— Лови ее, Франк! — вопила Ль’Аж. — Хватай же ее!
Франк наконец выбрался из подпола, страшным рыком выражая свое отвращение к погоне, и, повернув за угол, устремился к лестнице. Неловко перескочив через отверстие люка, он угодил на движущиеся ступени и предпринял отчаянную попытку взобраться по ним вверх. Он шагал широко, размашисто, но догнать девушку не мог, как ни старался. К слову сказать, старался он не то чтобы очень.
— Неумехи! Дилетанты! — возопила Ль’Аж. — В этом сюжете все сплошные дилетанты!
Она задрала голову и устремила взгляд на тяжелую бронзовую люстру, висевшую над лестницей, метнулась к стене и рывком открыла черную дверцу. Злобно скалясь, Ль’Аж нажала на рычаг рубильника и вдела руки в металлические перчатки. Заработали потайные электромоторы. Бронзовые гербы, служившие украшением люстры, вдруг превратились в две огромных руки, которые опустились вниз на цепях и потянулись к Петти. Вдруг бронзовые руки рванулись к девушке. Металлические пальцы скрючились. Петти с криком отскочила в сторону, и пальцы схватили воздух. От страха у Петти открылось второе дыхание, и она одолела еще две ступеньки. Великан беспомощно протягивал к ней руки.
А в кухню тем временем вбежал скотчтерьер и принялся ожесточенно лаять и рычать на Родерика. Родерик, стоявший на стремянке, нахмурился и глянул на пса сверху вниз:
— Что-что? Как ты сказал?.. Логическое несоответствие? Это в чем же оно, к примеру, проявляется?
Пес оскалился и один раз отрывисто тявкнул.
— Ага! — Родерик глубокомысленно вздернул брови, выпятил нижнюю губу. — Ну, если так рассуждать, то и мне, пожалуй, кажется, что…
Пес трижды гавкнул и зарычал.
— Франк не может долго работать без подзарядки, это ты верно говоришь, — согласился Родерик. — И действительно: очень странно, что парочка вампиров не закусала насмерть тетушку Дил и меня в то время, как они безраздельно завладели нашим домом…
Девиз отчаянно и гневно залаял.
— Проснуться? — Родерик нахмурился, покачал головой. — О чем ты толкуешь, не пойму? Мы вроде и не спим.
Лай скотчтерьера стал душераздирающим.
— Да о чем ты? Что это значит — «мы просто спим»? — Родерик опять озадаченно помотал головой. — Никак в толк не возьму.
— Не понимаешь, да? — язвительно проговорила его жена. — А вот я очень даже хорошо понимаю!
С этими словами она выбежала из кухни, а Девиз с победным лаем устремился за ней.
Тетушка Дил выбежала в прихожую, крича:
— Франк! Франк! Ох, кто бы ты ни был на самом деле! Ты должен проснуться! Ты слышишь меня? Слышишь! Так послушай! Франк, ты должен проснуться!
— Он занят делом! — взвизгнула Ль’Аж. — Зачем ты его отвлекаешь? Что это ты вздумала?
Франк продолжал рычать и беспомощно топтаться на движущейся лестнице.
— Он — очень примитивный андроид, — объяснил, появившись ниоткуда, Баззабиз. — Он не способен выполнять одновременно более одной команды. А вот ты — можешь! Сейчас же возвращайся на кухню, твое место там!
И он указал на дверь, ведущую в кухню.
— Мое место? — возмущенно вскричала тетушка Дил. — Только потому, что я — женщина? О нет! Ты узнаешь, кто я такая! Я леди и владею огромной силой!
— Вот повезло-то, — фыркнул Баззабиз. — Кухарка-активистка! Ну ладно, давай. Попробуй!
— Сгинь, провались! — выкрикнула тетушка Дил и швырнула в Баззабиза огненный шар.
