— Я не могу принять такой дорогой подарок. — Первая попавшаяся на язык отговорка выглядела нелепой и банальной.
— Это не подарок. — Серпантинов встал на одно колено. Инна с легким ужасом смотрела на «онегинскую» позу. — Это предложение.
Тут он замялся. Наверное, как перед прыжком с головокружительной высоты, набрал побольше воздуха в легкие.
— Предложение, — голос у него мгновенно охрип, — стать моей женой.
Так уж устроены мужчины. Даже при добровольном решении, когда со стороны женщины нет и малейшего намека на давление, такие слова даются им с большим трудом. Казалось, чего хрипеть? Никто за язык не тянет и жилы на кулак не наматывает. Молчи и наслаждайся жизнью. Так нет, и говорит и хрипит одновременно.
Это уж слишком! Инна вспомнила наличие жены Людмилы и оскорбилась:
— Вы что, Серпантинов, расширяете свой гарем?
Алексей поморщился. Встал с колена и теперь отряхивал брюки.
— Какой женой вы предлагаете мне стать: старшей или младшей? А?
— Такой момент испортили. Я первый раз в жизни такие слова произносил. — Алексей захлопнул коробочку. — Не хотите замуж — не выходите. Я душу вам открыл, а вы…
— Алексей, вы, очевидно, запамятовали. Я знакома с вашей женой. Ее Людмилой, кажется, зовут?
— Я не женат.
— Но Люда таки существует.
— Вот именно, существует! Говорила мне мама: «Не торопись!» А я, дурак, думал, что ты особенная, что ты поймешь меня. Главное в отношениях — внутреннее согласие. Я как увидел тебя из гроба, так меня будто прожгло — вот женщина, которая создана для меня. А ты цепляешься за Люду, Валю, Надю, за условности, за правила, которые созданы холодными чужими людьми. Да мы с Людмилой в постели лежим как труп с трупом, понимаешь? Все отношения умерли еще год назад. Понимаешь? Возьми меня за руку! Возьми! — Алексей сам схватил руку Инны и крепко сжал. — Чувствуешь? Чувствуешь?!
Руку жгло сумасшедшее тепло.
Еще мгновение — и Пономаренко бы прошептала: «Да».
Однако в дверь позвонили. Инна вздрогнула и выдернула руку. Кого принесло в такой поздний час? В дверях стояли хмурые Олег и Роман.
— Мы водочку принесли, — сообщил Коротич.
— И закуску, — добавил Роман, потрясая палкой колбасы.
— Чего пришли? — У Инны были совсем другие планы.
— О нашем трупе поговорить.
— Завтра. На ночь глядя я про трупы слушать не хочу.
— Завтра может быть поздно. — Роман с голодными глазами мечтательно понюхал колбасу. — Пахнет как…
— Предполагаете, оживет?
— Я оценю твой юмор после первой рюмочки и второго бутерброда. — Коротич рванул в квартиру, Роман просочился следом.
— Никакой личной жизни! — Инна захлопнула дверь и отправилась на кухню резать колбасу. А вечер так прекрасно начинался: романтический ужин, коленопреклоненный мужчина, бархатная коробочка…
— Ба-а, да у нее уже сидит один оживший трупик, — услышала она из кухни начало мужского разговора. Заходить в комнату расхотелось совсем.
Почесав языки, вновь прибывшие мужики вспомнили о пустых желудках и по запаху, как собачки Павлова, нашли кухню.
— Ну что вы за люди! — Инна поставила рюмки. — Человека испугали! — Нарезанная колбаса перекочевала на тарелку. — Явились без звонка…
— А хлебушек? Где у тебя хлебушек? — Коротич заглянул в хлебницу и разочарованно присвистнул.
— У меня на сегодня были совсем другие планы! — Инна достала из холодильника соленые огурцы.
— Говорил тебе, Рома, надо хлеба купить! — Олег огорченно прикрыл хлебницу. — У Инны никогда ничего нужного нет.
— Куда Серпантинова дели? — Инна помахала ножом перед носом капитана милиции.
— Мы спросили его, хочет ли он есть, — послушно стал отвечать Коротич, уклонившись от ножа.
— А он ответил, что не голоден. — Роман решил разделить ответственность на двоих.
— Тогда мы намекнули, что сытый голодного не поймет.
— Ну да, сытый голодному не товарищ.
— Вы заставили его уйти?! — Инна бросила нож на стол. Тот завертелся волчком и угрожающе пополз к краю. Коротич поймал его уже на лету. — Убирайтесь сейчас же! Оба! Вы мне жизнь испортили! В кои-то веки мне понравился человек, а вы его взашей! Вы меня спросили? Видеть ваши физиономии не могу!
Мужчины переглянулись. Роман стал открывать бутылку, а Коротич — жевать кусок колбасы.
— Выпей, станет легче. Мы же не звери. Обещаем: сдадим важную информацию, выпьем, перекусим и вернем твоего донжуана. Слово двух ментов. — Олег между жеваниями и глотаниями пытался вести душеспасительную беседу. — Из-под земли разыщем и вернем, не хнычь. Все объясним: мол, сохнет по тебе наша подруга…
— Идите к черту, варвары! Не вздумайте только хватать человека из теплой постели и закидывать в «воронок». Сама справлюсь!
— В смысле, хватать из теплой постели или наоборот?
Роман получил подзатыльник.
— Говорите, зачем пришли?
