– После побега опасного преступника, мага, едва не устроившего переворот, ренегата Дьярвира Йорана, – я напирала, сделав шаг к погонщику, хотя психологически мне было тяжело приблизиться к тому, кто меня в пылу хмельного азарта едва не изнасиловал, – в империи проводится проверка всех частей и подразделений. Под трибуналом может оказаться любой… А вы… вместо того, чтобы выполнять свой долг… хлещете вино и с девками тискаетесь.
Я не кричала. Но даже у меня создалось ощущение, что от того места, где стояла, начал расходиться холод.
Погонщик сглотнул. Он поверил, окончательно поверил, что перед ним стоит проверяющий под личиной. А вот я отчетливо понимала, что, едва закончится мой спектакль, счет пойдет на минуты. Погонщик осознает, что его обманули, и кинется в погоню. Поэтому уйти должен он, а не я. Так у меня будет чуть больше форы.
– А теперь исчезни с глаз моих. И никому из отряда о том, что сегодня идет проверка, ни слова. – Я чуть махнула подбородком, обозначив, куда именно следует отправляться погонщику.
Секунды, пока он поднимался, казались для меня вечностью. Я боялась. Боялась, что меня раскусят в самый последний момент и вместо того, чтобы повернуться и уйти, швырнут магией. Пульс стучал у меня в ушах, ладони, которые я сжала, чтобы не выдать волнения, взмокли. Я была натянутой тетивой.
Погонщик выпрямился, чуть покачнулся, и я еще до того, как он сделал шаг, по опустившимся плечам поняла: у меня есть время. Пара минут. Максимум – четверть часа, если гномий первач, который за его столом мешали с эльфийским вином, окажется крепким.
Погонщик скрылся за углом сарая. И только тогда я смогла выдохнуть. Пронесло. И только тут почувствовала, что в руку что-то врезалось. Непонимающе разжала пальцы и увидела в ладони амулет. Тот самый, что висел на груди погонщика, мерцая синими всполохами. Я его сорвала шеи и даже не заметила.
Да чтоб этого мага на костре сожгли, даже если в этом мире и нет инквизиции! Стоит ему провести рукой по груди и понять, что его цацки там нет, как вернется сюда.
Я рванула от конюшни что есть духу. Не рискнула возвращаться в кухню и идти через весь зал. Потому, чуть приоткрыв входную дверь трактира, попыталась тихо позвать Дьяра:
– Пс-с-с, – по-пацаньи цыкнула я. И едва напарник обернулся, махнула рукой в жесте «иди сюда».
Едва он переступил через порог, я без хождения вокруг да около ухнула:
– Надо уходить.
Дьяр же вместо того, чтобы делать ноги, для начала осмотрел меня. Не укрылись от него ни помятая юбка, ни растрёпанные волосы.
– Кто? – мрачно спросил он.
– Важно не кто, а что, – возразила я.
Дьяр так сжал зубы, что побелели желваки. Упс, кажется, он не о том подумал.
– Ничего не случилось. Но если мы не уйдем отсюда, то может, – я попыталась успокоить напарника.
Судя по его лицу, получилось не очень. Но все же Дьяр чуть смягчился. Настолько, что из режима «убью и не замечу» перешел в «допрошу, потом прикончу».
– Тиг, я специально нанялся вышибалой сюда. Мне нужно… – он на миг замолчал, видимо подыскивая слова поприличнее, но потом плюнул и сказал как есть: – Взять у одного из погонщиков амулет для подчинения дракона. Просто так к боевому магу не подойдешь и с шеи шнурок не сорвешь, а вот в пылу свары…
– А если никто драться не полезет? – все же не удержалась я от вопроса.
Жесткая усмешка Дьяра оказалась самым информативным из ответов: если драка не возникнет сама, то он ее организует.
– А теперь я хочу узнать, что с тобой случилось?
– А не за этим амулетом ты охотился? – вопросом на вопрос ответила я, надеясь сменить тему и улизнуть от ответа на очень неприятный для меня вопрос.
В моей поднятой чуть выше плеча руке болтался кристалл, искрящийся синим.
– Да, он. И теперь у меня к тебе гораздо больше вопросов, – категорично ответил Дьяр. Я мысленно застонала. Вот ведь… властелинутый на мою голову! – Но сейчас ты права, надо уходить.
Последняя фраза дарила призрачную надежду, что от расспросов все же удастся отвертеться. Правда, та была сродни чаяниям грешников, что ад не резиновый и на них места не хватит.
– А как же Молох? – спросила я. Бросать его здесь мне казалось неправильным. Да, мы ни о чем с цвергом не договаривались и друзьями не были, но все же…
– Ты права, его оставлять не стоит. Слишком много он может рассказать, если его поймают и хорошенько допросят. – Дьяр был практичен, как истинный политик.
И он скрылся за дверью таверны. А я осталась ждать, стараясь при этом быть невозмутимой. И задачка оказалась та еще, потому что, пока я сохраняла это проклятое спокойствие, едва все нервы не растеряла!
Дьяр вернулся один.
– А где?.. – не успела я договорить, как над нами на втором этаже открылось окно.
– Так и знал, что удирать придется, – проворчал Молох и ловко, по уступам и выбоинам на стене, спустился на землю.
Я же оценила ход: пройди Дьяр с «ребенком» на руках или с любой поклажей, в которой мог бы уместиться Молох, это вызвало бы подозрения. А так…
И тут из недр трактира прозвучал знакомый голос:
– Зараза! Ведьма! Сожгу, к Нуровым потрохам, мерзавку!
