Воцарилось молчание. Внезапно Фаррелл произнес:
– Саша…
Квин и Закари в непонимании уставились на него.
– Расскажи‑ка подробнее, дружище, – протянул Зак.
Фаррелл ударил кулаком по столу.
– Да вы подумайте, как отец обращался с Сашей! Унижал ее, подрывал уверенность в себе, старался разлучить нас. Что, если отец узнал про вас с Кэти и предложил ей сто тысяч, чтобы она ушла от Квинтена? А она взяла деньги – ведь не для себя, а для того парня.
Квин одним глотком осушил полбокала пива.
– И что это меняет? Она солгала мне.
Зак поднял руку, на лице его застыло странное задумчивое выражение.
– Стоп. Что, если ты прав наполовину, Фаррелл? Отец вполне мог поступить так, но Кэти могла и не взять денег. – Он пристально посмотрел на Квинтена. – У тебя есть доказательства того, что чек обналичен?
Квинтен растерянно произнес:
– Нет.
Зак вытащил телефон.
– Отец ненавидел онлайн‑операции, потому я помогал ему. Тот аккаунт не закрыт. Какой, говоришь, это был месяц?
– Апрель, – произнес Квинтен, чувствуя, что губы его не слушаются.
Какое‑то время все трое молчали, пока Закари искал нужную запись. Наконец он бросил на братьев ликующий взгляд:
– Нашел. Чек не обналичен, деньги на счете.
Квинтен резко втянул в себя воздух.
– Кэти…
Фаррелл с сочувствием поглядел на него:
– Она защищала тебя.
Закари кивнул.
– Не хотела, чтобы ты знал, каким чудовищем был наш отец.
– Но она ушла от меня – почему?
Фаррелл пожал плечами.
– Наверное, об этом тебе лучше спросить у нее самому.
Зак кивнул.
– Если она согласится с тобой заговорить.
Кэти чувствовала себя хуже некуда. Даже во время урагана ей не было так плохо, потому что рядом был Квинтен. Сейчас же, несмотря на то что опасности не было, ее терзала боль. Как он мог поверить в то, что она взяла деньги у его отца, не сказав никому ни слова? Она думала, что он любит ее и доверяет ей, и вот к какому ужасному выводу он пришел. А ведь ей казалось, что их отношения начинают налаживаться.
Или, может быть, он был прав насчет нее: она наивна и чересчур доверчива? Смотрит на жизнь сквозь розовые очки… Все это время она считала, что деньги могут стать для их отношений камнем преткновения, а в действительности проблема была вовсе не в них, а в том, что Квинтен так и не понял ее до конца. Да и для нее его высокомерие и гордость оказались сюрпризом.
Прибыв домой, Кэти хотела лишь одного: забиться в угол и зализывать раны. Но слишком много людей нуждались в ней. Удостоверившись, что с семьей и друзьями все в порядке, она принялась оказывать помощь тем, кто пострадал и находился в убежищах: раздавала еду, утешала детей. А спустя два дня ей позвонил Фаррелл, и Кэти отправилась в офис, чтобы встретить специалистов, которые должны были наладить телефонные линии и интернет‑соединение. Она ждала встречи с Квинтеном, но его нигде не было.
Если днем работа не давала Кэти вспоминать все, что было, то по ночам не было спасения от назойливых мыслей и одиночества. Ей хотелось бежать из Портленда как можно дальше. Что за будущее ждет ее в «Стоун Ривер Аутдорс»?
Квинтену в жизни приходилось выигрывать в серьезных схватках с противником, но ни одно соревнование не было столь тяжелым, как предстоящая битва за благосклонность Кэти и ее прощение. Положение усугублял тот факт, что он понимал: вряд ли ему вообще дадут шанс оправдаться. И все же он был намерен попросить прощения и дать Кэти понять, что в случившемся есть только его вина. Это он ее предал, не понял, не оценил. Вспоминая, как он вел себя при их последней встрече, Квинтен сгорал от стыда.
Десять дней спустя он стоял на пороге дома Кэти. Фаррелл заверил его, что хозяйка никуда не уходила. Квинтен не взял с собой ни цветов, ни конфет, ни подарков, зная, что такую девушку, как Кэти Дункан, нельзя купить. Не случайным было и то, что он ждал столько дней, прежде чем явиться. Все это время он тщательно разбирался в себе и вот, наконец, понял, чего хочет.
Он дрожащей рукой позвонил в дверь, но не ожидал, что Кэти откроет. Она могла посмотреть в глазок и увидеть, кто пришел. Но внезапно дверь распахнулась.
– Ужасно выглядишь, – произнесла девушка, окинув Квинтена взглядом.
– А ты, наоборот, чудесно.
И тут Квинтен не покривил душой: в коротких шортах и ярком топе, босоногая и с распущенными волосами, Кэти выглядела беззаботно и по‑летнему.
– Зачем ты здесь, Квин? – поморщилась она. – Фаррелл сказал, что благодаря тебе пригонят мою машину, а я просила передать тебе спасибо.
– Он передал, – ответил Квинтен, отметив, что Кэти не торопится впускать его. – Кэти… Я знаю, что мне нет прощения за то, что я сделал, но я хочу, чтобы ты знала, как мне жаль.
На лице Кэти не отразилось ничего.
– А что ты сделал, Квин? Обвинил женщину, с которой спал, в том, что она подлая лгунья?
– Не смогу объяснить тебе, почему так поступил, мне нет оправдания. Но когда ты так спокойно сказала, что знаешь про чек, я потерял голову.
