– Теперь они уже и среди белого дня стреляют по домам, – неразборчиво пробормотал Биндиг.
Русский, похоже, разобрал его слова, но не подал виду. Немного позже он неожиданно спросил: – Вы когда-то читали Шиллера?
– В школе. Это было уже давно.
– Вам нужно прочитать его теперь.
– Я мог бы купить его во фронтовой книжной лавке. За одну марку и девяносто пять пфеннигов. Избранные произведения Шиллера, издание полевой почты. Что вы ожидаете от меня, если я его теперь прочитаю?
Русский пожал плечами и молчал.
– Знаете, – сказал задумчиво Биндиг, – когда я проходил подготовку, у меня был один офицер, который читал книги. Он узнал, что я тоже когда-то имел дело с книгами. Тогда он рекомендовал мне, если я однажды окажусь на фронте, в перерыве между двумя тяжелыми боями в спокойную минутку читать Шиллера. Это придало бы мне силу и мужество. А я забыл это делать.
Русский молча следил своим взглядом за У-2, который делал разворот высоко над деревней и качал крыльями. Тогда он сказал: – В нашей армии есть люди, которые читают Шиллера, чтобы получать от него силу, чтобы освободить немцев от Гитлера и от его системы.
Биндиг легко пошевелили рукой. – Давайте оставим это, – сказал он, – это ни к чему не приведет. Почему вы, собственно, никогда не делали попытки вернуться через фронт к вашим войскам?
Русский помолчал некоторое время. Он не был смущен. Он рассматривал У-2, который спустился ниже и с тарахтящим двигателем кружился над деревней, время от времени постреливая вниз.
– Так, так…, – сказал он, наконец, показывая на самолет. – Наши летчики снимают мерку…
В один из следующих дней в роте появилось пятеро русских. Они пришли пешком однажды утром, с высоко поднятыми воротниками шинелей, покрытыми инеем от их дыхания, усталые, но с проворными глазами. Невысокие, уже не молодые мужчины с широкими лицами. Они доложили о своем прибытии Альфу. Один из них говорил по-немецки, но другие тоже понимали команды и много других знакомых выражений. Немецкий ефрейтор, который сопровождал их, доставил их Альфу и снова удалился. Он пошел тем же путем, которым он прибыл с русскими, и он маршировал через деревню по направлению к дороге, которая вела на запад. Цадо был в дороге. Он получил кофе и хлеб. Он стоял перед своей квартирой с буханками хлеба в руке, когда приблизился ефрейтор. Сначала он не заметил, что Тимм приближался к нему сзади. Но потом он услышал шаги унтер-офицера и повернулся к нему. Тимм из своей квартиры видел русских, маршировавших по улице. Он сразу заметил, что это русские, хотя на них и была немецкая форма. Он окликнул ефрейтора, который недовольно остановился: – Эй, что за пятерых трофейных германцев ты там притащил?
– Пять человек, – ответил ефрейтор, – они у вашего командира.
– Я это видел, – проворчал сердито Тимм, – или ты думаешь, что я считать не умею?
Ефрейтор ухмылялся. – Сегодня важно уметь считать. Например, пара сигарет, которые дают с продовольственным снабжением.
– Не серди меня! – зашипел Тимм. Но он засунул руку в карман и бросил сигарету ефрейтору. Это был пожилой мужчина, который шагал не очень прямо, и лицо его было как коричневая кожа.
– Русские, – сказал он, когда зажег сигарету, – чтобы ваша банда, наконец, научилась, как вести войну.
– Иисус, Мария, – зарычал Тимм раздраженно, – самое позднее, при следующем таком ответе ты потеряешь несколько коренных зубов, если они у тебя еще остались! Что эти парни здесь делают?
– Дружище, – добродушно ответил ефрейтор, – я ведь не Иисус Христос, и я не могу знать все. Я должен был только привести их сюда. Что они здесь должны делать, знает ваш шеф. Сигарета хорошая. У вас еще найдется?
– Исчезни! – яростно заорал на него Тимм. – Убирайся, пока свиньи тебя не загрызли! Затем он отправился к Альфу, и Цадо локтем открыл дверь в их жилище. Он вывалил хлеб на стол и поставил посуду с кофе рядом. Потом он сказал Биндигу: – Снова начинается, малыш. Как раз привели пятерых русских, власовцев. Опять работа для смертников. Если бы я при этой операции оказался больным, мне, пожалуй, было бы приятнее…
Час спустя их выстроили, и Тимм листал свою записную книжку. Он зачитывал: Цадоровски, Биндиг, Паничек… После этого он прочел еще семь других имен.
– Выйти! – приказал он тогда. – Ждите меня в канцелярии.
Они вышли, тяжело ступая, в то время как он распределял служебные задания между оставшимися солдатами роты.
Перед канцелярией Цадо с шумом плюнул в снег и сдвинул шапку на затылок. Расчесывая спутавшиеся волосы, он с безразличной интонацией сказал другим: – Ребята, хорошенько рассмотрите еще раз наше гнездышко. Мне кажется, мы отправляемся в поездку с небольшим багажом. Если мы не вернемся и умрем, значит, мы поехали в неправильном направлении. чесался спутанные волосы, он говорил безразлично другим?
Тимм прибыл спустя пару минут. Он уже издалека закричал: – Ну, ну, не стойте там как болваны! Построиться! Или вы думаете, я буду с вами день рождения праздновать?
