Не то, чтобы здесь было на что посмотреть, город был молодым и небольшим, он не обзавёлся достопримечательностями, но прогуливалась она по нему почти полдня. Вечер и сгущающиеся сумерки она встречала, сидя в чём-то вроде кафе. Все посёлки, которые до сих пор доводилось видеть, обрастали подобными местечками, где можно было уютно посидеть. Несколько столов, стулья, навес сверху и домашней готовки угощения. Взять, коснуться браслетом оставив благодарность хозяевам и спокойно провести время. "Не кабак и не таверна, вы здесь дома, господа..." — как сказал однажды её проводник, показывая такое местечко в другом посёлке. И пояснил в ответ на вопросительный взгляд — "слышал когда-то песенку, строчка запомнилась".
— Привет. — хозяин этого местечка, мужчина, той неопределённой "чуть старше среднего" внешности, которая была верным признаком очень солидного возраста, прошёлся, задвигая стулья, смахнул невидимые крошки со столов и остановился рядом.
— Да?
— Я закрываюсь на сегодня. Если ты собираешься и дальше тут сидеть, то воля твоя, тогда с чем сидеть лучше возьми сейчас. Но советую пойти на площадь, там веселее будет.
— А что там?
— Сегодня Велесова ночь. Ну или Самайн, если тебе так будет понятней. Очень старый праздник, когда-то так отмечали сбор урожая, а сейчас — просто повод собраться в конце осени. Танцы, угощение... молодёжи особенно нравится.
Пегаска фыркнула. Несложно было догадаться чем именно молодым нравятся такие поздние вечеринки. И... ну, она же собиралась посмотреть на здешнюю жизнь изнутри, верно? Чего тянуть?
— Вы туда? — она соскочила со стула. — Проводите, дедо? Может помочь чем? Дотащить или ещё чего?
Мужчина тепло улыбнулся, и она поняла что уроки не прошли даром, и она угадала с верным тоном.
— Тащить не надо, на то носилки есть. А вот на месте разложить — поможешь, если не сложно.
* * *
Праздник на площади в центре ничуть не походил на буйную гулянку. Настроение, царившее на площади, было спокойно-расслабленным, впрочем, дело, может быть, было в том, что всё ещё только начиналось. Музыканты, рассевшиеся по стульям возле пары колонок с краю площади ещё только настраивали инструменты и начинали слаживаться, широкий круг, аккуратно выложенный поленьями в центре площади на предусмотрительно расстеленном покрытии ещё только начинал разгораться, на столы, расставленные вокруг, уже начали выкладывать угощения, но свободного места на них ещё хватало с избытком.
Следующие полчаса она этим и занималась — на слегка просевших антиграв-носилках вслед за ними плыла довольно немаленькая горка снеди, которую ещё надо было разобрать, разнести по столам, расставить там из контейнеров, потом помочь ещё кому-то, кто тоже пришёл с похоже просевшими носилками... Вечеринка тем временем набирала обороты, непринуждённо втягивая в себя всех, кто оказался рядом, и вот её уже так же непринуждённо попросили слетать "вот там по улице и второй налево дом от начала, спросить Влада, если там — он вообще собирается быть?" Когда она, поддавшись этой атмосфере слетала, и передав свежеразбуженному парню что его вообще-то ждут, вернулась обратно, то отправившая её компания встретила новости оживлённым гомоном, а потом — предложением присоединяться к ним. Она вежливо отказалась — несмотря на царящую атмосферу, в компанию её всё же не тянуло, и отправилась к облюбованному ей месту. Кто-то из той компании подошёл через пару минут — не для уговоров, просто чтобы налить из большой глубокой чаши напиток густо-золотистого оттенка и протянуть ей стакан. От этого она отказываться не стала, кивнула в ответ и пригубила пахнущее мёдом питьё.
Так она и стояла рядом с невысоким столом, время от времени по чуть-чуть прикладываясь к стакану. Не потому, что опасалась напиться, градусов в этой мёдовухе было едва-едва, потому что послевкусие, растекавшееся на языке, было удивительно богатым. Наблюдать за собравшимися со стороны было интересно и познавательно, особенно когда зрелище начало вытаскивать из памяти вещи, про которые ей рассказывали когда-то небрежно и вроде бы вскользь. А сейчас, надо же, вдруг вспомнилось что чаша, откуда ей наливали, зовётся "братиной"...
Она фыркнула, отвела взгляд от идущей из рук в руки чаши, поискала случайных знакомцев, глянула на несколько парочек, уже устроивших танцы неподалёку от костра, потом навелась ушами на импровизированную эстраду, где пробовала голос скуластая темноволосая певица...
А потом её бесцеремонно хлопнули по правому фланку.
Тело отработало само — чуть припасть на передние ноги, от души лягнуть задними, оттолкнувшись ударом, под радующий болезненный вскрик развернуться. И обнаружить, что хлопнувший хоть и скорчился, схватившись за бедро, но почему-то оказался дальше, чем должен был стоять. И держится не так, как тот, кому только что должно было напрочь отсушить ударом ногу. И как-то странно выглядит...
Обидчик резко вскинул голову, быстрым движением распрямился, сверкнув отсветом костра в жёлтых волчьих глазах, оскалил зубы... и тут же прижал к голове острые уши.
— Сандра, он, наконец, нарвался! — раздался радостный голос откуда-то сбоку. Странно знакомо звучащий. — Молодец, девочка! Браво и можно даже бис! Говорила я тебе, что допросишься однажды?
