— Да что вы! Пригласил официантов и вызвался Кравцов. Я представил парня, а эта дама только зубы не просматривала, ей нужен был проверенный, вышколенный и молчаливый. Она в своём деревенском понимании считала, что господ не может обслуживать парень с серьгой в ухе, с кариесом на зубах или с китайской косичкой. Всегда заранее проверяла своих помощников.
— Как часто она обращалась?
— Три-пять раз в году, но всегда требовала кулинарных изысков, — администратор криво усмехнулся, — потому, как я подозреваю, сама перфектно готовила только борщ, яичницу и манную кашу.
— Сегодня Кравцов на работе?
— У него выходной. Я могу дать адрес и телефон. — администратор достал из стола пухлую папку. — А что всё-таки случилось?
— В доме, где вчера работал вот этот Лёша произошло убийство. — Рафик выпалил информацию и, не давая мужчине опомниться, продолжил расспросы. — Скажите, а почему Сидоренко всегда обращается именно в ваш ресторан? Это же другой конец города?
— Вы видели эту домоправительницу? — лысый внимательно посмотрел на полицейского, а тот лишь отрицательно покачал головой. — Она в ресторанах то никогда не была в своей жизни! Прозябала со своим дедом на окраине в каком-то бараке, потом удачно попала под снос и поселилась вот в том доме напротив. — мужчина махнул куда-то рукой. — И когда хозяин её просит приготовить блюда деликатесного характера, на что у мадам нет ни таланта ни навыка, она заказывает всё это у нас. Я уверен, что «Северная Пальмира» единственный ресторан, куда переступала её нога.
— Вы о всех клиентах так хорошо информированы?
— Да что вы?! Сдалась она мне сто лет! Придёт сюда, пока ждёт заказ, всю подноготную расскажет, как урожай в семидесятых сгорел или муж с соседкой путался и что подруга подарила ей абонемент салон красоты. А мне что, сижу, слушаю, потому что платит хорошо!
— А про дом, в котором служит много выбалтывала?
— Да ничего особенного. Здесь все информированы, что хозяин одинокий, очень богатый и не более того. Вот в этом отдать ей должное— может и знает что, но держит язык за зубами.
— Так, а что Кравцов? Давно у вас работает?
— Около двух лет. Лёха парень хороший, исполнительный, алкоголем, наркотиками не балуется, дисциплину не нарушает. Насколько я знаю, живёт вместе с больной матерью, потому и хватается за любой калым, чтобы подзаработать. Сейчас вроде как мать в санаторий отправил, поэтому деньги нужны. — администратор размашисто написал на листке адрес и телефон. — Он живёт в двух кварталах отсюда. Я ему сейчас позвоню, предупрежу, что вы хотите с ним встретиться.
— Не надо, спасибо, я сам.
Уже стоя на крыльце Рафик развернул бумажку и набрал номер. После долгих гудков он услышал заспанный голос:
— Слушаю.
— Алексей Кравцов?
— Да. Кто это? — парень начал быстро просыпаться.
— Я из полиции. Мы могли бы поговорить?
— Ну могли бы. — было слышно, что парень слегка растерялся. — А что вам надо?
— Это не телефонный разговор. — Рафик глянул на часы. — Я нахожусь недалеко от вашего дома. Через несколько минут подъеду.
— Ну хорошо. — неуверенно протянул парень и отключился.
Дорога до дома заняла не более десяти минут, но ещё столько же времени полицейский кружил в поисках парковки. В итоге, раздосадованный, он набрал номер Кравцова, чтобы тот спустился и они смогли поговорить или в машине, или в каком-нибудь сквере. Телефон нудно и долго гудел без ответа. Тогда Рафик бросил машину на парковке предназначенной для инвалидов и отправился к подъезду. На скамейках, как положено, сидели бабушки-старушки и сканировали каждого проходящего.
— Добрый день, уважаемые. — предельно вежливо склонился полицейский, а бабуси в ответ подозрительно закивали, мигом вычислив чужака. — Не в этом ли подъезде живёт Лёша Кравцов?
— В этом. Только не Лёша, а Лёня. — пухленькая, седая женщина посмотрела на Рафаэля снизу. Она оказалась такой маленькой, что её ножки не доставали до тротуара, и она ими болтала, как престарелая девочка. — Тридцать вторая квартира на третьем этаже, лифт не работает. Он дома, не выходил ещё.
Рафик буркнул слова благодарности и, перескакивая через три ступеньки, спустя пару минут стоял у квартиры. Дверь оказалась слегка приоткрытой, из недр доносился голос диктора то ли телевизора, то ли радио. Полицейский постучал в дверь, потом несколько раз нажал на звонок и вошёл в чистенькую квартирку. В комнате работал телевизор, где-то на кухне или в ванной шумела вода.
— Есть кто дома? Лёня, Лёша!
Рафик уже нутром почувствовал неладное и осторожно ступая осматривал квартиру. Парня он нашёл в спальне. Он лежал ничком на аккуратно застеленной пёстрым, шёлковым покрывалом кровати, и на его белой майке расползлось красное пятно. Полицейский, стараясь ничего не задеть, нагнулся над Кравцовым, двумя пальцами прикоснулся к шее и ему показалось, что жизнь ещё не совсем утекла из молодого тела. Он достал телефон, вызвал скорую, а следом следственно-оперативную группу.
