Йона вздохнула, ощущая, как сердце наполнилось лёгким сожалением. Как бы то ни было, как бы её там не любили, но племя — это её родина, и тосковать по ней придётся всю оставшуюся жизнь.
— Главное, чтоб с Фридой ничего не случилось, — произнёс следопыт с некоторой грустью. Сестру он искренне любил, и каждый раз беспокоился, когда оставлял её надолго одну.
Дикарка удивлённо почувствовала укол ревности. Следопыт много рассказывал о своей сестре, и все его рассказы были исполнены глубокой нежности.
— Почему ты с собой в походы её не берёшь, если так волнуешься? — спросила Йона, погружая пальцы в выпотрошенного зверька и бросая требуху в костёр.
Гарольд коротко рассмеялся.
— Чтобы волноваться ещё больше? Нет, лучше уж так. Да и сейчас за ней Макс присматривает, а ему я в этом доверяю, — ответил он, добродушно улыбаясь.
Девушка отрезала несколько кусков мяса и бросила в закопчённый котелок. Хотелось добавить ещё и остатки крупы, но Гарольд запретил. Нужно было экономить, хотя бы до тех пор, пока они не подберутся поближе к обжитым местам. Сегодня на ужин была похлёбка, простая до невозможности. Следопыт только добавил в неё несколько съедобных кореньев, чтоб разнообразить уже начинающий надоедать вкус.
Солнце скрылось за верхушками деревьев, и на землю опустились сумерки. Костёр слабо разгонял приближающуюся тьму. Гарольд перенёс огонь на ещё одну кучку дров, и они быстро вспыхнули, щедро одаривая усталых путников теплом и светом.
Котелок залили водой и поставили в огонь. Теперь оставалось только ждать. Желудки громко урчали, но терпения, чтоб дождаться готовности, хватило. Гарольд, обжигаясь и матерясь, жадно хлебал почти кипящий суп. Йона аккуратно остужала варево своим дыханием, и только потом ела.
Насытившись, беглецы залили пустой котелок остатками воды и уселись на брёвнышко у костра. Где-то вдалеке гулко ухнул филин, эхом отвечая самому себе. Больше настораживающих звуков не было. Осенний лес здесь хоть и не был безопасным местом, но и не заставлял вздрагивать от каждого шороха.
— Прекрасный вечер, — улыбнулся следопыт и девушка кивнула ему в ответ. — Хотя лес уже немного поднадоел.
— Я всю жизнь прожила в лесу, — равнодушно произнесла дикарка.
— Значит, тебе ещё есть на что посмотреть.
— А города сильно большие бывают? — в который раз уже поинтересовалась Йона.
— Всякие бывают, — зевнул охотник. — В столице, говорят, пятьсот тысяч человек живёт.
— Не ври! — шутливо ударила его по руке девушка. — Не бывает такого. Им же есть нечего будет!
— Да я и не вру, пересказываю, — улыбнулся Гарольд. — Сам-то там не был, не довелось.
— Интересно, мы когда-нибудь там побываем? — мечтательно посмотрела в небо дикарка.
Гарольд слегка опешил. Слишком быстро она перешла из разряда "я" в разряд "мы". Но с лёгкостью отпустил эту мысль, взглянув на жену.
— Может и побываем, — ответил он и зевнул снова. — Давай-ка лучше спать.
Девушка встала, мило улыбнулась мужу и расстелила шкуру между костров так, чтоб стреляющие угольки не падали на мех и чтоб от огня доходило хоть какое-то тепло. Сверху ещё одну, чтоб было чем укрыться от холода и снега.
Следопыт поблагодарил её и, не раздеваясь, улёгся на импровизированную кровать. Достаточно жёстко, но лучше, чем на голой земле. Девушка примостилась рядом и укрылась почти с головой, плотно прижавшись к Гарольду. Тот лежал на спине, о чём-то размышляя.
— О чём думаешь? — шепнула она на ухо.
— Ни о чём. Спи, — улыбнулся ей Гарольд и впервые за всё время поцеловал.
Толстяк проснулся рано, но в отличном расположении духа. Ночное объявление привело его в тайный восторг. Глупые чернорясники рискнули отправить золото в сопровождении всего лишь десятка бойцов. Такие силы можно было уничтожить даже без помощи бандитов. Вся казарма гудела от такой новости, Её следовало держать в строгой тайне, и послушники клялись друг перед другом, что ни одно слово о золоте не вырвется за пределы этой комнаты. Максимиллиан тоже поклялся, нарочито громко и помпезно, призвав в свидетели солнце и гром. На всякий случай он скрестил пальцы в кармане, чтоб отвести наказание, но купец уже твёрдо решил стать клятвопреступником. Такой шанс нельзя было упускать.
Подождав, пока большинство послушников разойдётся на проповеди и патрулирование, Макс выскользнул наружу. Снег, больше похожий на мелкий песок, больно царапал кожу, а порывы холодного ветра пробирали до самых костей. Улицы были пусты, и только ветер гонял мёрзлые жухлые листья и мусор по земле. Толстяк закутался в тонкую рясу и почти бегом припустил к аптеке. Радовало только то, что идти было недалеко.
Аптека, как и всегда в последнее время, оказалась закрыта. Максимиллиан нервно стучал по двери, мечтая о том, как расскажет об уникальной возможности вернуть все богатства. И ещё больше мечтая попасть в вожделенное тепло.
