Эта светлая мысль в голову прийти-то пришла, но не задержалась ни на одну лишнюю минуту. Алена спрятала конверт в то же укромное местечко, где он недавно лежал, и снова подсела к компьютеру. Открыла свою любимую поисковую систему «Rambler» и в окошечке для поиска настучала три слова: «Гнатюк Олег Михайлович».
Ей не давала покоя эта история, вроде бы насквозь выдуманная, однако то и дело плавно перетекающая в ее, Алены Дмитриевой, реальную жизнь, – совершенно так же, как ночью вода из загадочной фирмы, расположенной во втором этаже некоего здания на Рождественской улице, перетекала на первый этаж, заливая многострадальный «Барбарис»... Валера, развивший после приезда пожарных бурную деятельность и поднявший телефонными звонками на ноги, такое впечатление, полгорода, сообщил, что владельцев фирмы установить не удалось. Какие-то «московские гости» – из тех, что скупили на корню практически всю недвижимость в Нижнем и продолжали хапать оставшееся, раздавая направо и налево такие взятки на всех уровнях областной, городской и прочих администраций, что местным бизнесменам соперничать с ними за «право первородства» было совершенно не по карману.
Невозможно обнаружить хозяев пустого помещения на втором этаже – наверняка нельзя будет найти и реальных участников «заказного романа», думала Алена. Все останется на уровне догадок – Гнатюк не Гнатюк, Саблин не Саблин, Гном не Гном и так далее, но Алене все же хотелось еще попытаться поискать хоть какие-то концы. Если описанный в романе «реабилитационный центр» существовал в реальности, не осталось ли о нем хоть каких-то упоминаний в прессе? Лучше всего было бы, конечно, пойти в зал периодики областной библиотеки и поработать там, однако этот зал, размещавшийся на каких-то немыслимых антресолях в бывшей Ильинской церкви, был стабильно закрыт пожарниками, и хотя контрабандно читателей все же обслуживал, работать там было невозможно. Приходилось рассчитывать только на Всемирную паутину. Именно поэтому Алена вписала в поисковое окошечко три слова: «Гнатюк Олег Михайлович», кликнула по клавише – и принялась ждать ответа.
Ответ не заставил себя ждать, но оказался более чем обескураживающим. «Вы искали: Гнатюк Олег Михайлович, найдено сайтов: 121, документов: 168», – сообщил бесстрастный «Rambler». Алена обрадовалась было, но рано: ни разу имя, фамилия и отчество не встретились в этих документах одновременно, всегда речь шла или о каком-то Гнатюке (чаще всего о Николае, некогда знаменитом эстрадном певце, ну, который «Барабан был плох, барабанщик бог!»), либо о многочисленных Олегах Михайловичах, а также просто Олегах, просто Михайловичах, ни один из которых не был тем, кто требовался Алене: криминальным авторитетом, некогда директором тайного «лесного санатория», а теперь, предположительно, хозяином ресторанчика «Хамелеон».
Аналогичный ответ пришел после того, как Алена запросила информацию на Ивана Антоновича Саблина. Саблиных немало, но они все не Иваны Антоновичи, да и к пластической хирургии отношения не имеют, а любимым Иваном Антоновичем «Rambler'a» был, самом собой, трагический некоронованный русский император, еще во младенчестве отставленный от престола Елизаветой Петровной и погибший в царствование Екатерины Великой.
Что касается Алины, то сначала Алена даже запрашивать сведений о ней не хотела: какой смысл, не зная фамилии? Потом все же набрала слово «Алина» – и ужаснулась ответу: «Вы искали: Алина, найдено сайтов: 28925, документов: 499452, новых: 618». Большинством из этих 28925 Алин была гимнастка Алина Кабаева, девушка чрезвычайно красивая, в последнее время – даже роскошная, но вовсе не криминальная. Стриптизерша Алина Шерри показалась более многообещающей, однако под этим именем обнаружилась москвичка примерно 52-го размера... Очередной облом, короче!
Под занавес своих обескураживающих поисков Алена набрала в окошечке словосочетание «Константин Катков».
«Вы искали: Константин Катков, найдено сайтов: 352, документов: 779», – сообщил «Rambler». И предложил перечень.
В еженедельной рекламно-информационной газете «Уфимские Ведомости» упоминался конкурсный управляющий Константин Катков, который «долго пытался продать итальянскую линию»... чего линию, кому и зачем продать, а также – почему это ему не удалось, Алена выяснять не стала: явно это не тот Катков, который ей нужен.
На следующем сайте перечислялись выпускники Новгородской духовной академии Павел Любомудров, Владимир Мисаиловский, Порфирий Фрегатов, Максимилиан Соколов и многие другие, среди которых тоже оказался какой-то Константин Катков, но опять же не он, ах, не он!
На третьем сайте обнаружилась фраза: «Константин Леонтьев, которому Катков всегда был «противен», предлагал поставить ему памятник...» Ну, тут вообще была в огороде бузина, а в Киеве дядька. Константин Леонтьев, писатель середины XIX века, славянофил, само собой, а Катков-то имелся в виду Михаил Никифорович, публицист, издатель журнала «Русский вестник» и вообще умнейший человек. Этого Каткова Алена знала благодаря своему филологическому образованию, и к заказному роману он, к счастью, не имел никакого отношения.
