ничего не зная, я впервые ощутил атмосферу войны - ведь мы просто-напросто проспали, не слышали утреннего сообщения. Но оно прозвучало вновь, объяснив нам наши ощущения, наше состояние в то утро.
Я помчался на студию. В одном из павильонов застаю такую картину. Сидит Людочка Целиковская, уткнув лицо в ладони, в голос рыдает, а над ней склонился наш режиссер Александр Викторович Ивановский, милейший человек, старейшина студии, создатель прославленной "Музыкальной истории". Люда подняла голову и сквозь слезы спросила с какой-то тайной детской надеждой:
- А может, это ошибка, неправда?!
- Это не ошибка! - сказал Ивановский.
Он хотел успокоить Людочку. Но он не мог лукавить - он был мудрым человеком, и его слова оказались пророческими:
- Эта война будет очень долгой и страшной. И не на жизнь, а на смерть. Мы будем воевать с одной из самых сильных армий мира. И, поверьте мне, душа моя, мы победим, обязательно победим!
Этот эпизод крепко врезался мне в память, и по сей день с ним ассоциируется начало войны.
А первая встреча с Людмилой Васильевной была незадолго до этого на съемочной площадке. Ивановский искал исполнительницу на роль Симочки, говоря, что это должна быть как будто бы юная Любовь Орлова.
И вот передо мной предстало очаровательное юное создание. Никаких проб у нас не было, мы оба сразу были утверждены и тотчас приступили к съемке. Первую же сцену знакомства мы играли импровизационно, и получилось, как все признали, очень натурально, потому что мы и впрямь не знали друг друга, робели и слегка заикались. Но очень скоро я смог оценить, какой живой человек, какая живая партнерша мне досталась. С подобной контактностью, непосредственностью, внутренней пластикой и чуткостью актерских реакций мне довелось встретиться еще только раз - в совместной работе с Людмилой Касаткиной. Ну а волшебная музыкальность Людмилы Целиковской покорила всех в съемочной группе, а потом и миллионы зрителей.
Кстати, о ее музыкальности. Не могу не вспомнить - забегаю несколько вперед, в послевоенные времена! - как в одной из зарубежных поездок мы, по счастью, оказались вместе с Людмилой Васильевной. Это была Вена. В доме, где жил Моцарт, нам показали клавесин, на котором в юности играл гениальный маэстро. Пользоваться инструментом не разрешалось никому, клавесин хранился, как строго музейная вещь. Но для очаровательной русской актрисы сделали исключение. И никто - ни хозяева, ни мы, члены делегации,- не пожалел об этом. Целиковская стала играть ранние моцартовские вещи с таким вкусом, мастерством и изяществом, словно готовилась к этому импровизационному концерту всю жизнь.
И снова память возвращается к фильму "Антон Иванович сердится". Он вышел на экраны в первые месяцы войны. Мне рассказывали, как смотрели нашу "невоенную" комедию солдаты-фронтовики в короткие минуты между боями. Увидев на экране белые колонны и сверкающие люстры Ленинградской филармонии, оживленные улицы, парки и сады города, люди вспоминали свое недавнее счастливое прошлое, и у многих на глазах были слезы. Комедия вызывала ненависть к врагу и веру в победу. Через много лет я прочел у Ольги Бергольц, в ее книге "Дневные звезды", строки, посвященные нашему фильму "Антон Иванович сердится".
"У нас, в Ленинграде, перед самой войной должна была пойти музыкальная кинокомедия под таким названием, и потому почти к каждому фонарному столбу прикреплена была довольно крупная фанерная доска, на которой большими цветастыми буквами было написано: "Антон Иванович сердится". Больше ничего не было написано. Кинокомедию мы посмотреть не успели, не успели снять в первые дни войны и эти афиши. Так они и остались под потушенными фонарями до конца блокады.
И тот, кто шел по Невскому, сколько бы раз не поднимал глаза, всегда видел эти афиши, которые, по мере того как развертывалась война, штурм, блокада и бедствие города, превращались в некое предупреждение, напоминающее громкий упрек: "А ведь Антон Иванович сердится!" И в представлении нашем возник какой-то реальный, живой человек, очень добрый, но все понимающий, ужасно желающий людям счастья и по-доброму, с болью сердившийся на людей за все те ненужные, нелепые и страшные страдания, которым они себя зачем-то подвергли".
Здесь некоторая неточность. Картину видели и в самом блокадном Ленинграде, и на фронте, который оборонял город и отстоял его. И она в первые же месяцы приобрела всесоюзную популярность. Прежде всего, думаю, благодаря Людмиле Целиковской. О ней меня расспрашивали везде, где доводилось бывать, разъезжая по военным городам и весям.
"ВОЗДУШНЫЙ ИЗВОЗЧИК" НА ФРОНТЕ
В Алма-Ату осенью 1941 года были эвакуированы киностудии "Мосфильм" и "Ленфильм". Прилетевшую осенью 1942 года в столицу Казахстана Люсю Целиковскую поразил своей необычностью этот удивительный азиатский город, совсем не похожий на четыре города, которые знала до сих пор: Астрахань, Москву, Ленинград, Омск.