Десять солдат выстроились, и Тимм мимо них вбежал в дом.
Альф сидел в канцелярии и говорил с пятью русскими. Они все немножко знали немецкий язык, и понимали, прежде всего, военные команды. Один из них переводил то, что другие не понимали. Это были мужчины, которые казались очень старыми по сравнению с солдатами разведывательной роты. Тимм попытался, рассматривая их, понять, что скрывается за странным выражением их лиц. Это не были боязливые, и не недоверчивые лица тоже, и, все же, они в то же время были и теми и другими.
Тимм обдумывал тайком, что были бы в состоянии выполнить эти мужчины.
Подождите, думал он, я вас насквозь увижу! Я буду гонять вас, до тех пор пока легкое не выпрыгнет у вас из горла, и если вы не будете бежать дальше без одного легкого, тогда вы можете снова проваливать туда, откуда пришли, не будь я Клаус Тимм!
– Готово? – спросил Альф. Тимм по уставу приложил руку к шапке и ответил: – Готово, господин лейтенант. Десять солдат выстроены снаружи.
– Спасибо. Альф снова обратился к русскому, который переводил другим: – Теперь вы включены в группу роты и сегодня у вас первый день службы с нами. Когда поступит приказ, мы поедем на полигон, а оттуда на задание. Русский перевел эти слова другим. Те не показывали никакого движения.
– Постарайтесь, – продолжал Альф, – познакомиться с остальными солдатами группы, насколько это возможно. Хорошо, когда один знает других. Договоритесь между собой о некоторых словах, чтобы в определенных обстоятельствах вы могли быстро понимать друг друга. Унтер-офицер Тимм проведет для вас инструктаж. Остальные солдаты, с которыми вы отправитесь на операцию, опытные люди. Всегда обращайте внимание на то, что они делают, они занимаются этим не в первый раз. Они в этом деле мастера.
Русский снова переводил. Потом Альф спросил: – Хотите ли вы оставить какую-то весточку кому-то, перед тем, как пойдете на задание?
– Нет, – ответил русский, – нам некому что-то писать.
– Хорошо. Альф встал. Тогда выходите и становитесь в строй с остальными солдатами.
Когда они покинули комнату, Тимм фамильярно спросил: – Лейтенанта, что это за типы? У меня такое впечатление от них, что они либо большие жулики либо прожженные симулянты.
Альф улыбался с выражением скуки на лице. Он приблизился к Тимм и остановился перед ним.
– Честно говоря, я не завидую вам с этим заданием.
– Откуда они взялись? – хотел знать Тимм. Он засунул большие пальцы за портупею и вопросительно рассматривал Альфа. – И для чего они нам нужны?
– Они из этой своры Власова, – ответил Альф. – У меня только очень короткое сообщение из штаба дивизии. Бывшие заключенные, которые служат у нас. Они были освобождены нами, и действуют из благодарности или из ненависти к большевизму, я этого не знаю.
– Заключенные? – спросил протяжно Тимм. – Политические?
Альф пожал плечами. – Нам об этом так точно не сообщали. Возможно, в дивизии сами точно не знают. Это почти невозможно проконтролировать. Да нам это и все равно. Тот факт, что речь идет о людях, которых большевики преследовали по уголовному закону, дает нам уверенность, что они будут биться не на жизнь, а на смерть.
– Преследуемые по уголовному закону – это хорошо! – заметил Тимм с ухмылкой. – И что же как раз мы должны с ними делать?
– Подождите, – посоветовал ему Альф, – самое позднее сегодня вечером нужно ожидать боевой приказ. Я предполагаю, что это будет дело, при котором нам понадобятся люди, говорящие по-русски.
Тимм снова ухмыльнулся. – Я как раз и сам об этом подумал. Но тогда почему они прислали их к нам всего за один день до операции?
– Погоняйте братцев еще сегодня по-настоящему, – сказал Альф, – потребуйте от них побольше.
– В этом можете быть уверены! – приветливо ухмыльнулся Тимм. – Я сделаю их кости мягкими. Они еще с ностальгией будут вспоминать про свои камеры в тюрьме!
Он встал с Альфом перед дверью, и мужчины стали смирно. Тимм посмотрел на них недолго, потом прошипел совсем внезапно и неожиданно: – Лечь!
Русские были последними, кто бросился на землю. Они не поняли короткую, резкую команду и отреагировали только тогда, когда увидели, что немцы упали в снег. Тимм прижал обе руки к бокам. Потом он сказал совсем тихо: – Встать!
Когда они стояли, он подошел совсем близко к шеренге мужчин и сказал с угрозой: – Вы стали как парализованные. Слишком долго топтались. Вы, собственно, хотите пойти на танцы с девушками-связистками или на боевое задание, а?
Все молчали. Тут Тимм обежал кругом и прикрикнул на переводчика русских: – Может быть, Вы откроете вашу пасть и объясните другим, что я говорю! Или вы меня тоже не поняли?
– Так точно, – бойко сказал русский.
– Так точно, так точно, – передразнил его Тимм. – А что, у человека нет званий? Как это называется?
– Так точно, господин унтер-офицер.
– Мы этому еще потренируемся! – обещал Тимм. – Ну, переводите уже! Русский обратился к другим. Они выслушали его неподвижно.