза и медленно кивнула:
— Точно. До тех пор, как сюда не начали прибывать заключенные, вольмарцы только тем и занимались, что сражались друг с другом — именно так, как ты сказал.
Йорик кивнул:
— Очень любезно было с вашей стороны помочь вольмарцам в этом плане.
— Вот-вот. Принесли цивилизацию бедным-разнесчастным дикарям, — сверкнул глазами Род. — Меня всегда приводила в бешеный восторг унификация.
Что-то в том, как это было сказано, заставило Чорной скривиться.
— Не заблуждайтесь, майор. Вольмарцы сами решили объединиться, чтобы воевать с нами. Колонисты тут были ни при чем. Это был всего лишь брак по расчету, не более того.
— И наверняка этот брак оказался столь же непрочен, как все подобные союзы. Между тем Шаклар и Чолли, я так думаю, всеми силами старались этот союз упрочить.
— О, само собой, а как же иначе? Шаклару определенно предпочтительно иметь дело с вождем всей нации. Но вольмарцы выбрали вождем Гвуна, а не Шаклара.
— На национальном совете?
Чорной кивнула:
— Сошлись вожди племен — ну, и конечно же, выбрали человека из числа собравшихся. Вот так Гвун, вождь племени «лиловых», стал Верховным Вождем всех вольмарцев.
— Ясно, — кивнул Род. — Но почему вождем избрали шамана, а не генерала… прошу прощения — не полководца? Разве из знахаря может получиться хороший стратег?
Чорной покачала головой:
— Медицина — это только одна часть деятельности шамана, майор. Главное, чем они занимаются, относится к области духовной, ритуальной. Шаман считается избранным, посвященным.
Род брезгливо поежился:
— Не нравится мне, как это звучит. Религия в сочетании с политикой — не самая приятная комбинация.
— Однако именно она очень эффективна, когда стараешься объединить народ, — заметила Чорной. — Это и есть главное занятие Гвуна. А когда дело дошло до войны, к услугам Гвуна были четверо полководцев — по одному от каждого племени. Тактику они взяли на себя, так что за Гвуном осталось последнее слово в плане стратегии.
— Умно, — скривил губы Род. — На самом деле, на мой взгляд, даже чересчур умно.
— Однако избиратели могут в любую минуту взять да и лишить Гвуна его полномочий, — отметил Йорик.
Чорной раздраженно зыркнула на него:
— Все правильно. Но откуда ты знаешь?
— Поглядишь на одну первобытную культуру — считай, что все повидал, — уклончиво ответил Йорик. — Это, конечно, не совсем так, но между ними действительно много общего. Правление по общему согласию — одна из таких общих черт, так же, как и мгновенное переизбрание.
— Точно, мгновенное — с помощью всех имеющихся в арсенале средств. По крайней мере — иногда. На самом деле мне только что пришло в голову, что, вероятно, мы тут имеем дело с импичментом.
Йорик покачал головой:
— Вам, конечно, виднее, но все-таки мне в это верится с трудом. В подобном обществе не одобрили бы столь предательского убийства. Если бы кто-то пожелал вызвать на поединок главу племени или рода, этот человек так бы и поступил. На самом деле, чем больше было бы у такого человека свидетелей, тем большей поддержкой он бы смог заручиться.
Род кивнул:
— Похоже на правду. К тому же вы сами сказали, Чорной, что некоторые из ваших коллег просто-таки нечеловечески ловки. Дело провернуто настолько аккуратно, что так и хочется назвать это профессиональной работой.
Чорной медленно кивнула:
— Верно. И вооружен убийца был явно неплохо.
Род нахмурился:
— Но при этом не воспользовался бластером. Воспользуйся он этим оружием, крови не было бы.
Чорной покачала головой:
— Киллер-профи ни за что не стал бы применять бластер, майор. Не забывайте, все произошло на рассвете. Вспышка бластера была бы заметна. Кроме того, из-за выстрела мог начаться пожар, и тогда уж люди точно бы призадумались. — Она пожала плечами. — Порой гораздо лучше себя зарекомендовывает самое древнее оружие.
— Что ж… — задумчиво протянул Йорик, — в одном можно не сомневаться. — Он встал, выпрямился, отряхнул пыль с ладоней. — Убийца — не вольмарец. Конечно, они — люди вспыльчивые и к тому же ловкие и опытные воины, но в деле убийства они сущие дилетанты. — Он кивнул Чорной. — Это сделал кто-то из солдат. И притом — спецназовец.
— Может быть, и так, — проговорила Чорной, не отрывая взгляда от темных пятнышек на каменной ступени. — Но все же не стоит недооценивать вольмарцев. С тех пор как они начали сражаться с солдатами из числа осужденных, они поднабрались военного опыта. А с тех пор, как Шаклар одержал победу и заключил с ними мир, они и с бластерами неплохо управляются.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Гвен. — Никак не возьму в толк: зачем же Шаклар отдает вольмарцам свое оружие, если для него намного выгоднее оставлять такое оружие только у своих воинов?