Инна отшатнулась. В глазах Амалии были боль, усталость, тоска и никакого азарта, никакого намека на огонь.
Графиня усмехнулась, прикрыла глаза и принялась открывать пузырек с таблетками.
Состояние Инны не поддавалось описанию. Она была раздавлена. Вся ее стройная система доказательств и психологических обоснований разлетелась в пыль от одного взгляда матери, потерявшей ребенка.
Амалия Никифоровна наконец выполнила рекомендации врачей: положила в рот пару таблеток и запила их водой.
— Иди, дорогуша, и поищи серого кардинала в другом месте. Найдешь — я помогу с ним справиться. Все говорит за то, что он тебе не по зубам. Больно хитер и изворотлив, но попытайся, ты упрямая и…
Что хотела добавить Амалия, неизвестно. Лицо ее вдруг посерело, она закашлялась и стала задыхаться.
Инна закричала. В комнату влетел Роман с пистолетом в руке. Не разобравшись в ситуации, он мог запросто пристрелить Графиню, которая, выгнувшись и вытянув шею, отчаянно боролась за глоток воздуха. Ведь он изначально был настроен защищаться от хозяйки дома.
— Ромочка, врача, скорее, — запричитала Инна, — Амалия задыхается.
Роман, как конь в стойле, замотал головой, ничего не понимая.
— Что у вас тут произошло? — спросил он, пряча оружие.
— Врача вызывай, — приказала Инна, — потом все объясню.
Она бросилась к Амалии:
— Чем я могу помочь?
Амалия, теряя сознание, просипела:
— Племянник, племянничек… — Ей тяжело дались эти слова. Они забрали остатки сил, и Амалия потеряла сознание.
Врачи прилетели, будто на вертолете, и мгновенно развернули бурную деятельность. Суетились, словно вокруг президента.
Инна успела тихонько, не привлекая внимания, изъять со стола таблетки и положить их к себе в карман.
— Ну что там? — налетел на нее Роман с расспросами. — Она сама траванулась, да? Вы, Инна Владимировна, ее к стенке прижали, она и сломалась? Ничего, врачи ее промоют, в чувство приведут, а мы тут же повяжем…
— Да при чем здесь Амалия? — вскричала Пономаренко.
Бедный Роман так и застыл с открытым ртом.
— Э-э-э, — наконец обрел он дар речи, — вы же сами говорили: психология, доказательства, душа, опять же таки, больная… Я, как портрет дочери увидел, сразу поверил…
— Ну и зря поверил!
Роман замолчал надолго.
— С вами не соскучишься, — протянул он. — И что же вас убедило, что она не виновна?
— Глаза, — просто ответила Инна. — Ее глаза.
— Ну, знаете, не ожидал от вас такого!
— Напрасно ты, Роман, сомневаешься. Глаза — это зеркало души. Вспомни Шпунтика. Почему я догадалась, что рыбки его напугают до смерти?
— Откуда я знаю? — огрызнулся Роман. Он понял, что сейчас его снова начнут грузить психологией, и боялся, что убедят.
— Кто такой Шпунтик? Преступник. Он с милицией привык сосуществовать. Знает все ваши приемы и готов к ним. Готов, что на допросе его будут бить сапогами, кулаками, ну и так далее. Он психологически готов и выработал защиту. Ничего бы ты своими ментовскими методами из него не выдавил. Ты знал, что делать, он знал, как защищаться. Это своего рода симбиоз. А вот пираньи — это нечто совершенно незнакомое. Он был не готов к рыбам-людоедам, я увидела это по его глазам. Если бы ты достал нож и стал резать его руку по частям, поверь, Шпунтик бы не раскололся. Это входило в его стереотип поведения ментов с такими парнями, как он. Пираньи же напугали его до смерти. Им он и раскололся. Чистая психология.
— И что теперь делать будем? — Роман старался не зациклиться на словах Пономаренко. Еще, чего доброго, придется со всем соглашаться, да он уже почти согласился, и такая податливость ему ужасно не нравилась.
— Думать. Думать, где мы ошиблись, когда пошли по неверному пути.
— Мы?! — иронически хмыкнул Роман. — Я у вас как собачка на поводке. Куда хозяйка пожелает, туда и тащит.
— У тебя хорошая память, Роман. Припомни, пожалуйста, наш разговор с Лидией Тимофеевной.
— Подсластили пилюлю, да? — Роман улыбнулся. — Говорили о письмах Сенеки, она их читает. О жизни и смерти…
— Дальше.
— Дальше перешли к Лике Медведевой, ее дипломной работе.
— Что было перед этим?
Роман нахмурился, потер переносицу и стал методично бормотать:
— Профессорша: «Я сразу поняла, зачем ты пришла, видно, пришло время вспоминать Лику». Вы спросили о дипломной работе. Профессорша: «Я так долго об этом помнила, что теперь забыть не могу. Да и обстоятельства не дают мне забыть. Все время кто-то напоминает. Лика занималась творчеством Эдгара По…»
— Стоп! — прервала Инна. — Вот что мы упустили при разговоре с Лидией Тимофеевной. Ее слова: «Я так долго об этом помнила, что теперь забыть не могу. Да и обстоятельства не дают мне забыть. Все время кто-то напоминает». Она явно мне намекнула, что дипломной темой Лики еще кто-то интересовался. Совсем недавно. А поскольку я не обратила на это внимания, хитрая лиса промолчала. Зачем, если знания не нужны, говорить лишнее?
