— Понял, — буркнул охранник. Он понял только одно: эту мымру не ублажишь никаким рвением.
Когда они остались с Мариной одни в кабинете, Верунчик сбросила с себя маску стервы начальницы и теперь опасливо разглядывала кассету. Страх после пережитого, оказывается, никуда не исчез, он просто затаился и готов был наброситься на жертву при первом удобном случае.
«Удобный случай» лежал на столе. Верунчик не решалась взять кассету в руки, будто это была спящая кобра.
— Как ты думаешь, что там? — Гренадерша указала пальцем на кассету, словно было непонятно, что ее мучает.
— Не знаю, может, какой-нибудь рекламный ролик, — выдала Марина первое попавшееся объяснение. — Сейчас много клоунов развелось. Придумали себе рекламный трюк и развлекаются. Не иначе, агитируют купить зубную пасту или эксклюзивный стиральный порошок… А может, секс-услуги предлагают? — Она засмеялась. — Проведали, что мы — девушки незамужние, горячие, вот и подослали гонцов. А что? Если мальчики на кассете понравятся, пойду в их клуб, расслаблюсь.
— Давай посмотрим, — предложила, немного успокоившись, Верунчик. — Чего тянуть кошку за хвост?
Марина взяла кассету, вытряхнула ее из упаковки и вставила в видик. Пульт протянула Гренадерше.
— Нет-нет, сама. Не лежит у меня душа к этому дерьму.
Марина нажала на пуск, пошли первые кадры, какие-то размытые, черно-белые, непонятные.
— Что за херня? — выругалась Верка.
— Это съемка скрытой камерой. — Марина прошлась по настройкам, изображение перестало дергаться и стало четче.
— Поняла, не дура. — Верунчик откинулась в кресле и затянулась сигареткой.
— Подожди, подожди, кажется, я знаю, где это снято. — Марина подалась вперед, Верунчик, наоборот, поглубже вжалась в кресло.
Квартира, входная дверь. Она открывается, в прихожую заходит женщина. На ней легкая кофточка с капюшоном. Удачно падает тень. Капюшон скрывает лицо. Женщина вертится перед зеркалом и кого-то ждет. В квартире тишина. Женщина поднимает голову, капюшон падает…
— Это Надюнчик! — закричала Марина.
— Чего орать, я давно догадалась, что это она. — Верунчик плеснула себе в бокал. Марина скосила глаза: так и есть, Гренадерша опять за свое — наливает из бутылки абсент.
— Верунчик, хватит пить!
— Заткнись!
Надюнчик поправляет волосы. Идет в комнату.
— Алекс, — зовет она громко, — ты здесь?
Тишина. Надежда проходит гостиную, опять смотрит на себя в зеркало, трет нос, вытирает от помады подбородок и снова зовет Алекса.
— Вот идиот, — тихо говорит она сама себе, — позвал и спрятался, что он еще за игру придумал?
Надя заглядывает за ширму, продвигается дальше, на кухню. На кухонном столе стоит бутылка коньяку, нарезанный лимон, ананас и соленые огурцы, два пустых бокала. Надежда улыбается. Кто бы не улыбнулся? Сочетание коньяка с ананасом и солеными огурцами можно встретить только на русской кухне. «Изысканный» вкус Алекса всегда был поводом для шуток.
Подумав немного, она хрустнула огурцом.
— Хороши огурчики, с чесночком, с хреном, — сказала она громко. — Эй, Алекс, выходи, не то я обижусь и напьюсь сама.
Тишина.
Надежда снова завертелась перед зеркалом. Подкрасила губы, состроила несколько ужимок, кокетливо причмокнула.
— Алехандрик, я пришла. — Голос ее зазвучал ласково и призывно.
— Вот сучка! — выругалась Гренадерша.
Надежда, повертевшись в одиночестве, пошла в спальню. Кровать смята, видно, Алекс успел немного подремать.
— Сдаюсь, — игриво возвестила она всему свету, кобылицей проскакала к шкафу и открыла его. Алекса там не было.
Надежда пошла дальше.
— Боже мой, — прошептала Марина, — она сейчас зайдет в ванную и найдет там утопленника. Ужас какой!
— Так ей и надо! — прошипела Верунчик. — Задницей вертит, глаза сальные, а ведь в бассейне топила его вместе с нами, притворщица!
— Ты ревнуешь? Верунчик, пожалей Надьку, ей сейчас такой кошмар предстоит увидеть.
Верунчик выпила еще абсента и затянулась.
Надя, кокетливо виляя попой, шла дальше. Перед ванной она остановилась. Прислушалась. Поскреблась ногтем в дверь.
— Алехандрик, я иду, — объявила она и приложила ухо к двери.
Никто не ответил.
— Алекс, хватит игр, сейчас повернусь и уйду!
В подтверждение серьезности своих намерений, она толкнула дверь. Та открылась, Надежда зашла в ванную.
Изображение зарябило.
— Черт! Черт! На самом интересном месте! — выругалась Марина. — Что она там нашла?
— А то ты сама не знаешь. — Верунчик забулькала абсентом.
— Не знаю. Алекс там живой или уже мертвый? — Марина манипулировала над пультом. — Если живой, значит, его убила Надька. Она так на него разозлилась, что утопила?
— Он ее не удовлетворил, — мрачно буркнула Верка. — Что заслужил, то и получил.
— Подожди ты злиться. А если Алехандро уже мертвый, то кто его прикончил? Черт, где же конец пленки?
— Да выключи его! — раздраженно прикрикнула на нее Верунчик.