Первой в этой парочке Дэш заметила девушку в короткой юбке — невысокая, рыжая, вполне обычного вида. Даже чуть-чуть слишком острые черты лица можно было списать на характерные для рыжих особенности, но вот кожа лица с тонким узором, словно покрытая очень мелкими и гладкими чешуйками выдавала в ней нездешнюю. По происхождению, разумеется, потому что и окружающим она явно была отлично известна, да и её спутница вела себя с той бесцеремонностью, которую позволяют только очень хорошим знакомым.
Впрочем, эта самая спутница, была знакомой и для Дэш. Идеальная шёрстка, перья одно к одному, удивительно гармоничное тело и пышная грива... Инга. В каком-то ином месте встретить медсестру на таком простецком празднике, да ещё и случайно было бы странно, но здесь такое было в порядке вещей.
— Сломала? — Инга аккуратно потыкала волкоголового копытцем. Тот, поморщившись, наступил на отбитую ногу.
— Не... что мне будет.
— А надо бы! — ещё один тычок, куда менее деликатный, заставил его дёрнуться. — И лечить тебя не в капсуле, а по старинке, гипсом и костылями! Глядишь, и запомнишь наконец. Ну ладно, ты мимо любой юбки пройти не можешь, не приложившись, как только тебя терпят все, не говоря про Сандру! Но к ней-то ты на кой вообще полез, казанова ты наш? — Инга дёрнула головой в её сторону.
— Кхм. — тот смущённо шаркнул по земле лапой в чёрном, под цвет шерсти ботинке-носке. — Думал — ты...
Пегаска обошла синтета, словно примериваясь.
— Тоже, что ли, приложиться, а? За то, что меня, такую неповторимую, с кем-то спутал! Сандра, забери уже своего балбеса, а то не удержусь ведь. Хотя... Слушай, раз уж так — давай я к вам в табунчик, вдвоём-то живо научим его свободу любить? А? Ну давай!
На физиономии синтета изобразилось выражение показной паники.
— Эээ... — он отступил на пару шагов, опустился на одно колено, и преувеличенно подобострастным тоном затянул: — О свет сердца моего, и вы, невероятные властительницы небес, простите мою бесцеремонность и невнимательность, ибо... ибо... ну проcто простите, а? — Умоляющий щенячий взгляд на волчьей морде рослого и широкоплечего синтета выглядел так нелепо, что Дэш против воли расплылась в улыбке. Тот подмигнул ей — Без обид, ладно? Ну пожа-алста?
— Клоун. — фыркнула молчавшая до сих пор рыжая, подошла и притянула лобастую голову за уши к груди. — Какой же клоун... — Волк развёл руками, а девушка взглянула на Дэш. — В самом деле, без обид, ладно? Он хороший и обидеть не хотел, правда. А уши я ему сама надеру! — Дэш, всё ещё улыбаясь, махнула ногой, и рыжая тут же попыталась выполнить обещание. Получилось у неё так себе — волк легко, словно пушинку, вскинул её вверх, закрутив, выпрямился и, словно в цирковом номере, поймал на плечо. И так же, словно в цирке, слегка поклонился в сторону обеих Дэш. Микропредставление у этой парочки вышло очень таким... слаженным, чувствовалось, что так они развлекаются не в первый раз.
Инга пару раз одобрительно стукнула копытами о землю и махнула ногой.
— Валите уже, а я тут поболтаю со старой знакомой. — и когда те ушли к импровизированной танцевальной площадке, продолжила, уже негромко, для одной Дэш. — Ох и балбесина... хоть и обаятельный, надо признать. Ну привет, знакомица, какими ветрами занесло, где наше знакомое чудовище потеряла?
— Занесло случайно, а чудище сидит себе на станции и вылезать не собирается.
— Случайно?
— Да, потянуло посмотреть по сторонам, вот и отпросилась.
— Эт-то здорово... — Инга подошла к ней бок о бок, и нахально потёрлась щекой о её шею. Потом заглянула ей в лицо. — Точно сама, или погнали? Ох, как здорово. Ну ладно... А чудище что, сам сказал что не вылезет?
— Сам.
— Значит, как тебя пристроит, так точно сорвётся куда-нибудь, знаю я его... — Крыло Инги накрыло её спину и её слегка потянули вбок.
— Пойдём вон туда, я там и место заняла и вкусняшек натащила, поболтаем немножко?
— A... — только и успела пискнуть Дэш, прежде чем её почти поволокли вдоль столов к показанному месту. Там на столе и в самом деле было несколько тарелок с чем-то, вкусным даже на вид, а рядом возле короткой, грубовато сделанной лавки, лежала пара перемётных сумок, точь-в точь как её собственные. А потом ей в ураганном темпе начали заговаривать зубы. Эта Инга, точно так же, как и при первой встрече, непринуждённо болтала о своих делах, о знакомых — мелькнула пара знакомых имён, о том, что делает сейчас и собирается делать в ближайшее время... Пегаска перескакивала с одного на другое, и вскоре Дэш и сама начала отвечать и рассказывать про своё, поддаваясь настроению, и ей даже не пришло в голову сбежать в паузу, наступившую когда Инга ускакала потанцевать с каким-то знакомым. Потом Инга вернулась — слегка растрёпанная, слегка вспотевшая и очень довольная, и тут же принялась подначивать её на предмет развлечься.