— Вы такой мужественный и отважный мужчина, — начала Людмила ворковать нежным голосом, — а мне так нужна помощь… Только вам я могу довериться, позвоните мне, я буду ждать, если эта грымза меня не съест.
Андрей быстро забыл, как обзывал ее амебой, напустил на себя побольше мужественности и значительности и благосклонно принял приглашение. Но пора было задвигаться в тень — сыночек и законный муж благополучно восстал из гроба.
Восстал и вцепился в Инну, как клещ.
— Инна, я не знаю, кто вы, но вы первая женщина, которую я увидел, — залепетал он. — Я, как только что рожденный цыпленок, буду теперь всегда рядом с вами, вы моя мамочка…
Лучше бы он этого не говорил.
— Алешка, марш в машину! — скомандовала старуха. — Я тебе покажу, кто твоя мамочка!
— Цыплята всегда бегут за тем, кого они первыми увидели, это судьба, — еще успел сказать Серпантинов, и его поволокли в машину.
— Я слабая женщина — у меня тахикардия, почки, гипертония — должна спасать взрослого мальчика от самого себя! У кого же сил хватит, какая мать это выдержит…
Дальнейшие стенания, слава богу, потонули в реве мотора. Машина отчалила, обдав оставшихся выхлопными газами.
Роман, наблюдавший всю сцену, стал смеяться как сумасшедший. Своим ржанием он даже директоршу выудил из затяжного обморока. У нее появилась надежда, что все можно будет устроить и замять неприятный инцидент. Раз люди смеются, значит, зла не держат. Она поправила прическу и стала заискивающе подхихикивать Роману.
— Все получили что-то приятненькое от этого приключения, — начал объяснять Роман, — все, кроме меня, хотя я тут сыграл главную роль. Инна Владимировна нежданно-негаданно обрела великовозрастного цыпленочка. Андрей, судя по всему, новую любовницу. А я? Что получил я?
— Держи, вымогатель! — Андрей нехотя порылся в карманах и бросил Роману стодолларовую купюру.
— Спасибо, благодетель, спасибо. Но ты так просто не отделаешься. За тобой…
— Ну ты и обнаглел! Я рисковал своей головой, ребятами, а ты еще и выпивку требуешь! А ну, пацаны, тащи его в автобус, он сейчас при деньгах, мы с него струсим по паре бутылок пива.
Инна пребывала в задумчивости и не принимала участия в словесной перепалке жаждущих промочить горло мужиков. Мысли ее витали где-то между небом и землей.
Мысли не давали покоя и директорше. Она не находила себе места, видя, что участники переполоха скоро покинут кладбище. Наконец она решилась выяснить свою дальнейшую судьбу.
— А что же будет со мной? — спросила она. — Что мне делать?
Мужчины осмотрели ее с ног до головы скучнейшими взглядами. Признали непригодной для совместного распития и успокоили.
— Да делайте что хотите, — ответил Роман.
— Значит, вы не будете жаловаться? — расцвела директорша на глазах.
— Вы-то тут при чем? Живите как жили, гражданка, — окончательно успокоил директоршу Андрей.
Та воспрянула духом, приосанилась и скомандовала своей свите:
— За мной, ребятушки, налью по сто грамм!
Бомжи одобрительно загудели.
Малыш изучал жизнь. На нетвердых ножках он норовил убежать от мамы и заглянуть в урну с мусором. А еще лучше схватить оттуда палочку или тряпочку и сунуть в рот.
— Ваня, брось! Это кака! — кричала мать и торопилась вытереть руки любопытному чаду.
Ванечка не унывал. Он послушно выбрасывал добычу, подставлял руки и соглашался: «Кака!» Потом бежал в другую сторону, находил там брошенную кем-то бутылку из-под пива и пытался облизать горлышко.
— Ваня, брось! Это кака! — повторяла мать.
— Кака, — вторил малыш и старался наступить на скользкую бутылку ножкой.
Инна наблюдала эту картину и улыбалась. В другое время и в другом настроении она обязательно бы съехидничала: «Если все вокруг «кака», то каким «какой» вырастет ребенок?» Но сегодня ее умилял изобретательный и неугомонный Ванечка. Молодая бдительная мамочка тоже не осталась без комплиментов. Пономаренко оценила и ее внимательность, и ее требовательность, хотя еще вчера она бы обязательно проворчала: «Если ты такая чистюля, пройди три шага на детскую площадку, там и выгуливай свое сокровище».
Инна сидела в тенечке на скамейке, попивала прохладную колючую минералку и диву давалась, как она раньше не замечала, что мир-то, мир вокруг такой прекрасный. Первый раз в жизни после посещения кладбища у нее было расчудесное настроение.
И мир старался ее не разочаровать. Подбросил очаровательного Ванечку, который уже десятый раз пробегал мимо нее и десятый раз спотыкался о ее новые босоножки. Потом по дорожке промчались два черно-белых щенка спаниеля. От избытка энергии они то и дело наступали передними лапами на свои длинные ушки и продолжали бег уже кувырком, ничуть не унывая. А рядом, на соседней лавочке, целовалась влюбленная парочка. Инна украдкой подсматривала за их счастьем и чему-то радовалась. И потом говорила сама себе: «Я сегодня тоже спасла человека». Откуда взялось «тоже» и что оно означало, Инна не задумывалась. Но оно ей очень нравилось.
