Она устроилась в кресле напротив Шада, и чуть повозившись, пристегнула подарок к спинке соседнего места.
— Стажёр...
— А?
Шад, не открывая глаз, постучал себя пальцем по левой щеке.
— Когда подъедаешь дарёные вкусняшки — надо заметать следы.
Пегаска хихикнула и облизала испачканную мордочку.
— Не удержалась.
— Так просто попросила бы побольше, были б только рады. По себе знаю, когда в свободное время начинаешь заниматься готовкой — знаешь как сложно бывает найти свежего едока?
Дэш рассмеялась. Представить Шада за плитой ещё кое-как выходило, но вот он же, и потчующий гостей со словами "а попробуй ещё ложечку" представлялся уже с трудом... она посерьёзнела. Фантазия зацепила и напомнила кое-что из новой жизни.
— Я вот что всё хочу спросить. У вас...
— У нас.
— Угу. — Дэш покосилась на напарника. Эта его привычка напоминать... вроде бы мелкими и неназойливыми были такие поправки в его исполнении, но... Она не стала развивать тему. — У вас, у нас, так принято, и всё такое. Ладно. Я не против, что здесь вокруг меня прыгали, не против, что вкусняшек отсыпали, вроде и забавно даже. Но вот Мила...
— Что Мила?
— Но Мила, это ж вообще что-то с чем-то. Нет, я не жалуюсь. — она махнула ногой. — Даже приятно, пожалуй, но... Блин, но я ж скоро прятаться от неё начну.
— Нешто так плохо? — его, казалось, забавлял этот разговор.
— Как будто ты не знаешь. Слишком хорошо! Да если я от неё отбиваться перестану, она через неделю меня кормить с ложечки начнёт!
— И это не круто?
— Ну тебя... — обиженно надулась Дэш. — Круто-не круто... просто неловко когда так опекают. Я иногда с её заботой просто каким-то жеребёнком себя чувствую!
— А ты зорка, девочка. — негромко сказал Шад, как-то особенно внимательно взглянув на неё. — Браво.
— Что?
— Хорошая интуиция, говорю. Умеешь видеть суть. Осталось только научиться осознавать увиденное.
Интуиция подсказывала, что сейчас будет очередной урок в его обычном стиле. А память — что уроки эти потом всегда оказывались довольно очевидными. И, подумав несколько секунд, она спросила сама, не дожидаясь наводящих вопросов:
— Это... что-то, связанное с детьми?
— Ещё раз браво. Верно. В её случае геропротекция не очень удачно наложилась на специфически женские проблемы.
Да, всё в его обычном духе. Заумно на первый взгляд... но при этом обязательно понятно для слушающего. Она поняла.
— Я думала, у вас всё лечат.
— Если бы. Капсулы не всесильны. Одно дело заштопать то, что уже работало, другое — чинить врождённое. Третье — чинить это под геропротекцией, которая сама по себе меняет... Не всё и не всегда лечится так просто.
— А ты-то откуда такие подробности знаешь?
— Много разных знакомых, знаешь ли. И вообще по должности положено всё знать. Поверь, ты для неё в первую очередь подруга. И лишь самую малость... — он пару раз дробно щёлкнул пальцами. — ...возможность понянчить...
— Не надо, я поняла. — перебила его Дэш.
— Гут. Не обижай её, ладно?
— Смешно. — Пегаска поёрзала, устраиваясь поудобнее. — Меня, и просят не обижать.
— Просто фигура речи такая. Не думаю что тебе, на самом-то деле, надо напоминать, верно?
— Угу.
— Вот и прекрасно. Кстати, поделись-ка добычей...
* * *
Жизнь на спасательской станции течёт вполне по-деревенски размеренно. Утро-день-вечер, нехитрые работы по дому и прилегающему участку. Дежурные смены. Присмотр за стадом кибов-картографов, неспешно ползущих по грунту, составляющих детальный портрет планеты, и вечно норовящих, если не утонуть в болотине, то попасть под упавшую лесину, или попасться под горячую лапу какому-нибудь зверью. Вылеты на особо разгулявшиеся пожары. На монтаж форпостов-ретрансляторов, медленно, но верно оплетающих континент сплошной сетью связи и убежищ — тупенький автомат без проблем скинет стройкомплект на точку, но смонтировать так, чтобы и через сто-двести-триста лет форпост всё так же стоял на своём месте, ждал гостей, и работал, полностью вписавшись в пейзаж при этом — тут нужны человеческие руки и старание тех, кто обустраивает свой дом.
Старание, конечно — в первую очередь. Потому что, как показывает практика, нечеловеческие, и даже не руки, тоже неплохо справляются.
Время от времени это деятельное однообразие прерывается тем, ради чего и были созданы станции — случается чп и тогда, запрыгнувшая в дэка дежурная смена срывается на помощь. В этот раз ничего особенного не случилось, а очередь срываться выпала Диму с Милой — потому что я со стажёркой вылетали в прошлый раз.
Забавное тогда было дело — у флайки, летевшей от посёлка к лагерю геологов, отказали сразу оба движка, чего вообще-то в теории быть не должно, и плюхнулась она на ближайшую полянку. Маленькую, места хватило буквально едва-едва. Аварийный маячок, разумеется, пискнул в эфир, ближайшие ретрансляторы, разумеется, его поймали и передали, нас дёрнули как самых ближних, и был бы это просто скучный вылет, если б не юный раздолбай-пассажир той флайки. То, что вздумалось ему прогуляться, это ещё ладно, а вот забывать при этом в кабине оружие — крайний моветон, за такое могут и наказать.
