Пожалуй, даже и к лучшему, что пегаска осталась в катере — отводить глаза им, и держать контакт с ней в одно и то же время было бы сложно.
Обаяние встречающих подействовало даже на наших — когда все они устроились на платформе, и та двинулась в сторону жилого сектора, один лишь Грай обернулся и помахал рукой на прощание, да и то как-то неуверенно. Вот и отлично.
Грамотно и вовремя уйти в нашем деле точно так же важно, как и произвести первое впечатление.
10
* * *
Я сидел на порожке у люка, прислонившись затылком к комингсу, и расслаблено созерцал сад. Красиво. Тайга вообще красивое место. Красивое и очень специфичное. Так сложилось, что тонкий ручеёк разнообразных синтетов, которых тянут сюда с Земли, по большей части тут и остаётся, потихоньку превращаясь в озеро. Синдром утёнка в чистейшем виде — оказавшись здесь после боли и шока второго рождения, они воспринимают Тайгу как свой настоящий дом и родину, и не спешат её покидать. И даже те, кто хочет двинуться дальше, решаются на это лишь лет через пять в среднем, как показывает статистика. Так и живём, получая на выходе удивительное смешение культур фронтира и города, хомо и синтетов. Наш фронтир в этом, впрочем, преобладает — найдёныши не питают любви к бывшей родине. Очень, надо заметить, сильно не питают. Разумеется. Те, у кого всё было хотя бы относительно хорошо, в Проект не попадают.
Вообще-то на заре существования он назывался "Проект Мазай". Кто-то, не помню уже кто, блеснул иронией и знанием старинных книжек. Потом ирония как-то подзатёрлась и остался просто "Проект". То, что началось с первого нашего посещения старой Земли, и пары понек, которых парни из отряда разведки подобрали на улице Гигаполиса. Модели Трикси и Флаттершай. Дэка сел и был спрятан на свалке, разведка после выхода возвращалась к нему и случайно наткнулась на эту парочку. Единорожка, прямо на тротуаре, уверенно загибалась от запущенного воспаления лёгких. Пегаска, сидевшая возле подружки, решила что они — это то ли полиция, то ли еще кто подобного рода, но не пыталась сбежать.
Нет, мы, конечно, уже знали к тому времени про синтет-индустрию, пусть и не в подробностях. Анализ информационных потоков в сети штука великая. Но одно дело знать это по рекламе и статьям в прессе, а другое самому видеть и слышать, как такая "игрушка" умоляет тебя не помочь даже — забрать её, но не трогать подругу. Дать ей умереть спокойно. "Да чёрта с два вам помирать", сказала разведка, глянула по сторонам, на редких прохожих, которым было наплевать, вкатила Трикси гиберпротектор, срывающейся в истерику Флатти — снотворное, сунула бессознательных синтеток в баулы и уволокла обеих с собой.
В себя они пришли уже на корабле, и у Тайги. В медкапсулах, разумеется. Гиберпротектор, укол последнего шанса, штука полезная, но и люто премерзкая при этом. Он даёт хорошую отсрочку даже стоящему на пороге смерти, но в тяжёлых случаях выводить из него надо квалифицированно и в капсуле, иначе проросшая в теле колония нанитов, стараясь поддержать мозг, дожрёт оставшиеся ресурсы, и с гарантией убьёт даже здорового. Так что первым, кого они увидели, был Буран, чья аватара на человека походит лишь отдалённо, потом к делу подключились разведчики — как полагается разведке, на ходу принимая решения они утащили растерянных и перепуганных найден в кают-компанию, отпоили, угостили, заобнимали... Заодно, кстати, на голой интуиции заложили основы цикла приёма и адаптации синтетов, но это стало понятно лишь чуть позже. Добрый порыв и гостеприимство разведки оказались крайне плодотворны — обаянные и оттаявшие синтетки стали поистине бесценным источником информации о изнанке жизни Гигаполиса.
Разумеется, в конце концов, как источник информации они иссякли. Разумеется, их никто не собирался после этого просто взять и выгнать на улицу — и разведка, и команда аналитиков, работавшая с ними, привязалась к очаровательным поняшкам. Их взяли под крыло, опекали, учили... и зачислили в штат аналитиков официально, потому что вся команда дружно заявила что "с ними лучше думается".
Разумеется, об этой парочке пошли слухи. Забавный выверт массовой психологии — о самой Земле, в массе своей, наши не любят вспоминать, и даже живёт... жило на Тайге, Полуднице и Берегине куда меньше народа, чем по ту сторону от Руси. Потому что они ближе к Земле. А вот этими найдёнами живо заинтересовались. Слухи пошли. И однажды прозвучал ожидаемый вопрос — "а там, откуда их привезли, ещё есть таких?"
Разумеется, есть. И на Тайге, нашей самой малонаселённой глухомани, заработал Проект. Одно дело — просто подобрать и обогреть пару случайных синтеток. Другое дело — заниматься этим на постоянной основе. Нужна организация. Корабельный карантин. Мы, Руки, как полевые агенты и первичная сортировка. Сама Тайга, как карантин планетного уровня — грамотно отращённая паранойя ещё никому не мешала. Тщательно и деликатно выстроенное наблюдение. Несколько искинов и штат учёных, работающие со всеми данными, что удалось собрать на своём опыте и утащить с Земли.
