Снова бесшумно и внезапно раскрылась темная высокая щель дверного прохода. Группа землян вступила в колоссальной высоты зал, резко разграниченный на две части. Передняя, с полом из шестигранных зеркальных плит, была на два метра ниже задней, устланной толстым черно-желтым ковром и выходившей в полукруглую абсиду, обращенную параллельно экватору планеты. Лучи высокого светила пробивались сквозь красно-золотые стекла. Вся возвышенная часть зала была как бы окутана волшебным, привлекательным сиянием. В нем восседали в установленном знакомом порядке неизменные четыре фигуры — одна впереди и в центре, три других — слева и немного сзади. В пониженной части зала царил тусклый свет, пробивавшийся с потолка между гигантских металлических змей, укрепленных на выступах и разевавших клыкастые пасти над гостями с Земли. Зеркальные плиты отбрасывали неясные разбегавшиеся тени.
Властители Торманса, очевидно, уже были оповещены о всем касавшемся землян. Они не выразили удивления, когда увидели забавных девятиножек, семенивших около блестевших металлом ног звездолетчиков. Повинуясь знаку Фай Родис, все семь СДФ выстроились в линию на сумеречном зеркальном полу. Земляне спокойно взошли по боковой лестнице на возвышение и остановились, молчаливые и серьезные, не спуская глаз с владык планеты. Медленно, с неохотой Чойо Чагас встал навстречу Фай Родис и протянул руку. То же, несколько более поспешно, сделали остальные трое.
Всем землянам поставили кресла с растопыренными ножками в виде когтистых лап. Звездолетчики молчаливо рассматривали сложные узоры ковра, а напротив, с невежливой пристальностью изучая гостей, так же молча сидели члены Совета Четырех. Молчание затягивалось. До Вира Норина и Фай Родис, сидевших ближе к Владыкам, доносилось их шумное, беспорядочное дыхание, людей, далеких от спорта, физического труда или аскетической воздержанности.
Чойо Чагас переглянулся с тонким и жилистым Гентло Ши, уже известным землянам под сокращенным именем Ген Ши, ведающим миром и покоем Планеты Торманс. Тот вытянул длинную шею и сказал, слегка присвистывая:
— Совет Четырех и сам великий Чойо Чагас хотят знать ваши намерения и пожелания.
— Совет Четырех знает все наши пожелания, — ответила Фай Родис. — Нам нечего прибавить к тому, что мы просили.
— Ну, а намерения?
— Скорее приступить к изучению планеты Ян-Ях и нашего народа.
— Как вы предполагаете это сделать? Отдаете ли себе отчет в непосильности задачи — в короткий срок Изучить огромную планету?
— Все зависит от двух факторов, — спокойно говорила Родис, — от сотрудничества ваших хранилищ знания, памятных машин, академий и библиотек, от скорости ваших средств передвижения по планете. Мы можем многое записать памятными машинами звездолета и увезти на Землю большое количество информации.
— Разве вы поддерживаете прямую связь со звездолетом? — спросил Зет Уг.
— Разумеется. И мы рассчитываем показать вам многое из памятных машин звездолета. К сожалению, наши СДФ не могут развернуть проекцию на большом экране. Каждый робот рассчитан на аудиторию не более тысячи человек. Семь СДФ покажут фильмы семи тысячам зрителей.
Ген Ши привстал с плохо скрытым беспокойством.
— Думаю, что это не понадобится! — воскликнул он.
— Почему? — удивилась Фай Родис.
— Народ Ян-Ях слишком мало знает о других планетах, и он не подготовлен для таких зрелищ.
— Не понимаю.
— Ничего удивительного, — вдруг сказал молчавший все время Чойо Чагас, и при звуке его голоса, резкого, повелительного и нетерпимого, остальные члены Совета вздрогнули и повернулись к владыке. — Здесь многое будет вам непонятно. Так же может быть ложно истолковано и то, что вы сообщите. Вот почему мой друг Ген Ши опасается показа ваших фильмов.
— Но ведь любое недоумение может быть разрешено только познанием; тем важнее показать как можно больше, — возразила Родис.
Чойо Чагас лениво поднял руку ладонью к землянам.
— Я прикажу институтам, библиотекам, хранилищам искусства подготовить для вас сводки и фильмы. Все это вы получите здесь, не покидая садов Цоам. При скорости движения наших газовых самолетов… — Чойо Чагас помедлил несколько секунд… — около тысячи километров в земной час вы быстро достигнете любого места нашей планеты.
Настала очередь землянам обменяться удивленными взглядами; владыка Торманса знал земные меры.
— Однако, — продолжал Чойо Чагас, — вам следует сказать заранее, какие места хотите вы посетить. Наши самолеты не могут спускаться везде, и не все области планеты Ян-Ях безопасны для незнакомых с ними путешественников чужого мира.
— Может быть, мы сначала познакомимся с общей географией Ян-Ях и потом наметим плен посещений, — предложила Родис.
— Это правильно, — согласился Чойо Чагас и встал, неожиданно сделавшись приветливым. — А теперь пойдемте в отведенные вам комнаты дворца.
И он пошел впереди, ступая бесшумно по мягким коврам, через боковой ход по коридору, стены которого отблескивали тусклым металлом.
— Неужели эта маска всегда будет прикрывать ваше лицо? — чуть притронулся он к прозрачному щитку Фей Родис.