– Да, наверное.
– Я принес тебе это, – с отчаянием в голосе сказал Квинтен, протягивая Кэти плотный конверт.
– Это что, ордер на арест?
– Открой его, это для тебя.
Кэти бросила быстрый взгляд на соседний дом.
– О боже, входи, но не спеши располагаться. Квинтен протиснулся в дом и встал на пороге, сунув руки в карманы. Кэти опустилась в кресло и открыла конверт. Медленно вытащив то, что лежало внутри, она нахмурилась.
– Что это?
Квинтен сделал глубокий вдох.
– Я привез тебе пианино. Завтра его доставят. А эти телефоны принадлежат женщинам, что дают уроки игры для взрослых.
– Я не понимаю, – произнесла Кэти.
Квинтен пожал плечами.
– Хочу попросить у тебя прощения. Не знаю, почему ты ушла от меня два года назад, но понимаю, что на сей раз здорово прокололся. Я люблю тебя, Кэти. Вот и все.
– Ты любишь меня? – повторила Кэти, не веря сама себе. Кровь прилила к голове, в ушах зашумело.
– Я должен был сказать тебе раньше, но ждал, пока не закончится ураган. Хотел отвезти тебя куда‑нибудь, например на Карибы, и сделать предложение.
– Предложение?!
– А потом подумал, что ты не любишь всей этой помпезности. Но не успел придумать второй план, все полетело к чертям.
Кэти пожала плечами.
– Ты был так зол на меня, Квинтен, и представить не можешь, что я пережила.
Квинтен склонил голову.
– Знаю, я видел твое лицо. Наверное, я просто боялся, – подытожил он, выпрямляясь.
Кэти нахмурилась.
– Чего? Квинтен Стоун никогда ничего не боялся.
– Неправда. Ты ушла от меня два года назад, ничего не объяснив. Когда я увидел этот чек, то подумал, что ты не доверяла мне, считала меня эгоистом, не способным помочь тебе.
– Не понимаю, зачем ты пришел, – мягко сказала Кэти. – А как же лыжи?
Квинтен вскинул голову.
– С этим покончено, Кэт. Я больше не соревнуюсь. Это в прошлом. Следующей зимой я планирую открыть лыжную школу, уже поговорил кое с кем. Буду растить новые таланты. Но что бы ни произошло, мое увлечение больше никогда не встанет между мной и людьми, которых я люблю.
– Ясно, – так же мягко ответила Кэти, до сих пор в полной мере не осознавая, что слышит.
Наконец Квинтен сделал шаг вперед. На лице его была написана решимость.
– Я повторю еще раз, потому что ты, видимо, мне не поверила. Я люблю тебя, Кэти Дункан. И я думал, как дать тебе понять, что мне безумно жаль. Вспомнил тот день в музее, картину Ренуара и ту ночь, что мы провели вдвоем после этого похода. – Квинтен помолчал, что‑то обдумывая. – Если бы только я мог вернуть тебя, я бы отказался от всех соревнований в моей жизни.
Кэти отложила конверт.
– Хочешь узнать, почему я ушла тогда?
Квинтен поморщился.
– Наверное, мой отец приложил к этому руку.
– Нет, он тут ни при чем. Я решила уйти задолго до разговора с ним.
Квинтен побледнел.
– Так это была моя вина.
Кэти провела рукой по его щеке, качая головой.
– Ты ничего плохого не сделал – по сути, ты вообще не сделал ничего, в этом‑то и была проблема. Я хотела, чтобы ты стал другим, открытым и осознающим собственные недостатки и сильные стороны. Вот только я не знала, как попросить того, что хочу, и будущее казалось мне беспросветным.
– И ты сдалась, – ровно произнес Квинтен. Кэти пожала плечами.
– У нас не было ничего общего, Квинтен. Недавно мне показалось, что наши отношения изменились, но потом ты поверил в то, что я могла взять крупную сумму денег у твоего отца и не сказать ничего тебе. И я подумала: о каких вообще отношениях тут может идти речь?
Квинтен приложил ее пальцы к губам.
– Вот тут ты ошиблась, Кэт. У нас много общего. Каждый удар твоего сердца важен для меня, каждый твой вздох. Не могу представить жизнь без тебя. – Выпустив ее руку, Квинтен шагнул назад. – Ты любишь меня?
– Да, – произнесла Кэти, ненавидя себя за слезы, что полились по щекам.
– Тогда я дам тебе время на раздумье, пока ты не будешь уверена. Вот увидишь, любимая, ты – все, что мне нужно. Прости меня за глупость и жестокость. Я всю жизнь буду доказывать тебе, что мы идеально подходим друг другу. Если не ты, Кэт, то мне никто не нужен.
– Не переигрывай, – произнесла Кэти сквозь слезы, обнимая его. – Я обожаю тебя, – прошептала она. – Повтори то, что ты мне сказал.
Квинтен нашел ее губы и прижался к ним поцелуем.
– Я люблю тебя, моя дорогая, и сразу предупреждаю: я куплю тебе кольцо с самым огромным и дорогим бриллиантом, который сумею найти, и заставлю тебя носить его, чтобы все знали, что ты моя.
Кэти прижалась щекой к его груди.
– Знаешь, Квинтен Стоун, я переживу. А теперь, если ты не очень торопишься, я покажу тебе мою новую кровать.
Квин ухмыльнулся, и глаза его озорно блеснули.
– Я с радостью приму предложение.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.