Если его отель строился с размахом, то этот вообще поражал воображение, просто какой-то город в городе. Через турникет службы охраны Петрищев прошёл никем не замеченный— на его руке болтался такой же оранжевый пластиковый браслет, которые цепляли на каждого прибывающего. При желании можно было бы остаться здесь, пользоваться всеми услугами, питаться в ресторане, вот только спать бы пришлось где-нибудь на скамейке, потому что ни в один номер невозможно попасть без электронного ключа. Центральный холл отеля шумел прибывающими и отбывающими на родину всё той же знакомой русской речью. На ресепшне Сергей выяснил в каком номере может найти «старого армейского друга» Сашу Левченко. Ответ ему выдала девушка на чистом русском языке. Петрищев подумал, что хозяева этого заведения пошли дальше— набрали персонал из проживающих на территории Турции граждан из стран бывшего СНГ. По территории ленивые туристы передвигались на автокарах.
«Ну полная расслабуха. — мужчина покачал головой от такого зрелища. — осталось только еду в номера развозить и выносить уставшие и пьяные тела на пляж. — и тут же задумался. — Если Левченко в номере не окажется, тогда довольно трудно будет его здесь отыскать. Описания его внешности нет».
Однако напрасно волновался Петрищев, труднее было найти номер в этих лабиринтах, уровнях и линиях, а искомый персонаж открыл дверь в одних трусах и с бутылкой холодного пива.
— Добрый день. Господин Левченко?
— Он самый. — бывший мент икнул пивными парами и прикрыл ладошкой рот. — Пардон. Что угодно?
— Могу зайти? — и не дожидаясь приглашения Петрищев протиснулся мимо озадаченного Левченко, вошёл в номер и огляделся. По все видимости Александр проживал один. На столе стояла батарея пивных бутылок, огромный телевизор транслировал первый канал, кругом валялись шорты, плавки, сырые полотенца. Сергей уселся в кресло и в лоб заявил озадаченному хозяину номера. — Вас хотят убить.
Петрищев поведал про череду смертей, про карту, про то, что полиции известно о связи Левченко со всеми этими людьми. Сергей незаметно разглядывал мужчину и мысленно ему аплодировал. В свои пятьдесят семь лет Александр выглядел прекрасно-подтянутый, с чётким прессом на животе и сильными руками. В его внешности отталкивало лишь лицо— тонкие, змеевидные губы и глубоко посаженные, колючие глазки. Он метнул ими в Петрищева и ехидно заметил:
— И вы притащились сюда из Питера для того, чтобы сообщить мне об этом?
— Не обольщайтесь. По странному стечению обстоятельств, я отдыхаю неподалёку, поэтому не воображайте, что полиция пойдёт на такие затраты ради вашей персоны. Вы человек служивый и знаете, как обезопасить себя, а моё дело вас предупредить.
— Ну с этими всё понятно, пусть земля им будет пухом, а что с Гульбанкиным?
— Пока ничего. Его тоже пытались отравить, и он тоже получал такую карту, однако по трагической случайности погибла женщина.
— Странно. — Левченко на несколько секунд погрузился в свои мысли. — А что Гульбанкин думает по этому поводу?
— У него как раз есть точная версия происходящего. Он вспомнил давнишнюю историю с игрой, в которой участвовал также некий Родион. Вы помните этот случай?
— Нет не припоминаю. А что примечательного тогда произошло?
— Этот парень вроде проигрался, а потом умолял вернуть деньги или дать возможность отыграться.
— Ах это. — лицо Левченко выразило глубочайшее презрение. — Игроки, как наркоманы, способны на любые выдумки, этот юродивым прикинулся, вроде как ради заболевшей сестры. Я долго работал с наркоманами, так те, каждую неделю кого-нибудь хоронили. У них святого ничего нет, мама, папа, бабушка дедушка, Сами могли за дозу прикончить любого. На моей практике сын убил собственную мать, потом выдернул золотую коронку и сдал за дозу героина. А тогда собрались люди весьма уважаемые, я даже не знаю, кто пригласил этого урода. Помню, он испортил всю игру. Начал канючить, потом вообще упал на колени и взялся причитать. Он вызвал только чувства брезгливости. О жалости и сострадании речи не шло.
«Да тебе такие чувства, похоже вообще неведомы». — мелькнуло в голове Петрищева, а вслух он спросил. — Вы знаете кто этот Родион? Может быть встречались раньше или после того случая?
— Тогда я видел его в первый и последний раз. — вдруг в глазах Левченко мелькнул страх. — А если вся эта история только ради того, чтобы сначала напугать меня, а потом убить. Специально состряпать театрализованную серию, этакое шоу с игральной картой. Вы будете искать маньяка, а до настоящего убийцы не доберётесь никогда.
— Следствие покажет. — неопределённо ответил Сергей. — Вы когда возвращаетесь в Санкт-Петербург?
— Через три дня.
Петрищев записал телефоны и положил на стол:
— Как приедете, дайте знать, с вами хочет поговорить следователь, который ведёт это дело. И не тяните, это в ваших интересах.
