Постепенно каменные двухэтажные дома сменились одноэтажными, деревянными. Вдоль тротуара потянулись палисадники и заборы, исчезли вывески. Асфальтовая мостовая кончилась и пошла булыжная.
Виталий бодро шёл, закинув пиджак за спину и с интересом поглядывая по сторонам.
Улица пошла вниз. Домики тут стояли ещё реже, еле заметные среди зелени садов, и улица приобрела вид совсем уж деревенский.
Виталий невольно ускорил шаг. Перед ним открылась река, а за ней - луга, берёзовые рощи и тёмная полоска леса на самом горизонте. Высоко над лугом в голубом небе плавали два ястреба, распластав крылья.
Улица незаметно кончилась. Протоптанные всюду тропинки вели по жёлто-зеленому травянистому склону к гряде могучих ив и кустарника у самого берега реки.
Виталий огляделся.
Слева, куда уходил город, над рекой угрюмо возвышался тёмный и массивный железнодорожный мост. А справа, вдали, за деревьями, был виден другой, деревянный и лёгкий, по которому в этот момент двигалась грузовая машина.
Виталий с разбегу спустился по склону и зашагал по тропинке, петлявшей среди кустов и деревьев вдоль самого берега реки.
К мосту он вышел неожиданно быстро. Под его чёрными балками плескалась вода. Пустынная жёлтая дорога бежала к нему через поле.
А на мосту Виталий увидел одинокую женскую фигуру. Облокотившись на перила, женщина неподвижно смотрела куда-то вдаль.
Виталий невольно остановился около последнего дерева, обняв рукой его корявый, толстый ствол. Какой-то странной, безмолвной скорбью поразила его вдруг открывшаяся картина: мост, пустынная дорога, женщина, шорох листвы над головой, плеск воды…
Постояв, Виталий направился к мосту. Женщина стояла спиной к нему. Но когда он взошёл на круглые, неровные бревна моста, она оглянулась.
И Виталий сразу узнал её. Хотя сейчас она была в простом тёмном платье без рукавов, с тонкой ниткой багряных кораллов, кольцом охватившей шею, и в чёрных туфлях на загорелых ногах. В руках она держала портфель. Короткие, отливающие тёмной медью волосы слегка растрепались от ветра, а большие, выразительные глаза на смуглом лице взглянули на Виталия как-то отрешённо и горестно.
Виталий нерешительно остановился в нескольких шагах от женщины, слегка смущённый, что уж и вовсе было ему несвойственно, пробормотав:
- Здравствуйте…
Женщина чуть заметно пожала плечами.
- Я вас не знаю.
- Мы встречались с вами на заводе, - сказал он. - Около кабинета Ревенко. Не помните?
- Нет, - она покачала головой и отвернулась.
- Я приехал из Москвы, - словно оправдываясь, добавил Виталий.
- Из Москвы? - она снова повернулась, и в тёмных влажных глазах её мелькнула тревога. - Я слышала. А зачем вы приехали?
- По делу Лучинина.
- Разбираться в его… преступлениях? - она через силу произнесла это слово.
- В его гибели, - тихо произнёс Виталий.
- Гибели… - прошептала женщина. - Вы его не знали…
- Я его хорошо знал, - возразил Виталий, тоже опираясь на перила. - Мы десять лет дружили с ним в школе.
- С Женей?!
- С Женей, - задумчиво подтвердил Виталий, следя за тугими, искрящимися струями воды внизу, и глухо добавил, стукнув кулаком по бревну: - Не верю… не верю, что он мог это сделать.
- Я бы тоже… не поверила.
- Да? - он быстро поднял голову и посмотрел на женщину. Глаза её были полны слез, и она кусала губы, чтобы не расплакаться.
- Но вот видите… - она на секунду умолкла. - Он это сделал… Такой сильный, такой смелый… - голос её снова прервался. - Как он мог?..
Она поспешно отвернулась, закрыв лицо руками. Плечи её вздрагивали.
«Плачет, - ошеломлённо подумал Виталий. - Плачет… Неужели?..»
- Я вас понимаю, - сказал он дрогнувшим голосом. - Я был его другом… И я понимаю.
Она не ответила, только смахнула слезы и стала смотреть на реку.
- Но скажите мне, - продолжал Виталий. - Как это могло случиться? Я все равно должен был с вами встретиться и задал бы вам этот вопрос.
В ответ она только горестно и недоуменно пожала, плечами.
- Я читал акт ревизии, - помолчав, добавил Виталий, - и анонимные письма в прокуратуре…
- Это все ложь, - страстно возразила она. - Грязная, подлая ложь!
«Две женщины говорят, что это ложь, - подумал Виталий, - две женщины, которые его любили».
- Это надо доказать, - с горечью произнёс он. - И это совсем не так просто.
- Если вы его друг, вы обязаны доказать!
Она обернулась и требовательно, почти гневно посмотрела на него.
«До чего же она хороша! - невольно подумал Виталий. - Женька, Женька, что ты наделал?..»
- Я сделаю все для этого, поверьте мне, - сказал он. - Но вы должны мне помочь.
- Я?.. Чем же я могу помочь? - с тревогой спросила она.
- Сейчас скажу. Кстати, нам надо познакомиться. Меня зовут Виталий Лосев. А вас?
- Таня, - она протянула ему маленькую смуглую руку, - Филатова.
- А теперь скажите, - продолжал Виталий, - вы ведь вместе с Женей работали над проектом для Барановского комбината?
- Да… - её губы снова задрожали. - На мне лежала технологическая часть. Я технолог.
- Кто ещё был в бригаде?
- Черкасов Пётр Андреевич. Он механик. Способный и очень опытный инженер.
