– Мальчуган, – сказал он, улыбаясь, – расскажи мне, как твои дела! Он всегда называл Альфа мальчуганов. Он даже не знал его настоящего имени, так как все в семье всегда обращались к Альфу только так, так как он был самым младшим. Альф поставил на стол два коньячных бокала и потянулся к бутылке, которая стояла поблизости от его кровати. Но Барден воскликнул испуганно: – Оставь ради всего святого эту бурду! Вот, возьми это! Осталось от ящика «Мартеля»… Он размотал бутылку из бумаги. К этому прибавилось несколько упаковок с сигаретами, которые Барден тоже пододвинул Альфу, жестянка с английским кофе и коробка шоколадных конфет.
– Тебя, похоже, все еще очень хорошо снабжают, дядя, – сказал Альф, снимая оловянный колпачок с бутылки коньяка. Барден наблюдал за ним с усмешкой. Мальчик выглядел хорошо. Мальчуган всегда выглядел хорошо. Удивительно, что он еще не женат. Барден не был уверен, была ли вообще у Альфа девушка.
– Кофе, – произнес Альф и взял в руки банку, чтобы прочесть надпись, – трофейный кофе! Я не пил настоящий кофе уже больше трех месяцев!
Барден кивнул. Потом сказал укоризненно: – Почему ты об этом не докладывал? Немного кофе для офицеров всегда есть. Нужно только позаботиться об этом. Или твое задание тут отбирает у тебя все время?
Альф не уловил иронии в голосе полковника. Он только постучал пальцем по жестянке и произнес: – Трофейный кофе. И что мы пили бы, если бы случайно не воевали против Англии?
Полковник широко улыбнулся. Он откинулся назад на стуле, который взял, и расстегнул пуговицы мундира. На нем было несколько наград 1914 года и военный крест "За заслуги" с того времени, когда он был преподавателем в военном училище.
– Ты обставился довольно по-спартански, – заметил он, оглядев комнату. Альф кивком согласился с этим. Он налил коньяк в оба бокала и снова закупорил бутылку. Потом он зажег сигарету.
Барден заметил это и сказал: – Ты еще помнишь, где ты закурил свою первую сигарету?
Альф осторожно кивнул. Он поднял бокал и ответил: – Первая сигарета, да, это было у тебя. Там еще Польманн был. Он тогда поперхнулся, и ты бил его по спине. Он погиб в сентябре. В Голландии.
Они выпили. Альф медленно проглатывал старый ароматный напиток, чувствуя его вкус, неторопливо наслаждаясь.
Барден быстро проглотил свой коньяк и вздрогнул. Потом он потянулся за сигарой, и пока он тщательно обрезал ее, он сказал себе под нос: – Дома все в порядке. Эрнестина выходит замуж на Рождество. Я приехал к тебе и по этой причине тоже. Ты хочешь побыть на свадьбе?
– Я уже отгулял свой отпуск.
– И истратил попусту, вместо того, чтобы жениться, – кивнул расслабленно Барден. – Но это все-таки можно устроить. Всего одна неделя. Я думаю, мы поедем вместе.
Эрнестина была дочерью Бардена. Альф, поморщив лоб, поинтересовался: – А сколько ей, собственно, лет?
– Двадцать, – ответил Барден.
– Немножко рановато, – заметил Альф.
Барден сказал: – Мне хотелось бы, чтобы она вышла замуж. Они оба уже давно вместе. Дела такого рода не нужно откладывать слишком долго.
– Он же капитан авиационного округа, не так ли? – уточнил Альф.
Барден кивнул. – Да. Честный парень. Как раз подходящий для Эрнестины. После войны снова станет летчиком в «Люфтганзе».
– После войны…, – сказал Альф и снова наполнил стаканы. – Я думаю, после войны он будет уже настолько стар, что больше не сможет летать как пилот.
Барден задумчиво рассматривал его некоторое время. Потом на его лице появилась недобрая ухмылка.
– Мой милый мальчик, – произнес он подчеркнуто, – стратегических способностей нашего ефрейтора уже не хватит надолго. Война закончится быстрее, чем мы думаем.
– Вероятно также иначе, чем мы думаем.
– Об этом пока можно только строить предположения. Они оказываются не очень ободряющими, если посмотреть на ситуацию достаточно трезвым взглядом и если немного заглянуть за кулисы…
Альф поднял бокал и выпил. – Меня мучит представление мучит меня, что мы отстегнем однажды наши пистолеты и передадим их сибирскому комиссару. Он зажег новую сигарету и подал спичку Бардену, потому что увидел, что сигара у того уже снова погасла.
– Наш ефрейтор… , произнес Барден, задумчиво выпуская дым к потолку.
– Попробуй представить себе, что случилось бы, если бы бомба Штауффенберга грохнула его…
– Тогда ты с твоими знаниями английского языка был бы, вероятно, сегодня не Ic при нашей дивизии, а офицером связи при союзных английских войсках и квартировал бы либо в Париже, либо даже уже в Москве.
Барден задумчиво затянулся сигарой. Он был рассеянным курильщиком, он затягивался так долго, пока ее раскаленный конец не стал длиной в сантиметр и дым получил пригорелый вкус.
– Попытайся представить тебе…, – сказал он задумчиво, – все могло бы произойти именно так, и теперь… Ах, давай лучше бросим этот разговор. Свадьба Эрнестины будет в Шварцвальде. У нас будет несколько прекрасных дней.
