— Смотри не сорвись. — Райдер сверкнул зубами в миролюбивой усмешке, показывая Джеймсу, что он ему друг. — А то подставишь меня.
— Это не в моих планах.
Скептически настроенному инспектору было известно не все. Никто из офицеров Программы защиты свидетелей и никто во всем ФБР не знал, что у Джеймса был сын. Темноволосый, темноглазый мальчик, которого другой мужчина по его просьбе признал своим. И пусть Джеймс Далтон был тайным отцом, рождение ребенка действительно изменило его планы на жизнь, до тех пор катившейся по накатанной колее под уклон.
Остаток пути они проехали молча. Наконец Райдер свернул с трассы на проселочную дорогу.
— Приехали.
Посмотрев в окно, Джеймс узнал высокие, могучие ели и деревянные коттеджи, похожие на сказочные домики. Он помнил их по видеозаписям о Сильвер-Вульфе. Сначала чиновники из Программы защиты свидетелей решили направить его в какое-нибудь поселение чероки. Но был риск, что гангстеры станут искать именно там, среди его одноплеменников. Поэтому новое место жительства ему выбрали рядом с резервацией Нез-Персе — индейского народа, с которым его ничто не связывало.
Инспектор остановил машину на парковке перед гостиницей «Сильвер-Вульф». Джеймс вглядывался в здание мотеля, прятавшееся в густой заросли деревьев, уже зная, что оно станет его временным пристанищем. Как только он устроится на работу, у него появится постоянное жилье. Согласно Программе защиты свидетелей, здесь он должен пустить корни, влиться в сообщество местных жителей. Если же его безопасность окажется под угрозой, его сразу переселят в другое место.
После той ночи в Льюистоне, когда Эмили потеряла своего несостоявшегося любовника, прошло три дня.
Вбежав в служебное помещение круглосуточной закусочной «Долли», Эмили сунула пропуск в щель автомата, чтобы отметить время прихода на работу.
— Извини, я задержалась, — сказала она официантке из ночной смены, — у Кори в школе утром было родительское собрание, и я не могла уйти.
— Ничего страшного. У нас у всех есть дети, — добродушно ответила официантка, собираясь домой.
Эмили вздохнула. У нее не было детей. У нее был только брат, которого она старалась любить, как родная мать.
Она поздоровалась с поваром, заняла свое рабочее место, осмотрела зал. Разумеется, постоянные посетители были уже здесь — по ним было можно проверять часы. Лорна из салона красоты уже оплачивала в кассе свой обычный завтрак на вынос, а пенсионер Харви Осборн, бывший почтовый служащий, сидел на своем привычном месте у барной стойки. За одним из дальних столиков она заметила мужчину в черной ковбойской шляпе, сидевшего к ней спиной. Он читал газету.
Эмили повернула вращающуюся стойку, куда повар выставлял готовые блюда, и проверила заказы, перешедшие ей от сменщицы. Конечно, Харви заказал вишневый пирог и кофе бессчетно.
Эмили налила очередную порцию кофе для Харви. Это был сухощавый, узкоплечий старичок в мешковатых брюках. Каждый день он появлялся в нарядных полосатых подтяжках. Чувствовалось, что носит он их не для красоты, а чтобы поддерживать штаны.
— Ну, как дела, красавица?
— Спасибо, все хорошо.
Разумеется, Харви знал о ее болезни. Этот безобидный любитель поболтать знал вообще все и обо всех. Понизив голос, Харви кивнул в сторону мужчины в черной шляпе.
— Бьюсь об заклад, это новый помощник Лили Мэй.
— Вы так думаете?
Харви почему-то обожал перемыть косточки Лили Мэй Прескотт, легкомысленной хозяйке «Конюшен Тэнди».
Он слегка подтолкнул ее локтем.
— Поди-ка, разузнай.
Пожалуй, действительно надо подойти, поздороваться. Сказать, что его заказ почти готов.
Когда Эмили подошла, и мужчина положил развернутую газету на стол, девушка чуть не выпустила стеклянный кофейник из рук.
— Джеймс?
Да, это был он — такой же угрюмый, как его видавшая виды ковбойская шляпа, темный и запретный, как ее последние сны, полные боли от неутоленного желания.
— Эмили? — Он выглядел не менее ошеломленным.
Девушка решила блеснуть самообладанием. Она спросила:
— Еще кофе?
— Нет. Да. Наверно.
Эмили поняла замешательство Далтона. Они оба не ожидали, что еще когда-нибудь встретятся.
Наливая кофе, она отметила, что на его щеках и подбородке не осталось и следа жесткой щетины. И все же что-то бесшабашное оставалось в его лице индейца, навсегда забывшего дорогу к своему вигваму.
— А я думала, ты едешь домой.
— Я уже дома. Третий день, как переехал сюда.
О Боже, подумала Эмили. Боже милосердный.
— В Льюистон… — Тут он откашлялся, чтобы собраться с мыслями, сосредоточиться. — Я прилетел вечером. Мотель недалеко от аэропорта. Удобное место, чтобы переночевать. — Он поднял чашку и снова поставил на стол, не отпив ни глотка. — Ну а ты что там делала?
— Я… — Эмили деловито смахнула со столика несуществующие крошки. — О-о, у меня в тот день затянулась одна встреча, и мне не хотелось поздно возвращаться на машине.