Демона окутали синеватые искры. Он спокойно выдержал атаку, дождался, пока искры угаснут, и шагнул к кухарке, на глазах вырастая в размерах и приобретая все более угрожающий вид.
— Но… как же… Почему… — вскрикнула тетушка Дил и попятилась к дверному проему.
— Да потому, что ты всего-навсего…
Дверь кухни качнулась.
— Ой! — взвизгнул Баззабиз, когда дверь ударила по его физиономии. Улучив удобный момент, он переступил порог. Потирая ушибленный нос, он вперил взор в тетушку Дил. — Так вот.;. Все потому, что ты всего-навсего колдунья, старая ты крыса!
— Это неправда! — возмущенно вскричала тетушка Дил.
— Да-да, ты всего-навсего колдунья, а я — демон. Стопроцентный дьявол в расцвете лет и сил, и я намного более злобен, чем любая обычная колдунья… — Он вдруг прижал ладонь ко лбу и пошатнулся. — Что я такое говорю? Я не могу быть злобным… Я не Должен! Я не должен поддаваться… О нет, я должен! Если кто-то и обязан творить здесь всяческие переполохи, так это я! — Он опустил руку и уставился на… Гвен. — На чем остановился-то?.. Ах да! — Баззабиз довольно осклабился. — Демон более злобен, чем любая колдунья, и потому я более силен. Вот, черт подери, в чем все дело!
Но тетушка Дил и не подумала устрашиться. Она выпрямилась, горделиво запрокинула голову и устремила на демона гневный взгляд.
— О нет! Зло не может быть источником силы! Я по крайней мере черпаю силу не у Зла! Ибо я — никакая не тетушка Дилювиэн, а Гвендилон Гэллоугласс, самая могущественная из колдуний Грамерая!
Родерик вздрогнул и уставился на нее. Зажмурился, энергично помотал головой.
— Я — Гвен Гэллоугласс, — вскричала старуха гадалка, — и я не потерплю подобных выходок и…
— Заткнись, идиотка! — взвизгнул Баззабиз. — Ты угробишь всю систему!
Он поднял руку, и в его пальцах возникла шаровая молния.
— Осторожнее, Гвен! — выкрикнул старик горбун, бросился к жене и оттолкнул ее плечом в сторону. Огненная сфера просвистела в воздухе, а кухарка нырнула головой вперед в кухонный лифт.
Родерик взвыл, вскочил на ноги, ухватился за веревку лифта. Кабинка поплыла вверх.
— Нет уж, за эту веревку ухвачусь я! — рявкнул Баззабиз и оскалился, но тут зазвенел колокольчик, а Родерик прокричал:
— Второй этаж! Постельное белье и мебель для спален! Все выходят! Лифт дальше не идет!
— Прочь с дороги! — проорал Баззабиз. — Пусти меня к этому лифту!
Родерик захлопнул дверцу лифта и, развернувшись, встал лицом к лицу с демоном, выпрямился и сложил руки на груди.
— К какому такому лифту?
— А вот к этому, к этому лифту! К тому самому, к которому ты прислонился!
Родерик покачал головой:
— Сроду тут никакого лифта не бывало. Это всего лишь плод твоего воображения.
— Что ты несешь?! — взвыл Баззабиз. — Я его видел своими собственными глазами!
— Да? Но разве можно доверять ощущениям? Это ведь могла быть всего-навсего галлюцинация, понимаешь?
— Странно… — озадаченно нахмурился демон. — Но если так рассуждать, то потом ты заявишь, что вся вселенная — это майя, иллюзия!
— А разве нет? — требовательно вопросил Родерик. — Так и есть — если ты, конечно, праведный индуист.
— А я не индуист! Я праведный католик! — Баззабиз застыл на месте, ошарашенный собственными словами. — Что я такое… говорю?
— Что ты праведный католик, — спокойно ответил Родерик.
