- Ты хоть в двух словах скажи, что узнал? - взмолился Виталий. - Я пока в себя приду.
- В двух словах? Ну, ладно. А ты давай умойся, И, ради бога, сними чужую рубашку.
- Слушаюсь!
Пока Виталий плескался под умывальником, Игорь, развалившись рядом на стуле и сбросив ботинки - он тоже изрядно устал за этот день, - рассказал о беседе с Черкасовым, о встречах с Олешковичем, Симаковым и Небоговым.
- Этот Славка отличный парень. А его сестра…
- Ага, есть, значит, и сестра, - насмешливо вставил Виталий, как уж извиваясь под рукомойником.
- Да. Очень строгая учительница. Хотя и рыжая. Брата во как держит. - Игорь потряс в воздухе кулаком.
- Но тебя это все, конечно, не испугало?
- Есть некоторый опыт. Так вот. Проводив Славку, я отправился к ней. Да! Самое главное! Их соседом оказался Носов! Представляешь?
- М-м-м… - изумлённо промычал Виталий, продолжая с ожесточением намыливать лицо и шею и потому будучи не в силах произнести что-либо более членораздельное.
- Так вот, - продолжал Игорь. - Оказалось, что Носов брал у неё одолженную им Черкасовым машинку. Причём брал с разрешения самого Черкасова. Понимаешь?
Виталий на секунду замер с зажмуренными глазами, потом стал торопливо смывать с лица мыло.
- Выходит, Носов напечатал те анонимки? - спросил он, уже вытираясь. - А Черкасов…
- Вот именно. Хотя мне тут далеко не все ясно, - задумчиво покачал головой Игорь. - У меня будут к ним кое-какие вопросы. И вот ещё что. Один человек бывал у Носова особенно часто. К сожалению, Леля не знает, как его зовут, - и торопливо объяснил: - Леля - это сестра Небогова.
- Я понимаю, - скромно отозвался Виталий. - Просто Леля. Без всяких там официальностей.
- А, брось ты! - Игорь нетерпеливо махнул рукой. - Так вот. Человек этот - молодой, худощавый, узкое лицо, нос с горбинкой, чёлка падает на глаза…
- Анашин!.. Егор Анашин, - сказал Виталий, усмехнувшись. - Близкий друг. «Два друга - метель и вьюга».
- Это ещё что такое? - удивился Игорь.
- А то, что мы с тобой с двух концов подошли к одной точке. Вот это работа! Я тебе потом все расскажу.
- В общем, надо браться за этого Носова вплотную.
- Знаешь, - мечтательно произнёс Виталий. - Мне все это напоминает известную детскую игру. Сначала было холодно, потом теплее, ещё теплее… Сейчас становится уже горячо. Но где спрятана вещь - я пока понять не могу. Хоть убей. Вот слушай теперь, какие у меня достижения.
Виталий принялся рассказывать.
- …Из этих двух братцев опаснее кажется Егор. Пелагея Федоровна сказала так: «Мой-то дурак, а вот Егорка у нас судимый».
- Мужья всегда кажутся глупее других, - философски заметил Игорь. - Так что это не аргумент.
- Тебе, конечно, виднее, - согласился Виталий, пряча усмешку. - Дальше. К ним приезжал Лучинин. Два раза. Рыбачить. Понимаешь? В последний раз незадолго до смерти.
- Один? Без приятелей? Что же это за рыбалка?
- Это, брат, была, видно, очень грустная рыбалка. По-моему, Женька просто искал уединения. Ведь на него уже все свалилось в то время. И грозил суд.
- Понятно. Но все-таки, куда же девался Булавкин? - медленно произнёс Игорь. - И кто там, в машине, был с ним? Ведь кто-то из них пришёл в деравню, раз собака привела.
- В том-то и дело! Но чужой в деревню не приходил… Чужой… А? - Виталий вопросительно посмотрел на Игоря. - Это мысль.
- Да. Надо проверить.
В это время кто-то торопливо постучал в дверь их номера.
Игорь быстро поднялся. Виталий устремился было за ним, но, опомнившись, стал поспешно натягивать рубашку.
Игорь щёлкнул замком.
На пороге стояла худенькая женщина-администратор в синем халате.
- К телефону вас!.. - запыхавшись, сообщила она. - Москва!
Игорь бросился по тёмному коридору к лестнице. «Алла, - мелькнуло у него в голове. - Неужели с Димкой что-нибудь? И я ни разу не позвонил, не написал».
Охваченный беспокойством, он поспешно схватил лежащую на столе трубку:
- Да!.. Алло!.. - закричал он. - Слушаю!..
Сквозь шум и треск разрядов к нему пробился голос телефонистки:
- Сейчас будете говорить. Не кладите трубку… Алло, алло, Москва! Говорите!.. Товарищ Откаленко? - раздался, наконец, далёкий и почему-то знакомый голос.
- Да, да! Кто говорит?
- Мацулевич. Здравствуйте, милый мой.
- О-о! Григорий Осипович! Здравствуйте! - с облегчением воскликнул Игорь. - Как там у вас дела?
- А вот слушайте. Забодали мы тут комиссию к чертям собачьим. Представьте, этот Кобец, её председатель, оказался по образованию гидролог! И в нашем деле, как говорится, ни уха ни рыла. Один апломб! А я, знаете, когда с такими нахалами сталкиваюсь, сам становлюсь нахалом. Пошёл к министру. А что? Ведь не за себя прошу, в конце концов.
- С чего же там все началось, Григорий Осипович? Почему комиссию послали?
- Вот, вот! Тоже небезынтересно! Началось с анонимного письма. Я его своими глазами видел.
- На чьё имя?
- На имя замминистра.