Дальше, дальше, дальше! Константин Изюмов и Николай Катков в одном сайте, молодой, двадцатилетний повар Константин Катков, победитель конкурса «Лучший по профессии», в другом – Константин Пискун и Борис Катков... Мимо, мимо, мимо...
Ага, вот что-то интересное, уже из местной, нижегородской прессы, из газеты «Волжский криминал»: «Константин Катков был убит в перестрелке близ станции Толоконцево...»
Не тот, опять не тот! Убитый еще летом близ станции Толоконцево Константин Катков никак не мог пару недель назад работать в крошечном магазинчике «Горячая еда» на Рождественской улице, не мог затем пытаться устроиться на работу в ночной клуб «Тот свет», не мог в результате плюнуть на все и уехать в какую-то неведомую деревню. Единственное, что сближало того Каткова, из романа, и этого, из Толоконцева, – их безусловная принадлежность к преступному миру криминала. Только по этой причине Алена кликнула мышкой на сайт газеты «Волжский криминал», где был обозначен материал о гибели Константина Каткова, и принялась ждать, пока откроется этот материал.
Грузился файл невыносимо долго; такое случалось, когда статья бывала переполнена графическими материалами и ссылками. Алена успела заварить себе новый кофе, а красные глазки модема все мигали и мигали, файл все полз и полз...
Ну наконец-то загрузился. Хотя что за ерунда? Это что-то совсем другое. Это кадры из французского кинофильма, причем давнего производства: с красавчиком Аленом Делоном, еще совсем молодым, лет тридцати пяти, в роли какого-то ужасного преступника. Вот он стоит у вагона в окружении милиционеров, а вот уже лежит, сжимая в откинутой руке пистолет, запрокинув к небу мертвое лицо.
Стоп! Делон – и милиционеры? Что за бред?!
Алена так и ахнула, вглядываясь в фотографию и испытывая странное, непостижимое чувство, будто она сидит напротив своего компьютера, в своей комнате, на своем стуле – и в то же время находится в каком-то размытом пространстве, вдали от всех примет реальности, в мире, безусловно, выдуманном, несуществующем – в мире, внезапно столкнувшемся с действительностью с той же деликатностью, с какой сталкиваются два метеорита, пусть случайно, невероятно, но неотвратимо и разрушительно, а может, и созидательно, кто его разберет...
Она нередко испытывала такое ощущение, да нечто подобное происходит время от времени, конечно, со всеми творческими людьми, живущими одновременно в нескольких мирах, в нескольких пространствах, в разнообразном, пересекающемся времени, однако сейчас момент этой сшибки выдуманного и подлинного она ощутила буквально как удар.
Похож... этот человек был всего лишь похож на Алена Делона, но здорово похож!
Итак, вот он, Костя Катков... О бог ты мой, да Костя, оказывается, несостоявшийся наркокурьер (так было сказано в статье)! Причем погиб он по трагической случайности: цыгане из Толоконцева, промышлявшие продажей всякой «дури», как самой низкопробной, так и высшего качества, ждали крупную партию нового синтетического зелья «2004-D». В УВД, в отделе по борьбе с наркотиками, получили наводку на курьера. Константин почуял неладное, ударился в бегство, пытаясь унести свой груз. Надеясь напугать его, милиционер дал предупредительную очередь, но Катков не остановился, более того – выхватил пистолет. Стали стрелять по ногам, но Катков в это время споткнулся, начал падать – и оказался буквально прошит очередью.
Бог ты мой, тупо думала Алена, вглядываясь в фотографию мертвого Каткова, да неужели Саблин и в самом деле был таким блистательным хирургом? Ну вылитый Делончик! Приз бы взял на конкурсе двойников! Какая жалость, что Саблин связан с преступным миром, что оказался столь жесток и мстителен в расправе со своими врагами!
То есть ты, дорогая, по-прежнему веришь, что каждое слово этого измышленного романа – правда-истина?..
Ладно, бог с ним, с романом и Саблиным. Но Катков, вернее, Катковы...
Итак, метель мирозданья намела очередной сугроб совпадений! Теперь понятно, что приятель Равиля не имеет к лесному санаторию никакого отношения, о нем и думать не стоит. А подумать в первую очередь стоит о... ну, об Игоре, конечно, это само собой разумеется, ну а затем...
А странно все-таки: почему Катков вдруг ударился в бегство и начал отстреливаться? Видимо, боялся, что если его задержат, то обнаружат какие-то прошлые делишки. Ведь в бытность свою изготовителем фальшивых документов он имел крупные нелады с законом, не зря же Саблину пришлось менять его внешность.
Ну и как эти следы, интересно знать, были бы обнаружены? В заказном романе сказано, что Саблин менял не только лицо, но даже кожу на подушечках пальцев пересаживал!
Может быть, Костя кинулся бежать просто по старой памяти? В том смысле, что на воре шапка горит?
Ну, теперь уже не узнать, разве что пошарить еще по сайтам, потешить любопытство.