– Так, кажется, нам пора. Очень пора, – вынесла я вердикт, про себя хмыкнув: «Сожгу…» Ага, щас! Тоже мне, инквизитор выискался. Они, к слову, эти самые инквизиторы, наверняка ничуть не хуже ведьм на кострах горят. Так же ярко и задорно. Главное – привязать покрепче.
Наша троица нырнула в темень ночных улиц Рутки, оставляя за спиной крики и, кажется, еще и драку. Самоорганизовавшуюся без помощи Дьяра.
Глава 6
Я неслась, чередуя рваные вдохи и выдохи, потому как выбор был невелик: либо быстро бежать, либо долго лежать. В могиле. В боку кололо, подол мешал. Пришлось его подобрать выше колен.
– А ножки у тебя ничего. – Цверг хоть и был ростом по колено, но мужиком-то полноценным.
– А ты юбку нацепи, и у тебя такие же будут, – не осталась в долгу я, пыхтя.
За спиной вдалеке послышались крики. И даже что-то полыхнуло заревом над городскими крышами. М-да, сегодняшний вечер в полной мере сделал меня для одного погонщика ну очень желанной. Правда, в данный конкретный момент его одолевало уже желание меня прибить. Вон как палил пульсарами в воздух.
– Тиг, нужно поднажать. Немножко осталось, – оглянувшись на меня, произнес Дьяр. Причем таким спокойным голосом, словно мы совершали променад, а не мчались от погони. Даже не запыхался! Мне оставалось лишь завидовать черной завистью.
– «Немножко осталось» сил, совести или бежать? – выплюнула я ответ, кажется, с частью легких. Но не ответить я не могла: потому что не язвить было сильнее меня. Подозреваю, что я даже на собственных похоронах, в кругу тех, кто пришел поскорбеть или просто удостовериться, могу восстать из гроба, чтобы съехидничать, так сказать, «на посошок». И ни один местный некромант меня при этом не остановит.
Дьяр бросил на меня, запыхавшуюся, косой взгляд, и… в следующий миг я оказалась перекинутой через мужское плечо. Перед глазами зарябила кладка мостовой, а нос уперся немногим выше того места напарничка, где ноги заканчивают свое приличное название. Я усиленно и зло засопела в поясницу Дьяра.
– Какого демона ты творишь? – вырвалось у меня.
– А какого тебе надо? У меня их много, – таким же, ничуть не запыхавшимся голосом отозвался Дьяр.
Гад! Издевается! Мне захотелось его придушить за эту бодрость. Ну или хотя бы покусать. Подозреваю, еще ни разу в жизни филей темного властелина не был в такой опасности, как сейчас. Но я скала. Я кремень. Сдержалась.
– Все, на месте, – поставив меня на брусчатку, ответил Дьяр.
«Местом» оказалась площадь. На ней рядком, положив морды на лапы и обвив себя хвостами, лежали драконы. Присмотревшись, я увидела, что на загривках ящеров приторочены седла.
– Они спят? – боязливо уточнила я.
Ответом мне стал открывшийся глаз дракона. Плёнчатое веко (причем одно) поднялось, медленно моргнув, и на меня уставился вертикальный зрачок. Почему-то мне показалось, что это именно тот самый дракон, которого я видела приземлившимся днем на площадь.
Но, пока я созерцала здоровенного ящера, который со скучающим интересом взирал на суетливых людишек, Дьяр с цвергом времени не теряли. Карла, подкинув в воздухе пару рудных камней, сотворил два кинжала, и… напарник с Молохом шустро, но очень осторожно начали резать подпругу на седлах. Прямо как опытные драконокрады, ну честное слово.
Ящеры при этом даже не просыпались. Лишь парочка сонно моргнула.
– Тиг, чего застыла, давай залезай. – Дьяр махнул рукой как раз на того самого, с которым мы играли в гляделки.
Позже я узнала, что драконы в этом мире – только драконы. В смысле, ящерицы с крыльями, пастью, полной зубов, и луженой глоткой, в которой рождается пламя. И ни в каких прекрасных принцев они не превращаются. В непрекрасных, впрочем, тоже. Зато могут запросто сожрать княжича. Если тот попадется нерасторопный.
Дикие драконы признавали только силу. А именно магов, чей дар оказывался сильнее их воли. И уже потом в тело ящера, укрощенного наездником, в холку вживлялся артефакт. Он представлял собой углубление, которое точно подходило под размеры амулета подчинения. Тот подавлял волю дракона, делая его послушным командам не только того, кто объездил, но и любого погонщика, рискнувшего взгромоздиться на чешуйчатую шею.
Почему рискнувшего? Это я испытала на собственной шкуре, когда здоровенная махина пружинистым скачком оттолкнулась от земли и взмыла в воздух. Несколько заполошных хлопков – и мы уже оказались над домами Рутки.
И именно в этот момент на площадь выбежало несколько погонщиков. Трое ринулись к драконам, а двое почти синхронно зажгли в руках пульсары. Сгустки энергии полетели в нас.
«Да что же это такое! Ну почему напрасно я опять так мужественно помираю! Нет чтобы пожить тихо, не по-геройски совсем!» – промелькнула ироничная мысль.
Дьяр резко дернул поводья, заставив дракона заложить вираж, уходя от обстрела. Пульсары, в полете превратившиеся в два пылающих огненных шара, каждый размером с меня, пронеслись под брюхом и над спиной дракона, который резко накренился. И если при этом Дьяр сидел на шее, в седле ящера, как влитой, то я, оказавшаяся позади напарничка, в какой-то миг едва не упала. Ну как едва… Я вывалилась, повиснув и молотя ногами по воздуху. Моя юбка позорно задралась и реяла на манер стяга. Сама же я завопила, из последних сил держась за ногу Дьяра, в которую успела вцепиться.