— Как с вами сложно, — вздохнул Роман. — И кто теперь под подозрением?
— Я должна поговорить с Лидией Тимофеевной, а ты, Роман, позвони племяннику Амалии, Эдуарду Петровичу, она хотела его видеть.
Как ни старался Роман прислушаться к телефонному разговору Пономаренко, ему не удалось разобрать ни единого слова. Только монотонное бубнение. Он уже и не надеялся самостоятельно решить головоломку. Но желание узнать, кто заварил столь хитроумную кашу, толкнуло его на действия, несовместимые с правилами приличия. Он подкрался к Пономаренко и стал подслушивать. Разочарование — вот все, что он получил. Отдельные слова «да», «да», «нет», «да» не могли приоткрыть завесу тайны.
— Роман, да ты подслушивал? — поразилась Инна.
— Кто это? — задал единственный вопрос сыщик.
— Догадайся с трех раз! — в отместку ответила Инна, и Роман взвыл.
— Сжальтесь, Инна Владимировна, на кого указала Лидия Тимофеевна?
— На мертвеца, — загадочно изрекла Пономаренко. — Единственное, что я могу для тебя сделать, сыщик Роман, — это взять с собой. Но такси опять за твой счет.
— Пустяки, — отмахнулся Роман, — я готов нанять самолет, лишь бы быстрее…
Водитель такси попался сверхосторожный и сверхмедлительный. Как такой динозавр смог выжить в бешеном ритме городских улиц — загадка! И эта загадка, на беду, досталась Роману.
— Куда ехать? — спросил водитель.
— Прямо, — уклончиво ответила Инна.
— И рысью, — добавил Роман.
— Рысью так рысью, — согласился водитель.
На второй минуте до Романа дошло, что тридцать километров в час — это не похоже на рысь, и он стал нетерпеливо подгонять водителя. На что получил обстоятельную лекцию на тему безопасности дорожного движения с расхожими истинами: «Тише едешь — целее будешь!»
Пономаренко не принимала участия в перепалке. Ее занимали дела поважнее. Она обнаружила слежку.
Огромный черный блестящий джип прилагал немало усилий, чтобы удержаться за ними на черепашьей скорости. Диссонанс между его возможностями и реальностью был настолько велик, что джип невольно привлекал к себе внимание. Казалось, что в потрепанных «Жигулях» едет чудак хозяин, а на джипе разместилась охрана, которая не смеет обогнать затрапезную колымагу.
— Роман, за нами хвост, — порадовала сыщика Пономаренко.
Роман отвлекся от препирательств с водителем и очень удивился, когда понял, что Пономаренко права.
— Ведут внаглую, открыто!
— А что им остается делать? С нашей-то скоростью за чужими спинами не спрячешься.
— Отец, а ну, сбавь обороты! — приказал Роман. — Больно быстро едем! Как бы в ДТП не влететь!
Водитель не поверил собственным ушам. Неужели ему удалось обратить молодых людей в свою веру? Неужели он так доходчиво объяснял?
«Жигули» сползли на двадцать километров. Джип медленно вывернул на левую полосу и скрылся из вида.
— Ну вот, а вы говорили — хвост, — облегченно вздохнул Роман.
Но он рано обрадовался. Через пять минут джип снова появился в поле зрения. Просто он рванул вперед, успел сделать порядочный круг и вернулся на свое место позади «Жигулей». Выпустил пар, размял «застоявшиеся» колеса — и опять в строй.
— Боюсь, что, как только мы свернем на тихую улочку, нас перестреляют как куропаток, — прошептала Инна.
Водитель, к счастью, ничего не услышал.
— Что делать будем?
— Звонить Коротичу.
Инна достала мобильник.
— Олежек, миленький, — запричитала она, — прикрой нас. За нами следят, и морда у джипа очень неприятная. Роман того же мнения. По-моему, из нас хотят сделать решето.
Нельзя сказать, что Коротич обрадовался просьбе, но все же обещал через полчаса устроить засаду преследователям в тихом, удобном для разборок месте. Все, что требовалось от водителя «Жигулей», — подтянуть свою развалюху в нужное место к нужному времени.
За выполнение условий взялся Роман. Он перелез на переднее сиденье, и бедный дедуля никак не мог взять в толк, чего это его заставляют ехать то быстро, то медленно, то через проходные дворы, а то и вовсе по тротуару. Джип тупо повторял все маневры.
Наконец машины подъехали к заброшенному пустырю.
— Тормози, отец! — приказал Роман. — И если хочешь жить, ложись на сиденье и замри.
Инну просить не надо было. Она сама шустро согнулась и постаралась поглубже зарыться между сиденьями. Роман достал оружие и приоткрыл стекло.
Джип бесшумно остановился чуть поодаль.
«Хоть бы Олег успел», — подумала Инна.
— Началось, — комментировал события Роман, — выползают. Один, два, три… Пушки у них слабоваты. Где же наши орлы? Никого не видно. Хорошо маскируются, научились. Лишь бы не опоздали. А то у нас бывают такие случаи. Пробки на дорогах опять же… Нестыковки… Начальство может вмешаться. Спросят у Олежека: «Кого спасать? Пономаренко? А кто такая Пономаренко? Журналистка? Эта та, которая Блинова допекает? Пусть сама выкручивается…»
— Роман, заткнись! — прошипела Инна из своего окопа. — Это у тебя на нервной почве? Лучше скажи, как там наши преследователи себя ведут.