Когда он предъявил ей эти фотографии, он хотел услышать от нее, что она была невольной жертвой, чтобы он мог переложить вину на кого-то другого. Но она согласилась с ним, что не была идеальной. Что у нее есть свои недостатки. После чего она вышла из его дома и исчезла. Он снова и снова прокручивал эту ситуацию в голове, пытаясь понять, как он мог быть таким наивным.
Он даже начал сомневаться в том, что она была девственницей, или это был трюк, призванный привлечь его внимание. Безусловно, ее невинность шокировала его в то время, когда она призналась в этом. Он полагал, что после двадцати лет девственницы являются таким же мифом, как единороги.
И все-таки, несмотря на эту историю, он снова впускает ее в свой мир. Потому что он не может жить без нее. Зафир не любил оказываться в плену желаний, которые он не мог контролировать. Может быть, решающую роль играл здесь тот факт, что он был ее первым любовником.
Но теперь-то он знал все ее секреты. Теперь она подходила лишь для одной роли – насытить тот голод, который терзал его. Он никогда снова не возведет ее на пьедестал. И даже на секунду он не мог представить, что она сможет стать его королевой.
Кэт смотрела на свое отражение в зеркале. Она была одета с головы до пят в черное бархатное платье с огромным вырезом спереди, доходившим почти до пупка. Ее волосы были забраны в небрежный шиньон. Яркий макияж казался ей очень странным после того, как она не пользовалась им столько времени. И на ней были туфли на каблуках – правда, всего двухдюймовых.
Она критически осмотрела себя, потом приподняла подол платья. И замерла. Для непосвященных ее ноги выглядели совершенно нормальными. Как и прежде.
На месте ее обычного протеза был косметический, который по настоянию Джулии сделали специально для нее на заводе в Штатах. Джулия хотела доказать Кэт, что она может вернуться к своей профессии, и вот теперь Кэт надела этот протез в первый раз.
Кэт смотрела на свою ногу. Это было какое-то чудо. На ногтях был лак. Она могла даже видеть тоненькие голубые вены. Никто ничего не заметил бы. Эмоции захлестнули ее, и ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от навернувшихся на глаза слез.
Ей стало даже стыдно, что она пришла в восторг при виде себя такой. После того, как думала, что эта профессия стала для нее недоступной. Она даже уговорила себя, что никогда не принадлежала этому миру.
Она испытывала такие противоречивые чувства, которые только доказывали ей, что она была гораздо больше привязана к своей старой жизни, чем думала.
В дверь спальни роскошных апартаментов, где она примеряла бесчисленные туалеты, громко постучали, и она поспешно крикнула:
– Подождите секундочку, пожалуйста!
Без сомнения, стилисты хотели поскорее увидеть ее в этом платье, поскольку именно его она должна была надеть на первый прием. Оно было выбрано из-за чистых простых линий, чтобы бриллиант выглядел в самом лучшем свете.
Открывая дверь, она сказала:
– Сидит очень хорошо, нужно только застегнуть молнию.
Следующие слова замерли у нее на губах, когда она увидела мужчину, стоявшего в дверях. Зафир. Она не видела его, когда они подписывали контракт, и страшно нервничала, ожидая, что он вот-вот появится. Но он не пришел, и она почти убедила себя, что это его не интересует.
Но это было не так. И вот он стоял перед ней, в темных брюках и сорочке, верхняя пуговица которой была расстегнута, а рукава закатаны до локтей. Очевидно, он только что пришел из своего офиса. Он всегда был трудоголиком.
Он был таким же стройным и мускулистым, каким она помнила его. Она, не отрываясь, смотрела на него, представляя, как он будет выглядеть в своем национальном одеянии.
Его голос вывел ее из этого транса.
– Ты хочешь, чтобы я застегнул на тебе молнию?
– Я могу попросить кого-нибудь из стилистов… – И тут она осознала, что в апартаментах царит полная тишина. – А где все?
– Я отправил их домой. – Зафир посмотрел на часы. – Уже половина пятого. Они проработали весь день, да и ты тоже.
Кэт с удивлением посмотрела на него. Она даже не осознавала, что уже так поздно.
– Я хочу посмотреть, как бриллиант будет выглядеть на фоне этого платья.
– Он сейчас с тобой?
Зафир кивнул.
С огромной неохотой Кэт приблизилась к нему и повернулась. Ее спина была почти полностью оголена, и она впервые осознала, какой уязвимой чувствуешь себя, обнажая самую незащищенную часть тела перед тем, кому не доверяешь.
Ее нервы были натянуты как струна, когда наконец она почувствовала, как он взялся за молнию, начинавшуюся прямо от ее ягодиц. Он начал медленно застегивать ее, и по мере того, как его рука продвигалась вверх, платье все плотнее охватывало ее фигуру, так что ее груди сошлись и приподнялись вверх, образуя соблазнительную ложбинку. В прошлом это ее мало обеспокоило бы, но сейчас ей это показалось просто непристойным.
Когда молния была застегнута, Кэт быстро повернулась и сделала шаг назад. Глаза Зафира были темно-серыми. К ее облегчению, он посторонился, пропуская ее из спальни в гостиную. Ее ноги дрожали, но это не имело никакого отношения к протезу.