– Шварцвальд зимой, говорил Альф, – это могло бы принести мне пользу. Надо надеяться, я смогу отсюда уехать. Я настроен скептически.
– Это получится, – невозмутимо сказал Барден. – Впрочем, тебе не стоит думать, что твоя рота важнее, чем что-то другое на свете.
Альф скривил лицо. Он с улыбкой посмотрел на дядю, так признательно, как он только мог, а потом сказал: – Я это давно знаю и я в этом твердо убежден. Но я подчиняюсь Ic дивизии.
Они выпили за свое здоровье и при этом улыбались. Барден снова вздрогнул. Его сигара воняла.
– Пока я не забыл, – сказал он, – у нас теперь появился НСФО – офицер национал-социалистического руководства. Боже упаси, чтобы ты с ним когда-либо познакомился. Он дал мне поручение поговорить с тобой об истории с борделями.
– С борделями? – спросил Альф с интересом.
– Да, с борделями. Ходят слухи, что русские сразу за фронтом разместили жилые вагончики, которые служат им как бордели.
– Отлично, – сказал Альф, – я расскажу это моим солдатам на тот случай, если они однажды во время операции почувствуют такую потребность…
– Послушай, – прервал его Барден, – это еще не вся история…
Альф не смог промолчать. Он спросил, подмигнув одним глазом:
– Не хочет ли господин НСФО, пожалуй, сам отправиться однажды на операцию с нашими солдатами ради этих самых жилых вагончиков?
Барден засмеялся. Стоило мальчику выпить два бокала коньяка, как он стал забавным.
– Нет, совсем нет! – сказал он, – ты забываешь, что мы в дивизии лучше обеспечены женскими кадрами, чем ты в твоей роте! Загвоздка в этой истории совсем другая. Есть ли эти жилые вагончики на самом деле или нет, я не знаю. Во всяком случае, слух о них есть, и господин НСФО хочет исказить этот слух крайне необычным способом.
– Исказить?
– Да. А именно так, чтобы получился положительный для нас и опасный для русских слух. Одним лишь приемом.
– Вот это уже очень любопытно. Если бы я мог предложить: солдаты во время использования дам получают неожиданно клеймо раскаленным железом в форме советской звезды. К этому примечание, что у Советов нет противоожоговых повязок…
Барден снисходительно улыбнулся. – Офицеру национал-социалистического руководства пришла в голову гораздо лучшая идея.
– Я слушаю! – сказал Альф. – Может быть, выстрел в затылок при поцелуе?
Барден снова улыбнулся очень снисходительно. Поморщив лоб, он сказал: – Ты слишком рано стал офицером, мальчуган. У тебя нет никакого представления о легких девочках. Там не целуется. Даже не разговаривают. Самое большее, лишь чуть-чуть. А теперь, внимание…
– Жаль…, – сказал Альф. – Я так здорово это придумал с выстрелом в затылок…
– Да. Итак, этот слух нужно исказить. С твоей стороны ты должен позаботиться о том, чтобы это стало предметом сплетен. Женщины в этих подозрительных жилых вагончиках – немки. Вот в чем идея!
Альф проглотил «Мартель» и спросил непонимающе: – Немки?
– Да… – Барден засмеялся. – Грандиозная фантазия! Угнанные немецкие женщины. Из нескольких деревень, которые русские заняли в Восточной Пруссии, и еще откуда-то. Каждый пехотинец увидит личную честь в том, чтобы освободить их! Хорошая выдумка, не так ли? – спросил он, когда Альф ничего не ответил. Он испытующе взглянул своему племяннику в лицо.
Но тот покачал головой и медленно сказал: – Я не могу утверждать, что мне понравилась эта история. По моему, она уж слишком примитивная.
Барден пожал плечами.
– И глупая, – сказал Альф.
– Я с этим не спорю, – сказал Барден, – я только передаю тебе инструкции НСФО.
Через некоторое время Альф сказал: – Ты недооцениваешь моих людей. Они слишком часто бывают в тылу у русских. Они там много чего знают. К ним нельзя просто так подходить с такими идиотскими выдумками. Они ведь не кандидаты в члены партии.
Барден снова зажег свою погасшую сигару. Он сделал это с ироничной усмешкой. При этом он сказал: – Мальчик мой, ты совершаешь ошибку. Ты смотришь на меня сейчас на НСФО. Но я только Ic, начальник разведки. И эта история вовсе не мое изобретение, а того самого офицера национал-социалистического руководства.
– Я ее проигнорирую. У меня нет никакого желания распространять эту историю.
– Я и не требую от тебя решения в этом деле, – любезно сказал Барден, – это не моя сфера деятельности.
Барден объяснил своему племяннику, что изменилось за последние недели в штабе дивизии. Назначение офицера национал-социалистического руководства повлекло за собой некоторые последствия, на которые раньше никто не рассчитывал. Но это касалось, по крайней мере, вначале только штаба дивизии, не роты, и Альф слушал это без особого беспокойства. Еженедельные политические занятия. Вечернее обучение для офицеров. Изучение национал-социалистических идей. Преобразование Вермахта в политическую армию.
На это потребуется время, говорил про себя Альф. И, кроме того, фронт был здесь действительно тонок. Никто не знал, удастся ли удержать позиции при будущем наступлении. Тогда новый офицер национал-социалистического руководства, вероятно, сам бы незаметно удрал. Альф был в этом уверен, хотя и не зн