- А Кобец - это кто?
- Его референт. Все как нарочно.
- Интересно…
- Вот именно, милый мой. Вот именно!
- А Кобец раньше бывал на заводе?
- Не скажу, не знаю.
- Узнайте, Григорий Осипович. И с подробностями, если можно. И ещё вот что, - Игорь на секунду задумался. - Нельзя ли нам это анонимное письмо выслать?
- Постараюсь. Все постараюсь. Ну, а у вас, батенька, как?
- У нас то же самое светит, Григорий Осипович.
- Превосходно! Просто превосходно!
Они простились. Игорь тут же заказал новый разговор с Москвой. Его одолевали угрызения совести, которые терзали его, пока он бежал к телефону.
Разговор обещали не раньше, чем через час, и Игорь, предупредив дежурную, отправился к себе.
Виталий, в новой рубашке и галстуке, выбритый, в сверкающих ботинках, задумчиво расхаживал вокруг стола, сунув руки в карманы и дымя зажатой в зубах трубкой.
- Тебе сейчас только скрипку, - насмешливо сказал Игорь.
- Я вот думаю, - серьёзно произнёс Виталий, не отвечая на шутку. - Этот Анашин…
- Сначала, может быть, сообщить, кто звонил?
- Я догадываюсь, - галантно раскланялся Виталий.
- На этот раз вы ошиблись. Звонил Мацулевич… - Игорь передал свой разговор с ним и вдруг озабоченно нахмурился. - Ах да! Надо позвонить Томилину. Он же собирает данные о Носове. И тебе и мне нужно. А завтра утром мы с тобой опять разлетимся.
Игорь снова спустился к телефону. Вернувшись, он объявил:
- Все. Через час будет. Ну, давай теперь думать.
Игорь устроился на диване. Виталий с трубкой в зубах продолжал кружить по комнате. Потом остановился перед Игорем.
- Ты, конечно, заказал разговор с Алкой?
- Ага.
- Мне бы, в сущности, говоря, тоже надо было бы.
- В чем дело? Заказывай. И некоторые родствен ники, надо полагать, уже уехали. Так что не исключено, что по тебе скучают.
- Сначала кое-что обдумаем.
- Давай.
- Понимаешь, - Виталий снова загорелся. - Существуют три формы страха. Первая - это астеническая форма. Когда человек начинает паниковать и космысленным поступкам не способен. Это, так сказать, трус по натуре. Но у шестидесяти процентов людей существует нормостеническая форма страха. При этом у них снижается осмысленность поведения, но разумные поступки не исключаются. Наконец, третья форма - стеническая. Люди, обладающие ею, при любой опасности проявляют повышенную находчивость и выдержку, ощущают прилив сил, боевое возбуждение.
- Ну, это у тебя, конечно, - вставил Игорь.
- Дело сейчас не во мне. Я вот думаю, Анашин - трус. Если так, то при любой опасности он начнёт паниковать. И разумного поступка не совершит. Отсюда и линия поведения с ним завтра.
- Только все-таки поточнее выясни, может быть, он вовсе и не трус. А вот мне завтра предстоит Носов… Этот наверняка не трус. И разговор будет серьёзный.
Вскоре пришёл Томилин, большой, сутулый, в синем плаще и кепке. Поздоровался он, как всегда, коротко и хмуро, потом с шумом снял свой негнущийся, словно из жести, плащ.
- Ну, как там Носов? - спросил Игорь, когда Томилин опустился на стул и сильными пальцами размял сигарету.
- Кое-что уже сам знаешь, - коротко усмехнулся Томилин. - Насчёт соседей и по работе.
- Ишь, - засмеялся Игорь. - Ты, оказывается, и о нас материал собрал. Ну, давай, чего мы не знаем.
- Так, значит, - начал Томилин. - Носов Василий Павлович, год рождения тысяча девятьсот двадцать второй. Прописан… Ну, это ты знаешь. По работе характеризуется плохо. Это ты тоже знаешь.
- Однако оставлен в должности, - заметил Игорь.
- Именно, - Томилин многозначительно поднял палец. - Говорят, даже квартира обещана.
- Ну, ловок, - усмехнулся Виталий.
Томилин, не ответив, уже другим тоном продолжал:
- Одного его дружка я установил. Это…
- Анашин? - быстро спросил Виталий.
- Точно. И это знаете? Ну, а дальше, значит, так. До нас в Ленинграде работал. На том же заводе, что и Лучинин. За год до него сюда перебрался. Выходит, встретились старые знакомые.
- Ты подумай! - воскликнул Виталий. - Вот это уж действительно интересно!
- Надо немедленно туда запрос послать нашим товарищам, - сказал Игорь. - Прямо по спецсвязи.
Томилин кивнул головой.
- Завтра передадим. Теперь дальше. Ухаживал за Филатовой. Проходу, говорят, не давал. Это ещё до Лучинина было. Однако отворот получил. Ну, что ещё? За три дня до смерти Лучинина в командировку уехал, на Чеховский завод. Вернулся через неделю. В вечер, когда Булавкин пропал, был в клубе на концерте. Видели его там. Вот и все пока насчёт Носова.
- Та-ак, - протянул Игорь. - Немало, прямо скажем. А? - он поглядел на Виталия.
- Кое-что есть, - согласился тот. - Можно использовать.
- Вот завтра и попробуем, - Игорь с силой потёр руки.
Но тут его позвали к телефону. «На проводе» снова была Москва.
- Пусть Алка моим позвонит, - сказал ему вслед Виталий. - Все, мол, в порядке, жив-здоров, - и, обращаясь к Томилину, добавил: - Ох, и денёк же у нас завтра будет! Чует моя душа…