Вот какая муха ее укусила, а? Нет, она никогда не отличалась миролюбивостью и уживчивостью, но то, что она творит сегодня, более всего смахивает на хамство.
Или на ревность? Она что-то такое вякнула по приезде, когда Ряжскую увидела.
Да нет, чушь. И я не идеальный образчик альфа-самца, и она не тот человек. Иногда мне вообще кажется, что ей лучше было бы родиться парнем, настолько она была не похожа на других представительниц своего пола. Хотя нет. Я бы с ней тогда встречаться не стал. Пусть наши свидания носят нерегулярный характер, но они есть. И мне они нравятся, в том числе как раз своей необязательностью и необременительностью.
Ольга Михайловна глянула на Женьку с нескрываемой неприязнью, а после прислонилась к стене, прикрыв глаза и прислушиваясь к тому, что творилось за закрытыми дверями спальни.
Впрочем, ничего такого до нас не доносилось, только минут через пять мы услышали, как Виктория выкрикнула непонятную фразу, громко хлопнув ладошами, да еще как Павел Николаевич после этого довольно громко застонал.
Ряжская было рванулась к двери, но я ее удержал, приговаривая:
— Нельзя, Ольга Михайловна, нельзя. Вы же в операционную не рветесь, когда там кого-то скальпелями режут, правда? Вот и сейчас не надо мешать.
А еще через пару минут к нам вышла Вика, вытирая руки влажной салфеткой.
— Закончено, — ответила она на безмолвный вопрос измученной Ряжской. — Нет-нет, не пугайтесь. Все в порядке, ваш супруг спит. Это нормально, организму нужен отдых. И не только ему. Подобные вещи бьют и по телу, и по разуму. Не будите его, хорошо? Пусть побудет в состоянии сна, столько, сколько нужно.
— А сколько нужно? — выдохнула хозяйка дома.
— Сутки, — немедленно сообщила ей Виктория и, изящно изогнувшись, взяла свой плащ со стула. — Может, больше. Это проклятие, надо чтобы все его последствия рассеялись. И именно сон выводит их из души лучше всего.
— Проклятие? — Ряжская перевела взгляд на меня. — Саша?
— А она не в курсе? — рассмеялась Мезенцева. — Да ладно? Она думала, что это просто простуда? Сезонный грипп?
— Я догадывалась, что не все так просто, но проклятие… — Ольга Михайловна помассировала виски. — Это как-то неожиданно…
— Ничего неожиданного, — пожал плечами я. — Вы же хотели в свое время, чтобы кое-кому из ваших знакомых пришлось лихо, помните? И дай я тогда свое согласие, то уже в их доме происходило бы нечто подобное. Так что вот вам наглядный урок, как оно случается на самом деле.
— Действительно? — Виктория немного по-другому глянула на Ряжскую. — Вы хотели, чтобы Смолин кого-то для вас убил? Жалко, что мне это было неизвестно раньше, я бы как следует подумала, помогать вам или нет.
— Убил? — Ряжская склонила голову к плечу. — Нет, разумеется, за кого вы меня считаете? Попугал, не более. А теперь, конечно, даже злейшему врагу подобного не пожелаю!
Врет. Я достаточно хорошо изучил ее, чтобы разобраться в оттенках интонаций. Точно врет. Пожелает. И особенно тому, кто такое с ее мужем сотворил.
Все, страх ушел, и в голове Ольги Михайловны моментально завертелись совершенно другие колесики, разделяющие получаемую информацию на полезную и бесполезную. Причем она даже в спальню не заглянула, чтобы убедиться в том, что с мужем точно все в порядке. А ведь по логике вещей это само собой напрашивается.
— Дай он тогда такое согласие, сейчас вам вообще никто бы не помог. — Женька текучим движением встала со стула и подошла к нам. — Для таких, как он, это приговор. Был Саша Смолин — и нет Саши Смолина.
— Много говоришь. — За внешним безразличием Виктории даже глухой бы услышал сталь приказа. — Не тебе советовать, как поступать нашему общему знакомому, и не тебе указывать, какие решения кто принимать станет.
— Спасибо, — мило улыбнулась Ольга Михайловна. — Если честно, эта ужасно невоспитанная девица здорово мне надоела. Как, похоже, и вам.
— Нет, — коротко сказала Виктория, направляясь к лестнице.
— Что «нет»? — только и проводила ее взглядом Ряжская.
— Не надоела, — даже не повернув головы, сообщила ей Виктория.
— Задержитесь на секунду, — бросилась к ней хозяйка дома. — У меня еще есть вопросы!
— Мы спешим, — оттеснила ее плечом от Виктории шустро вклинившаяся между ними Евгения. — Ей еще меня перевоспитывать.
— Слушаю вас, — не обращая внимания на коллегу, все же согласилась ответить на вопрос Ряжской Виктория. Правда, и останавливаться не стала.
— Как все это получилось? — немедленно спросила Ольга Михайловна. — Технически? Как на него проклятие наслали? И самое главное — может ли подобное повториться? Что, если через пару дней — опять?
Вопрос вроде: «Можно ли опять будет к вам обратиться?» не прозвучал, но читался с легкостью. Я же говорю — вернулась привычная Ряжская, словно и не было всего-то десять минут назад рядом с нами той растрепанной женщины, которая не знала, что ей делать. Она уже просчитала ситуацию, и сейчас была здорово зла на меня за ту компрометацию, что я ей устроил.
