Пятеро-шестеро завсегдатаев, оставшихся за столиками, дружно обернулись, чтобы выяснить, что могло так удивить Чолли — ну и, само собой, глаза у них тоже полезли на лоб.
Чолли же тем временем справился с собой и возобновил прерванное занятие: принялся протирать стойку.
— Рад вас приветствовать, мистер и миссис! Чего желаете?
— По пинте пива, — ответил Род и забрался на высокий табурет возле стойки. Гвен устроилась рядом с ним, положила руки на стойку: ни дать ни взять — воплощенная невинность. Род с ухмылкой обвел взглядом посетителей, и у тех явно дух перехватило. Они ухитрились, правда, ответить ему вымученными усмешками и поспешно возобновили процесс распития спиртного.
Чолли водрузил на стойку перед Родом и Гвен кружки с пышными шапками пены, и Род устремил свой взгляд на пиво, которое в этот миг казалось ему намного приятнее и важнее, нежели что-либо и кто-либо еще. Он отпил чуть не полкружки одним глотком и, довольно выдохнув, осведомился:
— Ну, какие тут у вас новости?
Завсегдатаи еще более сосредоточенно стали употреблять заказанное пиво и виски.
— О, — пожал плечами Чолли, — ничего такого особенного. Те ребята, что дежурят на Стене, поговаривают, будто бы вольмарцы подтягиваются и встали лагерем на расстоянии выстрела из бластера… Ну, что еще? Человек эдак двадцать — тридцать из них вопят, крови жаждут… Генерал отправил к Стене командиров, чтобы те напомнили ребятам, где их боевые позиции…
Род кивнул:
— Ночь богата событиями, да?
— Не то слово, — хмыкнул Чолли. — То и дело приходят новые слухи.
— Да-да, вот, кстати, о слухах… — Род многозначительно поднял указательный палец. — О Шакларе ничего не слышно?
Чолли озадаченно глянул на него:
— О генерале-то? А что про него должно быть слышно?
Род пожал плечами:
— Ну, так… Если вы меня спросите, так я скажу, что он довольно-таки спокойно, даже, я бы сказал, хладнокровно все воспринимает.
— А мы — нет, — встрял в их беседу молодой солдат.
Род снова пожал плечами:
— Это понятно. А он что, всегда такой хладнокровный в пору кризисов?
— Вообще-то да, — медленно протянул Чолли. — Помнится, я видел, как он раз здорово распсиховался, когда не мог найти свою плетку, а так, в целом — нет, не замечал, чтобы он сильно тревожился по какому-нибудь поводу.
— Плетку? — переспросил Род и сдвинул брови. — Ведь вы вроде бы говорили, что он запретил телесные наказания.
— Запретил, — глядя на него в упор, ответил Чолли. — Да только кто же может арестовать губернатора-генерала, a? Quis custodiet ipsos custodes[12], молодой человек?
— Ну да, ясное дело — кто станет судить судью, и так далее… — Род понимающе кивнул. — Это я понимаю.
— Но без веской причины генерал никогда никому ничего плохого не сделает, — поспешно заверил его Чолли.
— Никому, говорите? — задумчиво повторил Род. — Это, я бы сказал, радует.
— А как же иначе-то? — осклабился капрал лет пятидесяти.
— Он всегда справедлив, — на всякий случай добавил Чолли.
— Угу. Я бы даже сказал, чересчур справедлив, — проворчал пятидесятилетний капрал.
— И все, что он делает, он всегда делает ради наибольшего счастья почти что всех — как говаривал Иеремия Бентам[13].
Роду не очень понравилось ограничение «почти что».
— А мне казалось, что у Бентама было написано о «наибольшем счастье наибольшего числа людей», — возразил он.
— Ну, так ведь это и означает: «почти что всех», разве нет?
— Пожалуй, это даже лучше, чем то, на что надеялся Бентам, — признал Род. — Лишь бы все были живы.
— Прогресс без жертв не обходится, — вздохнул Чолли.
— А прогресс имеется, — пробасил седой ветеран. — Как же с нашим генералом, да и без прогресса? Каждый год наша жизнь все лучше и лучше.
— У вас — это понятно. А вот у вольмарцев как?
— И у вольмарцев тоже! — не без удивления, вызванного невежеством Рода, воскликнул молодой солдат. — Вообще-то и правда, поверить трудновато, да только он действительно заставляет нас, солдат, ладить с этими дикарями! Постоянно, то и дело!
— Не пойму, почему мне в это с трудом верится? — покачал головой Род.
— Да потому, что скептик — он и на Вольмаре скептик, — вздохнул Чолли.
Род повернул к нему голову:
— Готов побиться об заклад: эта маленькая история с убийством может несколько отсрочить выполнение грандиозных замыслов вашего генерала.
Взгляд Чолли тут же переключился в режим тревоги.
Молодой солдат мотнул головой:
— Вот уж нет!
А пожилой ветеран подтвердил:
— Уж наш генерал придумает, как выкрутиться. Он обязательно сделает так, что всем будет хорошо.
— И колонистам, и вольмарцам? — скептически вздернув бровь, уточнил Род.
— Можете даже не сомневаться! — торжественно кивнул пожилой капрал.
— Да я и не сомневаюсь, — негромко проговорил Род. — Ни капельки не сомневаюсь.
— Ну так что же? — удивленно уставился на него молодой солдат. — Вы сдаетесь или как?