Петрищев ещё побродил по безразмерной территории отеля, потом отправился в ресторан и плотно пообедал. Никто на него не обращал внимание. Туристический комплекс кишел весёлой жизнью: ребятишки визжали скатываясь с водных горок, полуголые мужики тянули пиво, женщины трясли телесами вместе с учителем восточных танцев, горничные тянули телеги с вёдрами для уборки номеров, служащие в белых рубашках мило улыбались всем подряд. Сергей вышел за территорию и поймал такси. У него впереди была ещё неделя вот такой разухабистой жизни, он снова подумал о своей бедовой подруге, и из его головы совсем выветрился разговор с Левченко. Не знал он тогда, что своим визитом и известием о возможной смерти напугал бывшего мента до обморока и тот, не дожидаясь чартерного рейса, улетел в Питер этим же вечером регулярным рейсом Анталия— Санкт-Петербург.
Глава 13
Евгения Степановна Сидоренко считала себя человеком невезучим. Замуж вышла без любви, потому что возраст подошёл, муж попался ни тяти, ни мамы, не украсть не покараулить— так коптил небо без всякого рвения и интереса. Дети так себе, звёзд с неба не хватали, дочь замуж выскочила ещё не исполнилось восемнадцати, сын по малолетке попал на зону за грабёж. Но слава Богу оба остепенились более или менее, во всяком случае перестали трепать ей нервы и клянчить деньги. По её рассуждениям повезло ей трижды: первый раз когда их старый барак-развалюха попал под снос, и они получили квартиру в новом доме, второе везение произошло следом— она устроилась домработницей к состоятельному Гульбанкину в приличный дом, а третье случилось не так давно— Евгения Степановна случайно познакомилась со своей подругой. Она лениво прохаживалась по рынку и перебирала куски мяса. К ней пристроилась очень приличная, интеллигентного вида дама. Как-то само собой завязался разговор всё о том же мясе, о погоде, о ценах. Языками они зацепились так крепко, что решили выпить в небольшом кафе чаю со свежими булочками. Сидоренко льстило, что такая дама захотела поддержать с ней разговор. Домработница вдруг поднялась в своих глазах, а что и не деревенщина она вовсе, иногда получается красиво выражаться, манерно держать чашку, оттопырив мизинчик. Они обменялись телефонами, стали часто ходить вместе в кино и за покупками. Евгения Степановна выяснила, что её новая подруга одинока, да ей и самой было тошно целыми днями смотреть на постную, опостылевшую морду своего мужа. Хорошо, что имелась работа, которая приносила хоть небольшой, да доход. С некоторых пор появилась ещё и подружка, которая учила затейливо завязывать платки, выбирать модную помаду и пудру. А недавно подруга преподнесла ей фантастический сюрприз— вручила подарочный сертификат в косметический салон на бьюти процедуры. О таком Сидоренко даже мечтать не могла. Она, конечно, подводила чёрным карандашом и голубыми тенями глаза, красила перламутровой помадой губы и рисовала дугой брови, но чтобы кто-то, что-то сделал с её лицом профессионально, о таких процедурах домработница даже не мечтала. Вот сейчас она лежала на стерильном столе, в белоснежном кабинете и ловкие руки косметолога разглаживали лицо. Евгения Степановна расслабилась и даже в какой-то момент проснулась от того, что захрапела.
— Что-то меня сморило. — прошелестела одними губами пациентка.
— Всё в порядке, расслабьтесь.
Врач улыбнулась одними глазами, потому что лицо закрывала повязка и продолжила процедуру, а Сидоренко возобновила свои ленивые размышления. Ей совсем перестало нравится то, что происходит в доме Гульбанкина. Когда появлялась Марина это её не беспокоило, но вот сейчас всё выглядит хуже некуда. Если и дальше так пойдёт, она будет вынуждена искать новую работу. В доме Евгения Степановна чувствовала себя хозяйкой, знала где, что лежит, какие продукты покупать, что готовить. Домработница с самого начала выяснила кулинарные прихоти хозяина, да и вообще все его привычки. Например он не любил, когда женщина приходит рано утром, Эдуард предпочитал выпивать свой кофе в одиночку, читать свежие газеты, одевать отутюженную рубашку и отправляться на работу. Уход за своими деревьями не доверял никому, исключения составляли лишь те случаи, когда он уезжал в командировки и то оставлял чёткие инструкции по поливу. Терпеть не мог шума пылесоса, мыть посуду и несвежие полотенца. Всё это и многое другое Сидоренко уяснила и за долгое время службы в этом доме, она научилась подлаживаться под все прихоти Эдуарда Аркадьевича. Сейчас всё пошло наперекосяк. Сначала появилась эта женщина, а скоро привела это маленькое, вёрткое чудовище, которое уже успело разбить китайскую, напольную вазу и облепить пластилином обеденный стол. Но это, казалось, совсем не тревожило хозяина, мало того он с удовольствием сюсюкался с мальчиком и покупал игрушки. А эта женщина, нет бы сидеть, смотреть за ребёнком, разговаривать или читать, она нарушила зону действий, перешла границу! Ей стало мало всего дома, она протиснулась на кухню и начала там хозяйничать! Если раньше Евгения Степановна баловала Гульбанкина блинчиками, борщом на свиной косточке, жирным холодцом, то Александра Андреевна настроила его против всей этой вкуснятины, вытащила откуда-то слово холестерин и начала оставлять на столе тёртую морковь, брюссельскую капусту, свеклу и перловую кашу без масла и сахара. Мало того она начала убирать дом при хозяине, и шум пылесоса уже не раздражает его. И что прикажете делать ей, нанятой домработнице? Если так продолжится и дальше, придётся искать новую работу, не сидеть же целыми днями с мужем. Ну три дня она его потерпит, в дурака поиграют, пива попьют, сериалы посмотрят, но на большее её не хватит!