— Не всегда, — улыбнулась та, — как только я стану безопасной для вас и…
— Мы для вас, — понимающе кивнул владыка. — Поэтому я не зову вас разделить с нами еду. Вот здесь, — он обвел руками обширный зал с большими окнами, стекла которых были затемнены внизу, — вы можете чувствовать себя в полной безопасности. До завтра!
…Семь разноцветных металлических статуй сидели в безмолвном обмене чувств на широком диване багряно-красного цвета. Сквозь высокое окно не из стекла, а какой-то толстой пластмассы с розовым оттенком виднелись деревья сада, пронизанные лучами светила Торманса. В отличие от земного Солнца, оно не описывало дуги по небу, а спускалось медленно и величественно почти по отвесной линии. Его лучи сквозь листву и розовые окна стали лиловыми. Бронзовые лица звездолетчиков приобрели угрюмый зеленоватый оттенок.
— Итак, решено? — спросил Вир Норин, чей СДФ исполнял обязанности секретаря и кодировал результаты совещания для передачи на «Темное Пламя».
— Решено, — подтвердила Родис, — вы останетесь в столице среди ученых и инженеров. Тор Лик и Тивиса пересекут планету до полюса, побывают в заповедниках и на морских станциях; Эвиза — в медицинских институтах; Чеди и Гэн просто будут смотреть жизнь; я займусь историей, а потом посещу исторические места и памятники. Пора связаться с кораблем и разойтись. Наши хозяева рано ложатся и встают.
На следующее утро, едва семеро землян успели собраться для совместной еды, явился новый «змееносец» в угольно-черном одеянии с голубовато-серебряными змеиными вышивками. Он пригласил Фай Родис на свидание с «самим великим Чойо Чагасом». Остальным членам экспедиции он предложил прогулку по садам Цоам, пока не настанет время идти в центральный «Круг Сведений», куда передадут информацию «по приказу великого Чойо Чагаса».
Фай Родис, послав товарищам воздушный поцелуй, вышла в сопровождении молчаливого охранника в лиловом. Почтительно кивая, он показывал дорогу. У одного из прикрытых тяжелым ковром входов он застыл, раскинув руки и согнувшись пополам. Фай Родис очутилась в комнате с темно-зелеными драпировками и резной мебелью черного дерева.
Чойо Чагас стоял, слегка прикасаясь пальцем к хрустальному переливчатому шару на черной подставке. Взгляд «великого» не был тяжелым, как в прошлые встречи на экране и в сиянии абсиды дворцового зала. Чагас улыбнулся хитровато и ободряюще, и Родис улыбнулась ему в ответ, уютно располагаясь в широком кресле.
Чойо Чагас уселся поближе к своей гостье, доверительно наклонился вперед и сложил концы пальцев грубоватых рук со сморщенной на суставах кожей.
— Теперь мы можем говорить вдвоем, как и подобает вершителям судеб. Пусть звездолет — только песчинка в сравнении с планетой, психологически ответственность и полнота власти одно и то же… Скажите правду: зачем вы явились сюда, на планету Ян-Ях?
— Повторяю прежнее объяснение — наши ученые считают вас потомками землян пятого периода древней эпохи, называемой на Земле ЭРМ — Эрой Разобщенного Мира. Вы должны быть нашими прямыми родичами — да разве это не очевидно при одном взгляде на нас с вами?
— Народ Ян-Ях иного мнения, — раздельно сказал Чойо Чагас. — Но допустим, что сказанное вами верно. Что дальше?
— Дальше естественно нам вступить в общение. Обменяться достигнутым, изучить уроки ошибок, помочь в затруднениях, может быть, слиться в одну семью. Теперь наши звездолеты прямого луча…
— Вот оно — слиться в одну семью! — вознегодовал Чойо Чагас. — Так решили вы, земляне, за нас. Слиться в одну семью — покорить народ Ян-Ях. Таковы ваши тайные намерения! — взвинчивал себя владыка.
Фай Родис выпрямилась, застыла и посмотрела на Чойо Чагаса упорно и понимающе. Зеленые глаза ее утратили свое звездное сияние, потемнели. Какая-то незнакомая сила сковала волю председателя Совета Четырех. Он подавил мимолетное ощущение испуга и сказал:
— Пусть наши опасения преувеличены, но ведь вы не спросили нас, явившись сюда. Надо ли мне называть все причины, по которым наша планета отвергает всех и всяких пришельцев из чужих миров? Мы создали здесь счастье не для того, чтобы его разрушили иноплеменники, даже претендующие на кровное родство с нами!
— Счастье моллюска, укрывшегося в раковину, которую вот-вот раздавит нога того неизбежного стечения обстоятельств, которое раньше называли на Земле и сейчас называют у вас судьбой.
— У нас все предусмотрено!
— Без знания? А недавняя катастрофа с перенаселением? Мне думается, что вся ваша планета покрыта кладбищами с десятками миллиардов костяков — безответных жертв невежества и упорства, — горько сказала Фай Родис.
— Вот как! Вам известна история Ян-Ях? Откуда? — недобро прищурился Чойо Чагас.
— Только обрывок из сообщения чужого звездолета, наблюдавшего планету двести восемьдесят лет назад. Ему отказали в посадке ваши предшественники, тоже воображавшие, будто они держат в своих руках судьбу планеты. Удержали! — Фай Родис говорила насмешливо и резко, осознав, что только так можно было пробить скорлупу самоуверенного величия, прочно внедрившегося в психику этого человека.