За дверью послышались неторопливое шарканье, и вскоре аптекарь отпер все замки, о чём-то ворча. Бергтер стоял, всё ещё одетый в пижаму и ночной колпак и сварливо глядел на посетителя. Видимо, торговец пришёл слишком рано.
— Чего тебе опять? — раздражённо спросил Гвидо, поёживаясь от стылого ветра.
— Может впустишь уже? — пробормотал толстяк.
Аптекарь отошёл в сторону, а Максимиллиан сразу направился к очагу. Угли жарко светились багровым цветом, и от контраста температур по телу купца табуном пробежали мурашки. Засовы в двери вернулись на место, и Бергтер повернулся к гостю, сложив руки на груди.
— Говори, — потребовал аптекарь.
— Там кто-нибудь есть? — толстяк мотнул головой в сторону подвала.
Гвидо покачал головой.
— Рано ещё. Утро же. Вечером приходи, — процедил он.
— Всех зови сюда. Новость важнейшая есть, — загадочно улыбнулся купец.
— И что это за новость? — недоверчиво произнёс аптекарь.
— Золото, — ухмыльнулся Максимиллиан. — Много золота.
Через пару часов пятеро повстанцев сидели в подвале Бергтера и неторопливо завтракали, обсуждая свежие сплетни. Срочность вызова многих подняла прямо из постели, как и самого аптекаря.
— К чему такая спешка? — спросил Пантей, прихлёбывая отвар из ромашки и мёда.
В честь такой новости аптекарь не поскупился на угощение.
— До заката успеть нужно, — пояснил купец. — На закате телега выйдет. Но я пока не знаю, из каких ворот. Скорее всего из Закатных. Иначе куда ещё можно золото везти, как не в столицу?
— Сколько точно охраны будет? — раздался голос Мирона, как всегда до жути воинственного.
— Десяток послушников, возница, плюс пара-тройка человек на самой телеге, я думаю, — ответил Максимиллиан.
— Ишь, думает он! А если их полсотни окажется вместо десятка? — недоверчиво вскрикнул рабочий, но Фрида попыталась его успокоить.
— Если Максимиллиан так говорит, то я ему верю, — миролюбиво сказала девушка. — Но, наверное, стоит позвать ещё кого-то из горожан. Если ты, конечно, оружие достал. Бандитам я не доверяю.
Толстяк с благодарностью посмотрел на подругу.
— Что насчёт обещанного оружия? — процедил Бергтер, с сожалением глядя, как уничтожаются его съестные припасы.
На дне реки покоилась ладья, полная высококачественной стали. Там были первоклассные клинки, которые сейчас так бы пригодились. Но торговец так и не нашёл того, кто рискнул нырнуть в грязную ледяную воду за ту скромную плату, которую он мог предложить. А сразу после пожара достать груз он не рискнул, опасаясь навести на себя подозрение.
— Эту проблему я пока не решил, — расплывчато ответил купец.
Мирон вполголоса выругался.
— Ты теперь предлагаешь брать обоз, используя булыжники и кулаки? Против мечей. Нет, я ни за какие богатства на такое не соглашусь, — рубанул он рукой по воздуху.
— Позовём горожан, у них должно быть хоть что-то, — выкрутился торговец.
— Пока ты пропивал остатки состояния, всё зарегистрированное оружие конфисковали, — равнодушно напомнила Фрида. — Графские списки нашли и использовали. Сказали, что теперь защитой города займутся профессионалы. Ублюдки, демоны их разорви.
Пантей поморщился от грязной брани, звучащей из уст хрупкой девушки.
— Придётся у бандитов помощи просить, — вздохнул он. — Наверняка свою долю потребуют.
Толстяк нахмурил лоб. Снова идти в это жуткое место очень не хотелось. Да и существовал риск, что бандиты попросту заберут всё золото себе. Скорей всего, так бы и случилось.
— Если кто-то отважится нырнуть в Маревку, то оружие будет, — вздохнул Максимиллиан, решаясь, наконец, выдать тайну. Фрида, заслышав эти слова, многозначительно улыбнулась.
— В Маревку? Сейчас? Зачем это вообще? — посыпались вопросы со всех сторон.
— На дне лежит столько оружия, что хватит на роту солдат. В ладье, причал напротив "Речного дракона", — сознался купец.
— Постой, это ладья, которую сожгли не так давно? — уточнил Мирон, и толстяк кивнул в ответ.
— И как ты собирался его достать вообще? — растерянно спросил Пантей.
Максимиллиан пожал плечами.
— Хотел заплатить кому-нибудь, — вздохнул он.
— Да в такую погоду на улицу выйти страшно, не то что в реку прыгнуть, — вставил аптекарь.
— Надо спешить, — заявил Мирон, вставая из-за стола. — Я достану оружие.
В полдень все пятеро стояли на причале, дрожа от холода и промозглого ветра. Ещё больше дрожи придавал вид грязной мутной воды, покрытой корочкой тонкого льда.
Мирон скинул одежду, оставшись в одной тонкой рубашке до колен. Он несколько секунд постоял на берегу и побежал в воду, громко матерясь от холода. Из окон таверны пялились глумливые рожи местных посетителей, показывая пальцами. Больше наблюдателей не было. Чернорясники не хотели лишний раз появляться в портовом районе.
Мужчина взломал тонкий лёд и нырнул вниз. Максимиллиан примерно описал, как найти свертки с оружием, так что он знал, куда плыть. Наблюдатели на берегу затаили дыхание.
К ним подошёл один из местных.
— Это он что, на спор, что ли? — хохотнул он.