Она начала привыкать к тому, что Джеймс не мираж, рожденный ее измученной фантазией. Настоящий Джеймс… Боже, какой же он настоящий!
— Я не хотел, чтобы так получилось, Эмили.
— Ничего. Все в порядке. — Она безотчетно вытерла влажные руки о розовое форменное платье. — Тебе понравится у нас в городе.
— Ну и ну! — раздался у нее за спиной возглас Харви. — Да вы, ребятишки, никак знакомы?
Харви не спеша прошаркал к свободному месту за столиком Далтона и уселся без приглашения.
— Ты что, новый помощник Лили Мэй?
— Да. Она приняла меня на работу.
— Я так и знал! — Харви отпустил самодовольную улыбку, адресованную Эмили: — Я же тебе говорил!.. Ну, и как ты познакомился с нашей малышкой Эмили? Что у вас там было в Льюистоне?
Джеймс аккуратно сложил свою газету. Эмили поняла, что он подыскивает подходящий ответ.
— Я заметил ее. Думаю: надо же, а ведь она симпатичная…
И еще захотел переспать с ней, подумала она, а потом взял и расхотел.
Зубные протезы Харви разошлись в широчайшей улыбке.
— Вот и я так считаю — симпатичная она! Потому я тут и околачиваюсь целыми днями. Только не проболтайся другим официанткам, что я в этом признался. А то они воображают, будто я из-за них здесь штаны просиживаю.
Губы Далтона, помнится, такие теплые и упругие, тронула чуть заметная улыбка. Эмили ощутила вкус его последнего полного страсти поцелуя. Потом он увлек ее на постель, а потом…
Эмили вспомнила о предстоящей операции. Кто первый скажет ему об этом? Возможно, Харви, и, может быть, прямо сейчас.
— Проверю, готов ли ваш заказ, — сказала она Джеймсу.
Напрасно Эмили надеялась, что этот маневр вынудит Харви последовать за ней. Главный городской сплетник и не думал оставлять Джеймса в одиночестве, радуясь случаю посудачить о Лили Мэй Прескотт.
Когда старик вскоре все же расплатился и вышел, Эмили решилась принести заказ. Далтон попросил ее задержаться.
И снова, увидев его глаза, полные затаенной тоски, Эмили замерла как завороженная.
— Да, слушаю.
— Ты… ты еще… — Далтон помедлил, разминая стеклянные бока бутылки с кетчупом. — Никого себе не нашла?
Эмили отрицательно покачала головой.
— Для меня это было не так важно, как ты думаешь.
Руки Джеймса усилили массаж кетчупа.
— Разве?
— Да. Просто прихоть, и ничего более.
Эмили вдруг почудилось, что он гладит стеклянную бутылку, как женское тело.
Его голос стал резким:
— Я просто хотел убедиться, что никто не…
Что «не»? Не лишил ее девственности? Не доставил ей наслаждения? Она прикусила губу. На языке остался вкус прозрачной помады, нанесенной сегодня утром.
— Мне надо идти работать.
Эмили подхватила со стола кофейник и ушла, положив на столик счет.
Далтон остался наслаждаться кетчупом. Закусочная понемногу заполнялась посетителями, и Эмили действительно надо было работать. Она сновала между столиками с тарелками, перекидываясь парой слов то с одним, то с другим завсегдатаем.
Несколько позже, балансируя с двумя блюдами из «специального утреннего меню», она взглянула туда, где сидел Далтон, надеясь и страшась встретиться с ним взглядом. Но Далтон уже ушел. Его счет был оплачен, а еда осталась почти нетронутой.
Эмили сложила посуду на поднос и взяла оставленные им чаевые. Ее пальцы наткнулись на предмет, похожий на зажим для купюр.
Это была ее заколка. Та самая, которую Джеймс Далтон вынул из ее волос, когда представился, и прикрепил к нагрудному карману своей куртки перед тем, как сообщить, что Эмили кого-то там ему напоминает.
В тот вечер, когда они должны были заняться любовью.
В тот вечер, когда он оставил ее страсть неутоленной.
Глава третья
Эмили жила в семи милях от городка. Ее коттедж, окрашенный желтой и белой краской, напомнил Джеймсу пряничный домик из детской сказки.
Припарковав свой только что купленный грузовик, он не спешил покинуть машину. Джеймс не видел Эмили уже несколько дней — с той минуты, как вышел из закусочной, не попрощавшись. Но сегодня в скобяной лавке он случайно повстречал Харви Осборна, и старикан кое-что ему рассказал.
И вот он приехал.
К девушке, которую он едва знал.
К девушке, которая больна раком.
Джеймс разглядывал декоративный фонарный столб перед ее домом. Он спрашивал себя: почему Создатель послал ему Эмили? Была ли встреча с ней частью какого-то высшего замысла?
Да уж… Создателю на него наплевать! Разве он достоин какого-то там замысла!
Бывший заключенный, непрощенный соучастник убийства — что у него может быть общего с такой девушкой, как Эмили? Джеймс чертыхнулся про себя и все-таки вышел из машины. Несколько слов и все. Неясно только, как начать.
Джеймс негромко постучал в дверь. Один тревожный удар сердца, второй… На пороге появилась Эмили. Ее волосы были распущены, светло-золотистой гривой обрамляя лицо. Ее глаза, зеленые, как освещенный солнцем луг… Это глаза Беверли, подумал он. Женщины, которую он любил.