— Нет, пленка еще крутится. Вдруг там продолжение?
— Выруби или я его сама разобью! — Гренадерша попыталась встать, но рухнула в кресло.
— Верунчик, зачем нам прислали эту грязь? — Марина пленку не остановила, она упрямо пялилась на экран.
— Это прислали не нам, а мне. Ты смотришь случайно. Выключай. Пленку надо сжечь.
— Но ведь это улики!
— Это компромат на Надьку. Вот почему она прячется. Идиотка, пришла бы, все рассказала, мы же не звери…
— Ты веришь? Ты веришь, что это Надюнчик его замочила? — Марина смотрела на Гренадершу внимательно, так внимательно, как изучают книгу судеб, где указаны все даты отпущенной тебе на земле жизни.
— Дай мне пленку! — приказала Вера и защелкала зажигалкой.
— Постой, снова пошли кадры. — Марина, испугавшись того, что увидит, перешла на шепот.
Надежда зашла в ванную. Алекс лежал лицом в воде. Надюнчик на несколько секунд онемела, потом заорала, даже не заорала, а по-звериному завыла и бросилась вон из квартиры.
— Кошмар! Кошмар! Кошмар! — твердила Марина.
Верка застонала и налила себе зеленого пойла.
— Верунчик, только не напивайся! — взмолилась Марина. — Что я одна тут буду делать?
— Отстань! — огрызнулась Гренадерша.
— Смотри, смотри, что дальше было! — вдруг закричала Марина.
— Не ори, вижу! Вот сволочь!
— Не то слово! Сволочь конченая! — солидарно поддакнула Марина.
Сволочью они дружно обозвали Алекса. После безумного бегства Надюнчика мертвый Алекс вдруг зашевелился, вытащил морду из воды и захохотал. Он вытерся полотенцем и, продолжая заливаться недобрым смехом, выполз из ванны. Пошел на кухню, налил полный стакан коньяку, выдул его крупными глотками и захрустел соленым огурцом.
— Падаль! Какая же он падаль! — Марина всхлипнула. — Он ее разыграл, Надюнчика разыграл! Притворился мертвым, скотина, а та орала как резаная. Верунчик, что скажешь?
— Скажу, что правильно его угробили!
— Согласна, но кто, кто топил?! Кому мы руки должны целовать?
Алекс на пленке снова налил себе коньяку и снова залпом выпил.
— Уф, хорошо повеселимся завтра! — сказал он сам себе.
Нет, не сам себе. Кто-то вошел в квартиру. В прихожей было темно, и камера работала отвратительно. Видна была только тень человека. Он зашел, свет не включал, повозился немного и прошел в гостиную. Когда он появился в освещенной комнате, Верунчик и Марина дружно ахнули. Это был их бывший клиент.
— Неужели он убил Алекса? — спросила Марина.
Верка молчала. Она пожирала глазами изображение.
— Я подозревала у него садистские наклонности. Он и меня чуть в гроб не вогнал, помнишь, Верунчик? А вы ему активно помогали.
— А что нам оставалось делать? Алекс приказал, мы и держали форму.
— Так они на моей крови сдружились! — Марина закачала головой. — Верка, дай хлебнуть, у меня во рту все пересохло. Ох, мать их! Меня разыграли, теперь взялись за Надюху. Ее-то за что? — Марина влила в себя абсент и даже не почувствовала его горечи.
— Я сама не пойму, каким образом там оказался Сергей Анатольевич. Не в правилах Алекса поддерживать отношения с бывшими клиентами. Отыграли — и в архив. И Надька к нему никакого отношения не имела. Сценарий его розыгрыша ты писала. Понимаю, заело козла, захотел на тебе отыграться. Заплатил, получил кайф, пока наблюдал, как ты руку в кактус совала. Посмеялись, ну и отвали. Что-то тут не так.
— Все так. Он заплатил Алексу и запланировал над всеми нами поиздеваться. А эта скотина за деньги мать родную заживо похоронит. Смотри, смотри: сидят, пьют, смеются. Шеф огурцом закусывает, чтоб он им подавился, а этот гурман лимончиком заедает, лимончиком, яду ему в этот лимончик.
— Тише, они о чем-то разговаривают.
— Ты все успел снять? — спросил Алекс.
— Снимочек классный, никаких бабок не жалко. Она так орала, выбежала с такими выпученными глазищами, я думал, ее кондрашка на месте хватит, до машины не добежит. Ничего, резвенько уехала. Не иначе, до первого дерева. Какие эмоции, какой адреналин! Я в кустах сидел, прямо ссал от кайфа. Завтра с утречка ей все сообщим, снимочек покажем. Она у нас как обезьяна на горячей печке будет подпрыгивать.
— Ну давай, еще по одной и разбегаемся. Сейчас Катька придет, я ей тот же фокус хочу проиграть. Хочу услышать, как она верещит. Она после мандража трахается по первому классу.
Мужики выпили еще по одной. Алекс поставил пустую бутылку под стол, достал следующую, уже с абсентом, и решительно ее откупорил.
— Не-а, я коньяк с абсентом не мешаю, я за рулем, — отказался Сергей Анатольевич.
— Ты смотри, какой осторожный. — Марина закурила. — Когда же он его топить по-настоящему будет? Чувствую, сейчас Алекс надерется, с ним тогда и младенец справится. Главная задача — дотащить до ванны, а там просто — окунуть и подержать: Он сам захлебнется и даже трепыхаться не будет, он даже не поймет, отчего это воздуха нет, отчего это он уже труп.
Бывший клиент забросил в рот лимон, скривился и поднялся.