— Вот это разговор не мальчика, а мужа. Значит, так. Я тебе звонил днем по поводу Алекса? — Коротич с удовольствием хряпнул водочки.
— Помню, помню. Странный звонок.
— Потому как звонил находясь буквально под дулом пистолета. Блинов прижал к стенке и приказал позвонить тебе и слить дезинформацию. Чтобы ты не вздумала копаться в этом деле.
— Значит, Алекса таки убили?
— Без сомнения. Но Блинова кто-то попросил, чтобы официальная информация подтверждала версию самоубийства.
— Блинова? Блинова купить невозможно.
— Да никто ему взятку и не совал. Это стратегия. Стена, за которой мы, бравые сыщики, должны землю рыть и до истины докапываться, а нам никто бы не мешал.
Инна вспомнила всеобщее ликование в фирме. Пир во время чумы. Но никто не знал, что чума у порога. Потом Инна вспомнила пьяную Любу, ее истерику. «Кого она обозвала беременной крысой? И почему она так испугалась, когда меня узнала? Да какая разница». Инна попыталась откреститься от собственного вопроса.
— Пономаренко, ты где витаешь?
— Вы насытились, орлы? По домам, а мне срочно нужно увидеться с одной особой.
— Пономаренко, уймись! Ночь на дворе. Нормальные люди спят. Уж лучше мы тебе Серпантинова вернем. И не вздумай Блинову на глаза показываться.
— Ладно, потерплю до завтра, — согласилась Инна, подумала-подумала и выпила водочки. — Что за день сегодня такой? Все время приходится пить: то с радости, то с горя. Так и спиться недолго.
— Представляешь, до чего дело дошло. — Олег налил по второй. — Блинов поручил расследование Роману, частному детективу, а меня к нему в подручные определил. Так что теперь Рома у меня начальник. Давай, начальничек, пей, пора и честь знать. Завтра на работу. Ты уж прости нас, Инночка, за вторжение. Надеюсь, ты оценила, какую мы тебе информашку доставили? На белой тарелочке с голубой каемочкой.
— Куда? Вы мне обещали Серпантинова вернуть!
— Промашка вышла, Инна, уж извини. Ты нас не провожай, сами дорогу найдем. Сиди закусывай, завтра Серпантинова выкрадем и на тарелочке с голубой каемочкой… — Увидев, что Инна взяла в руки пустую рюмку и явно с недобрыми намерениями начала ею покачивать, Олег быстренько оборвал свою «тарелочную» песню и добавил: — Сами дверь откроем, сами закроем, сами…
Инна поставила рюмку на стол и со вздохом сказала им в спины:
— Оболтусы, дверью не хлопайте, соседи спят.
Роман с Коротичем тихохонько открыли замок и так же собирались его защелкнуть, но не тут-то было.
— Минуточку, — как из-под земли возник Серпантинов и подставил ногу, чтобы дверь не захлопнулась. — Я вам дал возможность поговорить?
— Ну?
— Вы поговорили?
— Ну?
— Вот и хорошо, до свидания.
— Слушай, правильный ты мужик, — оценил поведение Серпантинова Коротич.
— И кажется, она тебя ждет, — добавил Роман.
Серпантинов улыбнулся и исчез в квартире.
— Олег, давай подождем и посмотрим, выгонит она его или нет. — Роман прислонился к стенке и попрочнее уперся ногами.
— Я те подожду, начальничек, а ну, марш на улицу, частник паршивый.
Роман замялся:
— Ну так интересно же…
Коротич молча вытолкал его взашей.
Такси резко вывернуло к неосвещенному подъезду и остановилось. Из машины вышла молодая женщина.
— Вам придется вернуться обратно, впереди дорога перегорожена, — предупредила она водителя.
— Знаю, — буркнул водитель и стал сдавать назад. Фары выхватили из темноты фигуру женщины.
«А ножки ничего, — машинально отметил водила, — надо было денег с нее не брать, а…»
Женщина открыла подъезд и зашла внутрь. Тут же раздались три хлопка.
Водитель заглушил двигатель и прислушался.
— Показалось мне, что ли?
Из подъезда не спеша вышел мужчина, оглянулся на такси и пошел вдоль дома. Уже через пару шагов он растворился в темноте. Водитель посидел в машине несколько минут, решая, выходить или не выходить. Если выйдет, то что он увидит — закрытый подъезд? А если уедет?
Пока он раздумывал, в подъезде раздался женский крик. Потом дверь открылась и на улицу выбежала пожилая женщина. Она кричала: «Убили! Убили!» За ней с громким лаем выскочила овчарка. Водитель понял, что ему не показалось, и по рации попросил вызвать «скорую» и милицию. Потом закрыл машину и пошел посмотреть.
Женщина, которую он только что подвозил, лежала на ступеньках, раскинув руки. Легкая юбка задралась и обнажила красивые ноги, на которые он глазел всего несколько минут назад. Со ступеньки тонкой струйкой стекала кровь. Водитель отвернулся. Рядом с собой он увидел овчарку, которая молча сидела и скалила зубы.
— Куда подевалась твоя крикливая хозяйка? — спросил водитель.
Собака зарычала.
Водитель понял, что уйти без проблем он не сможет.
— Вот черт! — выругался он и порылся в кармане. Где-то у него была конфета.
Овчарка перестала рычать и заинтересованно наблюдала за поисками. Она ждала.
Водитель обшарил один карман, полез в следующий. Собака от чрезмерного внимания наклонила голову. Пусто. Конфета, неизвестно как и неизвестно куда, испарилась.