— Да, да! Я праведный католик!.. Да нет же! Я хотел сказать, что я — неправедный католик! Нет!!! Я хотел сказать…
— Ты хотел сказать, что ничего не существует. — подсказал демону Родерик.
— Вот-вот! Ничего не существует! Никого из вас! Вы все — всего лишь продукты моего воображения! И все это — только сон! НЕТ! Я не мог такого сказать!
— Вот видишь? Даже твои собственные слова — и те не существуют! — покачав указательным пальцем, сказал Родерик. — Если на то пошло, и тебя самого не существует!
— Что ты болтаешь? Конечно же, я существую!
— Да? А откуда ты знаешь, что существуешь?
— Да оттуда, что я думаю! Я мыслю! Cogito, ergo sum[26]! — Баззабиз испуганно прижал ладони к губам. — Ой, мамочки! Это же… латынь!
— Прикуси язык! — посоветовал ему Родерик. — И рот прополощи!
— Какое там — «прополощи»! — махнул рукой Баззабиз. — Сказал бы лучше: «известью почисти». Ну или раскаленными угольями, на худой конец… Как ангел очистил уста пророка Исайи[27]… О черт! По-мо-ги-те!!!
Баззабиз в ужасе бросился наутек и растаял в воздухе.
— Запашок, доложу я вам, — брезгливо поморщился Родерик. — Тьфу! Теперь я понимаю, почему в храмах используют благовония… Ладно! За работу!
С этими словами он весело захромал в прихожую, где все еще грохотал эскалатор и где Франк по-прежнему безуспешно старался догнать Петти, а та усиленно бежала на месте, то и дело уворачиваясь от бронзовых лап, болтавшихся на цепи, тянувшейся от люстры.
Родерик, прихрамывая, подбежал к лестнице, открыл дверцу сбоку от нее, сорвал с ноги деревянный башмак и прокричал:
— Долой господ!
Затем он проворно швырнул башмак в отверстие за дверцей, захлопнул ее, и внутри механизма что-то взорвалось со звуком, напоминавшим пушечный выстрел. Эскалатор остановился.
Петти стрелой преодолела оставшиеся ступени и влетела в комнату на втором этаже.
Франк с размаху рухнул на ступеньки во весь рост.
Вбежав в спальню, Петти захлопнула за собой дверь. На шнуре рядом с дверным косяком висел засов с погнутым штырем-предохранителем. Петти вставила засов в скобы и ухитрилась засунуть в отверстие штырь.
— Беги за ней, идиот! — бушевала внизу Ль’Аж.
Франк с трудом поднялся на ноги и зашаркал вверх по лестнице, бормоча проклятия.
— Взломай дверь! — взвизгнула Ль’Аж. — Вытащи ее оттуда!
Франк послушно забарабанил в дверь кулаком.
Предохранитель держался.
Петти развернулась и прижалась спиной к двери. Она тяжело дышала, ее грудь высоко вздымалась и опадала.
Свет керосиновой лампы озарил лицо Сукара. Он стоял на коленях около кровати, гладя руку Мак Черча и стеная:
— Очнись! Очнись же! О, я знаю, это бесполезно, я столько лет пытался пробудить тебя, и все же я не оставлю попыток сделать это! Быть может, в один прекрасный день ты откроешь глаза. Проснись, Мак Черч! Твое имя должно послужить тебе защитой. Признаю, я очень дурно поступил, когда так сильно ударил тебя! Но я никак не думал, что от моего удара ты лишишься чувств! Я не хотел, чтобы так вышло, и заверяю тебя: я не отведал ни единой капельки твоей крови! Я никогда не желал становиться вампиром, но у моей матушки на этот счет были свои планы. Понимаешь, это не моя истинная роль, это не я, я не такой! Нет, я ничего не имею против вампиров, но я не выношу вида крови! По крайней мере мне неприятен вид крови тех людей, которые мне нравятся. — Он вдруг задумчиво склонил голову набок