Глава 5
Шапошников чётко уяснил наставления доктора о том, что пациент ни в коем случае не должен волноваться, что любое переживание может спровоцировать очередной приступ, после которого можно больного и потерять вовсе. Он послушно кивал, а сам думал, что после случившегося избежать треволнений невозможно, и ему, полицейскому, придётся задать те вопросы, которые он себе запланировал, «а иначе, нам удачи не видать», — пропел про себя Серёга. К его удивлению Гульбанкин не выглядел как человек обративший свой взор в вечность, мало того, тот сидел на кровати и разговаривал с красивой, статной медсестрой, которая при появлении полицейского беззвучно удалилась. Шапошников представился и, не дожидаясь приглашения, придвинул стул и уселся напротив.
— Эдуард Аркадьевич я понимаю, что вам тяжело вспоминать всё, что произошло в вашем доме, но я вынужден выяснить каждую мелочь как можно быстрее.
— Да, конечно, я к вашим услугам. Только вы позволите, я прилягу.
— Расскажите, пожалуйста, всё с самого начала.
Повествование молочного короля не заняло много времени, и ничего не прояснило. Из протоколов Сергей уже знал кто, где сидел, кто когда пришёл и кто что пил. Ему было интересно узнать историю с картой, но он решил не торопить события, а расслабить Эдуарда.
— Откуда взялась эта бутылка с вином?
— Кажется из моего погреба. — Гульбанкин пожал плечами. Со всей очевидностью ему стало понятно, что отравитель находился в доме, но делиться этой мыслью с полицейским Эдуард пока не хотел.
— Кто знал, что вы предпочитаете один и тот же сорт вина?
— Да все присутствующие. Я вообще почти не употребляю алкоголь, лишь немного красного. Врачи говорят полезно для здоровья. — он посмотрел на полицейского и оба поняли абсурдность утверждения— благодаря полезному, красному напитку появился один труп, а другого обвешали капельницами, чтобы спасти жизнь.
— А кто вам позвонил, когда произошла трагедия?
— Я разговаривал с управляющим фермой. Там возникли перебои с кормами, пришлось надавить на поставщиков. Вот управляющий поставил меня в известность, что вопрос решён. Я отсутствовал не более двух минут. А когда вошёл…
Гульбанкин отвечал монотонно, пустыми глазами смотрел куда-то в угол белого потолка и вдруг закусил губы. Шапошников решил не давать ему возможность расслабиться и позволить душе надорваться.
— Вы за всем процессом в производстве следите самолично? У вас есть ещё два партнёра, насколько я знаю.
— Я стараюсь контролировать каждый этап и не потому что не доверяю, а потому что мне так спокойнее. А у совладельцев своих дел по горло. — Эдуарду Аркадьевичу удалось взять себя в руки.
— Какие у вас были отношения с бывшей женой?
— Мы давно в разводе, но остались друзьями. Она оказывала большую поддержку особенно в тот момент, когда я только начинал обосновываться в городе и строить свой бизнес.
— Она помогала финансами? Насколько я знаю вы начинали с нуля, не имели ни жилья, ни нужных знакомств.
Шапошников внимательно смотрел на реакцию бизнесмена, но тот отреагировал спокойно:
— Вы хорошо осведомлены, хотя я никогда и не скрывал, что Светлана, к моменту нашего брака, имела связи, была хорошо обеспечена, уже имела сына и старше меня на десять лет. — Гульбанкин тяжело поднялся, сбросил ноги с кровати и оказался напротив полицейского. — Она ввела меня в круг своих знакомых, и тогда, во время приватизации мне с ещё несколькими пайщиками удалось приобрести небольшой, почти разрушенный молокозавод. Это потом, постепенно, я скупил большую часть акций. Сначала это было ЧП— частное предприятие, потом прибавилась ферма, и ещё несколько сопутствующих производств и торговых точек. Так появился концерн «Сливочное царство». Я работал как конь, спал стоя, поэтому наш брак постепенно рассыпался. И если в начале своего пути я брал у Светочки некоторые суммы, то позднее я вернул ей всё с лихвой.
— Что за мужчина прибыл с ней на вечеринку?
— Моя бывшая жена была натурой очень увлекающейся, немного наивной и легкомысленной. Некоторые молодые мужчины хотели жить за её счёт, и им это иногда удавалось, но она в конце концов избавлялась от таких кавалеров. А вот этот, последний, задержался возле неё достаточно долго, по моему уже больше года. Я его толком не знаю, хотя Светочка уже появлялась в моём доме вместе с ним. Об этом человеке вы лучше узнаете у Пети, это её сын.
— В каких отношениях вы находитесь со своими партнёрами?
— Странный вопрос. Деловые, какие ещё могут быть. Мы часто не сходились во мнениях по некоторым вопросам, но как-то удавалось обходить острые углы. И скажу вам честно, последнее слово всегда было за мной, потому что я основной держатель акций концерна и генеральный директор.
— Трения возникали по каким позициям?
— В основном по социальным. Я считал и считаю, что сотрудников, в том числе и тех, кто просто чистит навоз, нужно уважать и создавать для них достойные условия труда. Я закладывал в смету крупные суммы на модернизацию, на медицинскую страховку и на многое другое. Не все согласны с моим мнением, но были вынуждены подчинится. — Гульбанкин налил в стакан воду из пластиковой бутылки и жадно выпил. — Мы не дружим в полном понимании слова, но ходим друг другу в гости и поздравляем с днём рождения.