"Представьте: неправдоподобно синее небо, город лежит в котловане, кругом горы Ала-Тау, которые, в зависимости от времени суток, меняют свой цвет, становясь то черными к ночи, то розовыми и золотыми по утрам. Эвкалипты и акации на чистеньких, как бы умытых улицах, стоят красные, желтые, багряные, и горы, буквально горы знаменитых алма-атинских яблок апорт, величиной с детскую голову. Горы риса на базаре, и наверху сидит владелец в ярком национальном костюме, складывая деньги в мешок. Меня, жителя севера, ошеломило это изобилие и фруктов, и красок, и гортанного говора. Перовое время я находилась будто в сказке "Тысячи и одной ночи".
В Алма-Ате в годы войны шли съемки киноальманахов для фронта и большинства художественных фильмов. Здесь, кроме известных всей стране режиссеров и актеров, на улице можно было встретиться с Константином Паустовским, Галиной Улановой, Виктором Шкловским.
Здесь Люся познакомилась с Михаилом Зощенко, числившимся сценаристом при "Ленфильме".
"Его тогда уже не печатали, и он зарабатывал на жизнь изготовлением туфель на деревяшках. И при всем том всегда был подтянут, прекрасно одет, чисто выбрит. Очень красивый мужественный человек, с достоинством переносивший все тяготы судьбы".
Люся, на вид еще девчонка, чуть ли не школьница, хоть второй раз была замужем, вынуждена была, как и другие актеры, сниматься в холодном павильоне, когда изо рта шел пар. Часто приходилось работать на съемочной площадке по ночам, так как днем городу не хватало электричества.
Сценарий "Воздушного извозчика" писатель Евгений Петров писал специально в расчете на Целиковскую, которая исполняла главную роль молодой актрисы Наташи Куликовой. На роль ее партнера, летчика Баранова, взяли опытного киноактера Михаила Жарова, снявшегося к этому времени уже более чем в двадцати фильмах.
Картину закончили к концу весны 1943 года, отправили в Москву и стали с нетерпением ждать "высочайшего решения".
Наступило лето 1943 года. Председатель Комитета по делам кинематографии И. Г. Большаков вызвал из Алма-Аты в Москву Михаила Жарова и Людмилу Целиковскую, приказав захватить экземпляр киноленты "Воздушный извозчик".
- Фильм мы одобряем,- объявил добравшимся до столицы артистам Большаков.- Будете выступать на премьере.
- А когда премьера? - задала вопрос радостная Люся.
- Еще не обсуждали. Придется вам подождать. Можете пока, если у вас есть с чем, выступать перед москвичами.
- Иван Григорьевич,- осмелился внести предложение Жаров,- сейчас война, наши бьют фашиста. Хорошо бы устроить премьеру не в столичном кинотеатре, а на фронте.
Большаков задумался. Подобного еще не бывало. Но мысль дельная, ничего идеологически вредного в ней не прослеживается, и она даже может понравиться руководителям страны. Вот только надо согласовать с Политуправлением.
- Мы об этом подумаем,- кивнул он артисту.- Пока отдыхайте, но по вечерам обязательно возвращайтесь в свои гостиничные номера и ждите телефонного звонка.
Оставшись один, Большаков тотчас созвонился с Политуправлением и уже через полчаса вез туда "Воздушного извозчика".
- Игриво, очень уж игриво,- заметил после просмотра один генерал.
- На войне так не бывает,- поморщился другой.
- А по-моему, для фронтовиков в самый раз. Пусть отдохнут от настоящей войны,- не согласился с коллегами по штабу третий генерал, тайно влюбленный в Целиковскую еще с сорок первого года после просмотра фильма "Антон Иванович сердится".
Третий генерал по должности стоял на ступеньку выше первых двух, поэтому его голос стал решающим.
В тот же вечер в номере гостиницы "Москва", где остановился Жаров, раздался телефонный звонок.
- Михаил Иванович, Главное политическое управление Красной Армии посылает вас и Целиковскую на фронт. Будете рассказывать бойцам о работе над "Воздушным извозчиком".
- Мы с собой в Москву чемодан с роликами фильма привезли. Его брать? И девушка есть с аккордеоном, чтобы Люсе аккомпанировать...
- Я эти вопросы самостоятельно не могу решить. Собирайтесь и ждите повторного звонка.
Звонившему майору пришлось оббегать уйму большезвездных начальников, пока наконец один из генералов не взял на себя ответственность и за чемодан с роликами, и музыкантшу Риту с аккордеоном.
Премьера фильма состоялась в Малоярославце. Зал был битком набит начсоставом и штабными служащими.
Жаров и Целиковская сильно волновались: вдруг поднимут их на смех? Ведь снимали боевые вылеты не на фронте, а в воздухе над мирным алма-атинским аэродромом. Жаров в кадре сидел на месте первого пилота, но на самом деле управлял самолетом находившийся на месте второго пилота профессиональный летчик Михаил Кузнецов, а Михаил Иванович лишь держал руки на синхронно действующем штурвале. Нет, в зале не слышно ни смеха, ни слов осуждения.
"В качестве летчика-профессионала зал меня принял,- вспоминал Жаров.Появление Целиковской и особенно ее пение встретили такими аплодисментами, что показалось, будто где-то заухали минометы".