Кэт остановилась, увидев молодую женщину, одетую в строгий черный костюм, которая вышла из тени и встала рядом со столом, на котором лежал большой черный футляр.
Зафир подошел к столу и сказал:
– Познакомься. Это Нур Куреши. Она будет твоей личной телохранительницей, когда ты будешь носить бриллиант.
Кэт протянула руку:
– Рада познакомиться.
Они пожали друг другу руки. Зафир подвел Кэт к столу, потом сказал что-то Нур, и женщина кивнула и тихо выскользнула за дверь.
Кэт не заметила этого. Ей казалось, что, еще не видя самого бриллианта, она видит исходящее от него красное сияние. И когда она склонилась над футляром и увидела камень, лежавший на черной шелковой подложке, у нее перехватило дыхание.
Он был невероятен. Размером с мяч для гольфа, в форме сердца. Казалось, что он светится изнутри.
Зафир вынул его из футляра, и Кэт увидела, что он висит на широкой платиновой цепочке, на которой были выгравированы какие-то арабские буквы.
Зафир поднял бриллиант, давая ей понять, что хочет сам надеть его на нее. Она повернулась к нему спиной и слегка вздрогнула, когда его пальцы коснулись ее кожи. Она ощущала его присутствие, тепло и силу его тела.
Именно это привлекло ее к нему, как беззащитного мотылька к огню. Его мужественность. Она была удивлена при встрече с ним, потому что с тех пор, как она была совсем маленькой, она видела, каковы бывают сильные мужчины, после того, как ее мать притаскивала домой одного скандального и жестокого мужчину за другим.
Но Зафир был первым физически мощным мужчиной, который общался с ней на другом уровне, и она инстинктивно потянулась к нему. И сейчас она опять испытывала то же чувство – словно ее тело было магнитом, который притягивался к нему, и только к нему.
На секунду она закрыла глаза, словно это могло помочь ей противостоять этому притяжению. А потом она почувствовала, как тяжелый камень лег ей на грудь. Он был теплым, и она инстинктивно подняла руку и дотронулась до его заостренного конца. Зафир встал перед ней и критически осмотрел и камень, и ее саму.
– Отойди назад, – приказал он.
Кэт хотелось воспротивиться этому безапелляционному приказу, но она послушалась и сделала шаг назад.
«Это всего лишь работа, а он твой работодатель», – напомнила она себе.
Его непроницаемые серые глаза рассматривали ее с головы до пят. Он обошел вокруг нее, и хотя с годами она привыкла к тому, что люди рассматривают ее, как породистую лошадь, она почувствовала себя неловко от его пристального осмотра. То место, где протез соприкасался с телом, вдруг неожиданно зачесалось, и она с трудом удержалась от того, чтобы наклониться и дотронуться до него.
Зафир снова встал перед ней, и от его испытующего взгляда ее бросило в жар.
– Потрясающе, – объявил он, – ты иде…
– Не говори этого слова! – поспешно прервала его Кэт и тут же пожалела об этом, когда его глаза сощурились.
Конечно же, он проигнорировал ее.
– Идеальна? Но это же правда.
Кэт испытывала дискомфорт, который доставлял ей новый протез, и чувствовала себя фальшивкой. Ей захотелось немедленно снять с себя ожерелье. Его вес внезапно стал удушающим, и в груди у нее начала зарождаться паника.
Она не может сделать этого.
Она повернулась к нему спиной и наклонила голову.
– Ты не мог бы снять его, пожалуйста?
Несколько секунд он молчал, потом взялся руками за замок. Когда он расстегнул его, она подхватила бриллиант в руку и повернулась, протягивая его Зафиру.
Он стоял слишком близко. Кэт протягивала ожерелье, молча умоляя Зафира забрать его и отойти от нее. Наконец он взял ожерелье и направился к столу, чтобы положить его обратно в футляр.
Кэт отошла к окну и положила руку себе на горло. Ей на мгновение показалось, что ее не удивит, если ожерелье оставило на ней какую-то метку. Так же, как Зафир оставил на ней свою метку внутри, там, где ее никто не видел.
Паника в ней нарастала. Она обернулась и взглянула на Зафира, который закрывал футляр, но смотрел на нее. До сих пор они обменялись лишь несколькими словами, но молчаливая связь между ними была почти оглушающей. Это уже слишком тяжело для нее.
– Прости меня, – выпалила она. – Я не думаю, что смогу это сделать.
Зафир сунул руки в карманы, не обращая внимания на ее слова.
– Ты профессиональная модель. Это, возможно, самая простая работа из всех, которые тебе доводилось делать. Просто побыть несколько вечеров в толпе людей на протяжении нескольких часов.
Небрежный ответ Зафира возмутил ее.
– Я больше не модель, Зафир. Я не делала этого уже много месяцев.
– Я уверен, что это все равно что уметь ездить на велосипеде, – протянул он насмешливо.
Кэт глубоко вздохнула. Зафир не понимал, чего на самом деле хочет от нее, и у нее не было намерения признаваться во всем человеку, который так небрежно растоптал ее сердце.