Так и случилось — раздолбая загнал на дерево невесть откуда приблудившийся одиночный волк. Здешнему хищному зверью обычно хватает соображения с нами не связываться, но эта зверюга была молодой и глупой, зато крупной и наглой. А дерево, напротив, было довольно дохленьким, и потому безоружный организм пережил массу неприятных минут, сидя на ветке, над безуспешно, но убедительно пытающимся его достать хищником.
Ну а потом подоспели мы. Точку падения нам сообщили с точностью плюс-минус лапоть, так что катер шёл поисковым зигзагом, высматривая флайку и сенсорами и глазами. И первыми её, мелькнувшую среди крон, нашли глаза — пара рубиновых глаз. И та же самая пара заметила и мальчишку на дереве, и волка под деревом. И сиганула пегаска из катера, не дожидаясь посадки. А когда я развернулся, вернулся и втиснул катер на поляну, рядом со флайкой, всё уже было кончено. Глупый волк, не сбежавший услышав катер, и не заметивший спикировавшую пегаску, валялся на земле в неживом виде, а Дэш, слегка поджимая правую заднюю ногу — удар, проломивший зверю череп, всё же не прошёл даром — громко и нецензурно высказывала спасённому всё, что спасатели думают про таких забывчивых, и сколько допусков с него снимет лично она. Парень слушал и обалдело кивал, не слезая с дерева — руки не разжимались. Пришлось лезть и отцеплять, потом в одно лицо стропить и цеплять к катеру флайку, тащить тушу в трюм, и лететь со всем этим балаганом в посёлок, и к ремонтникам.
По-хорошему стажёрка заслуживала профилактического втыка за ненужный риск... но глядя на сияющую и гордую собой пегаску, выговаривать ей просто не поворачивался язык.
Потом было не так весело. Потом была пара несколько нервозных дней, пока ремонтники разбирали в ноль флайку. После памятной экспедиции и гибели Тунгуса, к подобным случаям относятся очень настороженно. И хотя вердикт ремонтников о износе и случайном совпадении был достаточно убедительным, всё равно в том районе внепланово высадили стадо дрон-картографов. Не сколько ради съёмки, сколько чтобы следить — не начнут ли они загадочно дохнуть. Пока что, впрочем, так и не начали.
Ну а волк поселился в доме у Дэш. Лежит себе на полу, скалится... хоть летний мех и не очень, но главное тут что эта шкура свой собственный трофей. Вообще зверьё на трофеи ради трофеев пускать — тон дурной и не приветствуется, но такой случай — особый, и пришлось мне с Димкой сначала вспоминать, как оно правильно снимается, а Миле — искать, кто в наших краях знает толк в скорняжном ремесле. Хлопотно было и грязно, зато как потом довольны были стажёрка с Милой...
Напарники сегодня усвистали вовсе не по такому интересному поводу, им сегодня работы на весь день, как раз очередной форпост ставить. Обжитые нами земли на континенте потихоньку расширяются, если не поселенцы, то лагеря экспедиций забираются всё дальше от обжитых мест, и значит надо ставить всё новые форпосты, на случай непредвиденного. Мало нас. Лучше вырастить и расставить по планете лишнюю сотню-другую-третью форпостов, чем потерять одного по глупой случайности.
Так что на лугу, возле нашего холма лежит поленницей десяток стандартных наборов-контейнеров, напарники где-то там разворачивают один из них на местности, а на хозяйстве в этот раз остался я, со стажёркой.
Если выйти из диспетчерской наружу, за периметр, то окажется что дежурные, как это обычно бывает, поставили у выхода место на посидеть. Небольшой навес, столик и пара скамей — всё равно, случись что, дёргать тебя будут по "поводку". Здесь и сидим — я просто так, пегаска после обычной утренней разминки старательно грызёт гранит науки. Мила, как наш врач, как и все мы, в меру своих возможностей натаскивает стажёра. Та не то чтоб сильно увлечена медициной, но честно старается — потому как не может же быть так, чтобы Дэш Великолепной и что-то оказалось не по силам. Правильный настрой, уважаю.
Впрочем, сегодня у неё будет ещё кое-что. Для разнообразия. Я покосился на "поводок". Вроде бы пора уже...
Яркая звёздочка, заметная даже днём, вспыхнула в небе и начала падать вниз. Вскоре она погасла, превратившись в серебристую искру, заплясавшую в небе, оставляя за собой прерывистые лоскуты инверсионного следа.
Дэш уловила мой взгляд боковым зрением, проследила и заинтересованно уставилась в небо. Впечатлилась. То ли ещё будет...
Я активировал "поводок" и на стандартном общем канале максимально занудным вахтёрским тоном начал речитатив:
— Неопознанный борт, вы находитесь в зоне ответственности станции тринадцать-восемь. Назовите свой идентификационный номер, полётное задание и номер полётного допуска. Повторяю, неопознанный борт...
Ответом было ошарашенное молчание. Искра катера замедлилась и замерла в небе, не закончив виража.
— Э... Станция номер такой-то, не понял ваш запрос, повторите.