Виталий вспомнил худого, лысого человека в очках с кожаной папкой на «молнии», который вместе с Таней был тогда в приёмной.
- Что он за человек?
- Он?.. Но я же сказала…
- Вы сказали, какой он специалист. А я спрашиваю, какой он человек?
Виталий задавал вопросы подчёркнуто деловито, напористо и сухо, не давая ей снова расплакаться.
- Человек? - она помедлила, задумавшись. - Вежливый. Осторожный. Ну и, пожалуй, недобрый. Да, да. Очень вежливый и очень недобрый. Вообще немного странный, - она слабо усмехнулась. - Всякие изречения собирает, пословицы. Мне иногда подсовывает. Вот сегодня, например… - она открыла портфель, достала белый квадратик бумаги и протянула его Виталию. - Сам даже перепечатывает. Вот, полюбуйтесь. Виталий взял у неё листок и прочёл: Пословица жителей Мадагаскара: «Действуй как хамелеон: смотри вперёд, не забывай оглядываться назад и всегда будь начеку».
- Интересная пословица, - усмехнулся Виталий и попросил: - Можно, я оставлю это пока у себя?
Больше, чем сама пословица, его заинтересовал шрифт, каким она была напечатана.
- Пожалуйста, - Таня равнодушно пожала плечами. - Можете вообще себе оставить.
- Теперь я хочу спросить вас ещё об одном человеке, - сказал Виталий, радуясь, что она успокоилась, что не дрожит её голос и в красивых, строгих глазах исчезли слезы.
- О ком?
- О вашем шофёре, Сергее Булавкипе.
- Он ведь куда-то, говорят, пропал, - удивлённо произнесла она. - Вы слышали?
- Да. Его ищут. Так вот, расскажите о нем.
- Что же вам рассказать? - она задумалась. - Легкомысленный он какой-то, пустой. Но Жене почему-то нравился. Жене многие нравились. И тогда он не замечал их недостатков. Он…
Её глаза снова наполнились слезами, и, с силой закусив губу, она поспешно отвернулась.
- Не надо, - мягко попросил Виталий. - Не надо. Я ведь хочу ещё кое о чем вас спросить.
- Спрашивайте, - глухо ответила она, не поворачиваясь, и требовательно повторила: - Ну, спрашивайте.
- Хорошо, - Виталий чуть помедлил, чтобы дать ей успокоиться. - Вы никогда не слышали, чтобы кто-нибудь грозил Жене?
Она повернулась так стремительно, что Виталий даже вздрогнул.
- Слышала, - испуганно прошептала она. - Да, да, слышала. Мне говорил… Боже мой, кто же мне говорил?.. Ах да! Иван Спиридонович. Так вот…
- Постойте, - прервал её Виталий. - Кто такой Иван Спиридонович?
- Симаков. Это чудесный человек! Бригадир слесарей. Так вот. Ему как-то сказал Носов… Он был выпивши… Носов сказал, что Женя хочет его закопать, но что он сам его закопает.
- Так и сказал? - ошеломлённо переспросил Виталий. - Что закопает?
Он ведь почти наизусть помнил анонимку, присланную Лучинину.
- Да, да, именно так, - возбуждённо подтвердила она. - Я эти слова очень хорошо запомнила. Он посмел так сказать, - глаза её гневно блеснули.
- Значит, Носов… - прошептал Виталий. - Появился некий Носов…
- Ой, мне же пора! - воскликнула Филатова, взглянув на часы. - Обед давно кончился.
- Пойдёмте, я вас провожу до города, - Виталий оторвался от перил. - Мне тоже пора.
И они, не сговариваясь, бросили последний, долгий взгляд на тихую, переливавшуюся на солнце гладь реки. Потом медленно двинулись по дороге в город.
«Носов… Носов… - вертелось в голове у Виталия. - Ведь я слышал эту фамилию…» Натренированная его память тут же высветлила из толпы людей, окружавших в приёмной Ревенко, невысокого, широкоплечего человека в засаленной кепке, в куртке и синей майке, чуть не лопавшейся на могучей волосатой груди. И сразу же вспомнились слова Ревенко: «Лучинин хотел уволить его за прогул…»
…Пыльная дорога незаметно перешла в улицу. По сторонам появились домики, потянулись заборы.
Начался город.
Когда запыхавшийся Виталий появился, наконец, в горотделе, он застал Откаленко и Томилина негромко беседующими у стола.
- Ну, вот и он, - сказал Игорь, подняв голову. - Все брюки небось уже в прокуратуре просидел, пока мы тут полгорода облазили.
Виталий повалился на диван, кинув рядом с собой пиджак. Игорь внимательно посмотрел на приятеля: чтобы он так небрежно швырял пиджак, должно было случиться что-то необычайное.
- Ну, рассказывай уж, рассказывай, - подчёркнуто спокойно и чуть снисходительно сказал он.
Виталий уловил его тон и загадочно усмехнулся. Потом не спеша полез за трубкой. Однако показного спокойствия хватило ему ненадолго.
- Ну, братцы, и встреча же у меня сейчас была! - воскликнул он. - С ума сойти можно.
Игорь деловито спросил:
- В прокуратуре?
- Нет, потом.
. - Так начни по порядку. С прокуратуры.
- Вот дал бог начальника, - повернулся Виталий к Томилину, словно ища его сочувствия. - Я ему потрясающую новость хочу сообщить, а он «по порядку»! Что ж, начнём по порядку, - он снова откинулся на спинку дивана. - Итак, девять ноль-ноль. Прибыл в прокуратуру. Девять тридцать. Товарищ Роговицын соблаговолил меня принять…