В приподнятом настроении Инна возвращалась домой и мечтала, как она сейчас напялит любимые шорты, футболку, пойдет на кухню, приготовит что-нибудь вкусненькое, например гренки с кофе, или круче — сварит креветки и «приговорит» их с прохладным пивком. А потом позвонит подруге Наташке и долго, со всеми подробностями будет рассказывать, как она спасала Серпантинова и как он назвал себя цыпленком. А Наташка, которая очень любит точность и определенность, сразу заявит: «Инка, ты что, на Серпантинова глаз положила?» А Пономаренко гордо скажет, что это Серпантинов на нее из гроба неприлично пялился. А она и не думала. Но мудрая Наташка ей не поверит и будет приставать дальше: «Да он тебе понравился! Он симпатичный? Он чем занимается?» А Инна начнет мямлить, тянуть и тихо млеть, вспоминая сегодняшний день.
Предстоящий бабский треп грел ей душу и подгонял домой. Она и не заметила, как перешла на легкий галоп и чуть не споткнулась о сидящего прямо на асфальте человека. В последний момент она притормозила, но, чтобы не упасть, пришлось руками упереться в человека.
— Мужчина, вы другого места не нашли для отдыха? — спросила она ласково.
— Подай, дочка, Христа ради, на хлебушек, — перекрестился человек, не поднимая головы.
Инна отдернула руки и с удивлением уставилась на попрошайку. На нищего тот явно не тянул, в глаза не смотрел и вообще руку для милостыни не протягивал.
— Вам в долларах или в евро? — поинтересовалась заинтригованная Инна.
— Что, не похож на нищего? — спросил человек. — А ты присмотрись.
Инна поняла, что ее втягивают в неприятный разговор. Поскольку она мечтала совсем о другом, то решила просто обойти назойливого незнакомца.
Она сделала несколько шагов в сторону. Не тут-то было. «Нищий» резво вскочил на ноги и преградил ей дорогу.
— Не хочешь милостыню, тогда пожалей, — настаивал человек. — Я тебя весь вечер жду. Смотри, цветок уже завял.
Он достал из-за пазухи розу, потрогал поникший бутон и выбросил в кусты.
— Кто вы? — спросила Инна.
— Может, мне раздеться? — вспылил человек и стащил с головы парик.
Инна узнала лысый череп.
— Алекс… Что вам нужно?
— Ты.
— В каком смысле?
Алекс развязно засмеялся:
— Разве я тебе не нравлюсь?
— Нет!
— Не кипятись, Пономаренко. Думал, перепихнемся как люди, но не хочешь — не надо. — Алекс любовно погладил себя по черепу. — Хотя ты многое теряешь.
— Переживу. — Инна разозлилась. «Вот скотина, — подумала она, — испортил такой прекрасный вечер».
— Я подозревал, что ты синий чулок, — Алехандро явно ее провоцировал, — но не настолько же. С этим надо бороться. Тебе требуется раскрутка, понимаешь? Тебе нужен такой мужчина, как я.
«Эх, жалко, что я не подобрала ту пивную бутылку, с которой играл Ванечка. Сейчас бы пригодилась. По лысому черепу да бутылочкой, да посильней!»
Инне понравилась эта идея, и она заскользила взглядом по кустам, авось и тут найдется что-нибудь подходящее.
— Прощайте, Алекс, — сухо сказала она.
— Ладно, я пошутил. — Алехандро напялил парик на голову. — Мне нужна твоя помощь. Пусти переночевать.
— И не подумаю.
— Я в прихожей на коврике посплю, — Алехандро схватил ее за локоть, — нельзя мне домой идти.
— А как же бесчисленные любовницы, раскрученные синие чулки? — Теперь настала очередь Инны язвить. И делала она это с большим удовольствием.
— Мне нужно пересидеть эту ночь в чистом месте, незасвеченном. — Алехандро наигранно вздохнул: — Пусти! — и проникновенно посмотрел ей в глаза.
— И не подумаю. — Инна решительно выдернула локоть и собралась уходить.
— Я буду тихо сидеть. Не веришь? Можешь связать руки.
— Поищи кого-нибудь другого. При твоей неотразимости это легко.
— Пономаренко, меня могут убить. Если меня убьют, ты потом всю жизнь жалеть будешь.
— Разыгрывай других, мачо!
Инна ловко обогнула препятствие и нырнула в свой подъезд. Алекс еще что-то орал, но она уже не слышала.
Не слышала, но настроение все равно испортилось. Радоваться жизни больше не удавалось. Квартира показалась пыльной и неуютной: Инна уже и забыла, когда «генералила» в последний раз. В холодильнике хоть шаром покати. Она упустила из виду, что последнюю креветку съела еще пару дней назад. Эх, где те чудо-холодильники, которые вежливо напоминают владельцам: «Вы должны пополнить запасы пива»? Говорят, на Западе такие говорящие машины давно в обиходе.
Пономаренко сняла истоптанные Ванюшей босоножки, на них без жалости смотреть нельзя было, и окончательно расстроилась.
— Ну почему они прилипли ко мне, как пиявки? — спросила она свое отражение в зеркале. — Хватит! Уже разыграли. Уже потешились, уже напугали! Сколько можно? «Гуинплена» я пережила, что они теперь придумали? Завтра подам на Алекса в суд. Надо же до такого додуматься: «Если меня убьют, всю жизнь жалеть будешь!» Не буду! Такое дерьмо жалеть не буду. Этот мачо хренов думал, что я испугаюсь и впущу его в дом? Как бы не так! Вздрагивай потом всю ночь от каждого шороха!