Ну и адаптаторы, конечно. Те кто принимает гостей после нас, и помогает им осваиваться в чужом мире. Такие, как тот же Максим с его напарницей. Бывшей. Сейчас-то у них всё куда серьёзней. Работающие с группами двойки адаптаторов на психологическую совместимость проверяются серьёзней, чем космонавты начала космической эры — они должны понимать друг друга мгновенно и без слов. А для вящего эмоционального контакта с подопечными двойки стараются составлять разнополыми, и итог часто вполне ожидаем.
Профессиональные риски, куда ни плюнь, м-да. А без шуток — сложная и нужная это работа. Принять, обогреть, выслушать. Объяснить, рассказать, развеселить или дать прореветься в подушку. И сделать всё это именно тогда, когда надо, и так, как надо, чтобы твой подопечный, по сути, вновь стал таким, каким его сделали изначально. А самое тяжёлое в этом — всегда, каждую секунду быть абсолютно искренним. Мы, Руки это можем, но нас такими сделали. Им, настоящим людям — сложнее. Но, надо заметить, недостатка в желающих нет. И как повод для гордости за наш мир — нет недостатка и в подходящих. И как эта вот Хоро — за ними подтягиваются и найдёны...
К слову о найдёнышах. Пегаска, увидев что все ушли, всё-таки выбралась из рубки и сейчас стояла возле люка, у меня за спиной.
— Что теперь?
— Сейчас их проводят, покажут их временное жильё и прочий быт, парочка мозгоправов, лучших чем я, побеседуют, проверят мои с Ником оценки, потом четыре-пять месяцев учёбы и практики — как жить у нас, ну а потом в свободное плавание. На свои дома всем вам счёта уже более чем хватает, и занятие к тому времени какое-нибудь, они себе да найдут обязательно.
— А со мной?...
— А тебе первые два пункта не актуальны, поэтому перейдём сразу к третьему. Языку. — я поднялся и шагнул на бетон площадки.
— Пока их устраивают, тебе наложим знание языка. Это не страшно, всей работы примерно на час. В этом вам, кстати, повезло, синтетам язык накладывается легко и просто, разве что совсем мелким прошивать не рекомендуется, и рыжая, скорее всего, будет учиться сама. С обычными хомо уже чуть сложнее, а вот нашему брату с уже правлеными мозгами приходится всё зубрить самим. Можно и наложить, но... — меня передёрнуло от одного воспоминания. — ...как после голова болит — не передать словами. Начинаешь с нехорошим интересом смотреть на всякое режущее, потому что на второй день хочется её отпилить. Ну, идём?
Дорожка, вымощенная желтоватыми гранитными плитами, вела от посадочной площадки в сторону, строго противоположную той, куда увезли остальных. Дэш ещё на корабле гордо отказалась от обуви — ну как же, у неё уже есть крутые и суровые стальные подковы — и теперь она звонко цокала теми подковами по камню. Хватило её ненадолго, вскоре она сошла и пошла по травяной подстилке рядом. Время от времени она подёргивала крыльями словно собираясь взлететь, но сдерживалась и продолжала молча идти пёхом.
Приземистое здание с надписью "Логово нейромантов" над дверью показалось из-за деревьев как-то вдруг и сразу. Один этаж, зелёная двускатная крыша, решётки, увитые виноградом, по стенам, широкие окна — просто уютный жилой коттедж, если не вспоминать про четыре этажа вглубь, набитые аппаратурой, и минус седьмой этаж с дважды резервированным реактором. Место, где ковыряются в головах, должно быть экранировано наглухо, на отшибе и с гарантированным питанием, никому не хочется вместо быстрого результата заполучить кашу в черепушке.
Дэш чуть задержалась у порога, так что я вошёл внутрь, не дожидаясь её.
Где-то тут должен быть дежурный оператор... а, вот и она.
— Шааад! — радостный вопль раздался в тот момент, когда я повёл головой в направлении кухни, и на меня кинулся клубок дружелюбия и энтузиазма. Вот же неугомонная... сто раз говорил, а всё равно пытается застать врасплох. И на этот раз тоже не получилось — я всё-таки поймал её раньше, чем она смогла до меня дотянуться.
— И тебя тем же. Допрыгаешься ведь так однажды. — Я обнял повисшую на шее любительницу экстрима, и аккуратно поставил её на пол. — Сработаю же как-нибудь на рефлексах вперёд головы, и будет тебе плохо а мне стыдно.
— Зато интересно! И вообще я в тебя верю. — хихикнула она и погладила меня по щеке. — И не теряю надежды. Ну и где эта твоя подопечная?
— Только что зашла. — хмыкнул я. — Знакомьтесь. — Я шагнул в сторону.
Немая сцена. В каком-то роде забавная, в каком-то — трогательная, пожалуй.
Рэйнбоу Дэш, бывшая Вендар, замерла у входа. А напротив неё, словно отражение, стояла она же. Такая, какой она станет лет через десять, если она не только избавится от шрамов, но и обзаведётся безупречно ухоженной шёрсткой, отрастит пышную копну разноцветной гривы и приобретёт спокойный, уверенный взгляд того, кто нашёл своё место в мире.
Несколько долгих секунд пегаски разглядывали друг друга. Потом Дэш-старшая плавно протянула крыло. Кончики маховых перьев замерли, чуть-чуть не коснувшись плеча Дэш-младшей.