— Да, вы меня целиком и полностью убедили, — подтвердил Род.
Седой ветеран смотрел на него с нескрываемым сомнением. Чолли только округлил глаза, а молодой рядовой радостно улыбнулся.
— Ну что ж, вот и славно! — Он хлопнул ладонями по стойке и решительно спрыгнул с табурета. — Пойду, пожалуй. Если через пятнадцать минут я не брякнусь на койку, не встать мне с утра на дежурство, как пить дать. Правда, у меня на посту тоже гамачок имеется, так что…
— С утра? — Род навострил уши. — Это в котором же часу вам в дозор заступать? Ведь сейчас только… — Он взглянул на висевшие на стене за стойкой часы, — ровно двадцать пять…
Молодой рядовой подмигнул Чолли и кивком указал на Рода.
— А он, видать, совсем ни фига тут не знает? — В нем пробудилось всегдашнее стремление молодых поговорить со старшим в покровительственном тоне. — На Вольмаре день длится двадцать шесть часов, приятель, — охотно сообщил он Роду. — И ежели я лягу спать в двадцать пять, то до пяти утра, когда мне на пост заступать, у меня, считай, шесть часиков — можно и выспаться.
Род сочувственно покачал головой:
— Не самое приятное время для дежурства. Скажите… а вы, случайно, не заметили, чтобы вчера с утра кто-нибудь выходил за Стену?
Парень покачал головой. Он почти не обращал внимания на отчаянные знаки, которые ему делал Чолли.
— Никто не выходил, кроме сержанта Талера. — Солдат приветственно поднял кружку с остатками пива. — Твое здоровье, Чолли.
— И твое, Спар, — вздохнул бармен.
Спар допил пиво, поставил кружку на стойку и направился к двери, по пути утирая губы рукавом. На пороге он остановился, обернулся, помахал всем рукой и удалился.
Род обратился к Чолли:
— А ведь это странно, не правда ли? Насколько я понимаю, Талер не входит в число ваших торговцев?
Чолли уже открыл рот, чтобы ответить, но пожилой капрал опередил его:
— Нет. Да и то, к слову сказать: они-то ближе к полудню возвращаются.
— О, — с полной невинностью воскликнул Род, — правда?
— Талер — сержант, человек ценный, — предупреждающе проговорил Чолли. — Шаклар ему доверяет целиком и полностью, до подошв его ботинок.
— Ну да, — кивнул Род. — Вот как раз это-то меня больше всего и тревожит.
— Господин мой, — заботливо проговорила Гвен и накрыла его руку своей. — Сдается мне, ты уже достаточно выпил эля нынче.
— А? — Род удивленно посмотрел на жену, понял по ее глазам, что она хотела ему сказать, и усмехнулся: — О! — Он на миг нацелил свой мысленный радар на то, что происходило за стенами бара, и услышал недовольные, смятенные мысли людей с пересохшими глотками. Толпа линчевателей возвращалась. — Да-да. Пожалуй, нам пора. — Он выпил остававшееся в кружке пиво, поставил ее на стойку. — Запишите на мой счет, ладно? — сказал он Чолли, слез с табурета, подал Гвен руку и развернулся к выходу. — Спасибо за все, — бросил он через плечо, на ходу обернувшись.
Чолли поднял руку в знак прощания:
— Сохраняйте веру.
«Интересно какую?» — подумал Род, но решил не спрашивать. Как только они с Гвен переступили порог, они проворно обежали бар и уселись под окном со стороны черного хода. Здание бара отделило их от возвращавшихся из неудачного набега линчевателей. Род приподнялся и осторожно заглянул в окно. Через пару мгновений его примеру последовала Гвен.
Толпа ворвалась в кафешку и разделилась на отдельных солдат и отдельные мысли.
— Столько времени даром потеряли! Это ж сколько выпить можно было бы! Эх…
— Да уж… За вымершими зверями — и то, пожалуй, легче гоняться!
— А помнится, когда я в последний раз рыбачил…
— Они, видно, колдуны раз так ловко исчезать умеют! — пробурчал дородный капрал, вперевалочку шагая к стойке.
— Колдуны, как же! — осклабился сержант Талер. — Ну уж нет, тут все как раз очень даже натурально, безо всякого там колдовства. — Он обернулся и злобно зыркнул на Йорика. — Подстава самая натуральная, вот что это такое! Здорово ты нас поводил за дикими гусями, а?
— Кто, я? — Йорик энергично помотал головой — ну просто-таки воплощенная невинность. — Не про ту птичку речь, сержант.
— Да что ты говоришь? — притворно проворковал Талер, соскользнул с табурета и шагнул к Йорику.
Неандерталец прижал руку к сердцу:
— Ни разу в жизни не гонялся за дикими гусями. Я обычно поджидаю, когда они мимо полетят. И кстати, гусятинка очень даже недурна под апельсиновым соусом, с грушами.
— Хватит языком трепать! — рявкнул Талер. — На этот раз твои шуточки не пройдут! — Он ухватил Йорика за куртку на груди и рванул к себе. — Тыс ними в сговоре, ведь так?
Те солдаты, что стояли или сидели ближе, насторожились, враждебно зароптали.
— А я видал его тут вместе с ними ближе к вечеру, — объявил один рядовой.
— Во-во, — подхватил другой. — И между прочим, они, как завзятые дружки, болтали.