Не удивлюсь, если она Викторию в свою коллекцию уже захотела получить, потому сейчас прикидывает, как бы так половчее к ней подобраться.
— Технически? — сотрудница отдела все же остановилась, из-за чего Женька ткнулась ей носом в спину. — Щепотка лишенного вкуса зелья, которое превосходно растворяется в любой жидкости. Почти наверняка именно так все и случилось.
— Так просто? — изумилась Ряжская.
— Сложно убивают только в кино, — отозвалась Виктория, вновь зацокав своими каблучками по лестнице, а после добавила. — Фу, как это банально прозвучало.
— Ужасно, — подтвердила Женька. — Я от тебя такого не ожидала. От себя — да, от Смолина тем более, но от тебя? Поехали отсюда.
— Верно, — согласилась с ней Виктория, снова останавливаясь и поворачиваясь к нам. — Еще дел полно. Ольга Михайловна, надеюсь, мы можем воспользоваться услугами вашего водителя?
— Разумеется, — заверила ее Ряжская.
— Благодарю. Александр, мы ждем тебя внизу.
Мезенцева даже подпрыгнула на месте, но вслух свое негодование высказывать побоялась.
Хозяйка дома еще раз глянула вслед сотрудницам отдела 15-К и, поманив меня за собой, устремилась в спальню.
Вика не соврала — Ряжский спал сном младенца, плямкая губами. От красноты на лице и черноты на груди следа не осталось.
— Знаешь, я до сегодняшнего дня была уверена, что те вещи, которые ты делаешь, находятся на грани шарлатанства, гипноза и хорошего знания человеческой психологии. Даже памятуя о том, с чего наше знакомство началось, все равно мне не верилось в то, что ты не такой, как все, — задумчиво произнесла Ряжская. — А теперь точно знаю — нет, не так все просто. Саша, а вы все — кто? Ты, Виктория, эта сумасшедшая рыжая неврастеничка. Вы — кто?
— Люди. Просто мы знаем, видим и можем чуть больше, чем остальные.
— Чуть? — Ряжская тихонько засмеялась. — Сначала некто чуть не убил моего мужа, наложив на него проклятие, а потом девушка, вероятнее всего, сошедшая прямиком с одной из картин Альберта Линча, его сняла. Проклятие, Саша. Самое настоящее. Причем это не книга и не фильм.
— Ведь сто раз про это мной говорено, — не удержался от шпильки я. — А вам все игры. Вот и доигрались. Спасибо еще, что Вика согласилась помочь.
— Спасибо, — повторила Ряжская. — Да, прими мою глубокую благодарность за то, что теперь она никогда для меня ничего подобного больше делать не станет.
— Плохая идея, — тихо произнес я. — Очень плохая.
— Ты о чем? — Ольга Михайловна потрогала лоб мужа.
— Не надо искать подходы к этой девушке, — решил не играть в шарады я. — Она отлично лечит, но, если надо, убивает еще лучше.
Последнюю фразу я, разумеется, для красного словца приплел. Но при этом жила во мне уверенность, что так оно и есть на самом деле.
— Давай я сама решу, что и как мне делать? — неожиданно зло попросила меня женщина.
— Не вопрос, — согласился я. — Воля ваша. Только когда вы поймете, что умираете от напасти, которой и название-то не подберешь, мне не стоит звонить. Одно дело разобраться с внешним агрессором, другое конфликтовать с теми людьми, которые стоят за ушедшей грустной девушкой. Это без меня.
— Да куда ты денешься? — Ряжская встала со мной лицом к лицу. — Ты мне и моему мужу руки должен…
Договорить она не успела, поскольку действие зачарованной иглы было мгновенным. Я еле-еле успел поймать оцепеневшую женщину, так как падать она затеяла крайне неудачно, чуть не налетев виском на какие-то медные завитушки, украшавшие спинку кровати.
— Полежите и подумайте о том, кто что кому должен, — посоветовал я Ольге Михайловне, которая ошалело крутила глазами, пытаясь осознать, что происходит, в то время как я пристраивал ее под бочок супруга. — В особенности о том, что таких как я, Вика и даже та рыжая фурия, не стоит пробовать приручить. Очень накладно выйдет. Слышали, как в семидесятых один дрессировщик львов дома держал? Первый лёва ничего так был, добрый, даже в кино снимался. А второй его близких порвал. Аналогия понятна? Да, и про «Шевроле» не забудьте. Я так думаю, что семейство Ряжских всегда платит свои долги? Ну все, пошел. Можете меня не провожать.
Я аккуратно прикрыл за собой дверь и вытер лоб.
Пожалуй, так далеко я еще не заходил. В старые времена совершенно бесстрастно выслушал бы отповедь по поводу того, что меня нашли, отмыли, причесали и к делу приставили, прекрасно понимая, что это часть платы за все вышеперечисленное. Даже на нашего бывшего предправа время от времени собственники орали в аналогичных выражениях, как правило, после ознакомления с годовым отчетом, и, в частности, с разделом «Прибыль». И ничего, стоял, слушал, кивал. Это правила игры, никуда не денешься.
Но то — раньше. А сейчас — не хочу. Это не они меня нашли, это я им позволяю крутиться рядом с собой. И, между прочим, если бы не я, то на этой кровати в данный момент лежал бы труп, а не сладко сопящий Павел Николаевич.
Так что пусть полежит и подумает. Авось, чего поймет.