Доводилось видеть, как милая, домашняя кошечка за одно мгновение превращается в выгнувшийся и распушившийся воющий комок? Нира, милая и добрая, вечно норовящая закормить гостей до отвала, чем я бессовестно пользуюсь, сейчас выглядела почти точь-в-точь так же.
— Таааак. — Нира выпрямилась, и пушистый хвост пару раз резко хлестнул по ногам. А теперь скажи, дорогой... — одним, по-кошачьи стремительным движением она оказалась возле Грая. — Держи его! ... — она схватилась за ворот комбинезона.
— Держу! — ухмыльнулась Лада, цепляясь за мужнин пояс.
-...Неужели! нельзя! было! сказать! мы бы хоть что-то! успели! подготовить!...- рычала Нира с напускной злостью, и пыталась его встряхивать, отчего Грай искренне ржал. Парень заматерел, на него таких тонких и лёгких фурек пачку надо, чтобы с места сдвинуть, и даже с Ладой вместе ей ничего не светит.
— Отставить рвать стажёра! — рявкнула Дэш, прекращая балаган. Хорошо так, убедительно. И что интересно — её послушались. Растёт синенькая, растёт...
— В самом деле, дамы... — я благодарно кивнул пегаске.- Грай, конечно, раздолбай, но раздолбай правильный. В этом деле внезапность и импровизация, с искренностью вкупе, работают куда лучше. Так что всё он правильно сделал, в итоге-то. И вы всё правильно сделали. Я горжусь вами. Всеми. Это великий талант — просто так, случайно, поступать правильно. — они притихли, верно уловив очень серьёзный тон и настрой, с которым это было сказано. — Спасибо. Пойдём, Дэш, мы тут будем явно лишние.
Я не оборачивался, шагая к моей берлоге, но судя по возне, пискам и шагам сзади, стажёра попытались продолжить трясти, а он, в свою очередь, подхватил обеих и сейчас тащил их домой. Дэш тоже деликатно не оборачивалась, но повёрнутые назад ушки выдавали интерес.
— Как прошёл рейд? — поинтересовался я, когда позади всё затихло.
— А, так себе. Красный карлик, пяток планет, всякая мелочь... Ничего интересного, голые булыжники, одна радость планетологам пошариться, заряды на грунте рвали, как озверевшие... Ещё и стажёров треть от экипажа насовали, и на меня пачку повесили, представляешь? Только и делай, что бегай за этими желторотыми, смотри, чтоб не влезли куда, и учить пытайся хоть чему-то. Ну вот что ты ржёшь, а?
— Кто б говорил, стажёр.
Дэш едва не споткнулась, возмущённо набрала полную грудь воздуха... и просто выдохнула, пригнув голову.
— Со мной так же тяжело было, да?
— Не, ты была молодец и умница. Бывает и тяжельше. И как твои стажёры, справилась?
— А то! — поспешила сменить тему пегаска. — Салаги, конечно, но я ещё сделаю из них людей! И ещё двадцать процентов сверху!
У самой двери Дэш обогнала меня одним скачком, развернулась, и встав на задние ноги, упёрлась передними в грудь. Зажмуренные глаза, прижатые ушки, и стиснутая копытцами куртка знакомо тянет вниз...
Чем-то ей это особенно нравится.
Когда почти пять лет назад, посреди ночи, в дверь замолотили так, что казалось ещё немного — и вышибут, несмотря на всю прочность автонома, я сорвался открывать, уже переходя в боевой режим, готовясь выслушивать и выцеплять полезную информацию из сбивчивых всхлипов и срочно выкатывать флайку... а вместо этого, точно так же, меня бесцеремонно схватили за грудки и поцеловали, прямо на пороге. И только потом, отпустив и сделав виноватую моську, она, в своём неподражаемом стиле, удосужилась поинтересоваться "...ты сейчас как?..."
Впрочем, даже и был бы я не один — всё равно б никуда её и никто не отпустил, ночь была дождливая до изумления, и вид у мокрой насквозь пегаски был предельно жалостный и несчастный. А значит пришлось тащить гостью в парную, отогревать, потом сушить, и всячески гостеприимствовать, до неизбежного и естественного горизонтального финала.
Почти так же было и в следующий раз. Разве что погода тогда была получше.
Как и в этот раз.
Вот так и заводятся традиции.
* * *
Нас утро встречает прохладой... потому что кое-кто, не будем тыкать в неё пальцем — кто именно, открыл окно настежь. Кровать стоит головами впритык к окну, подоконник широкий, так что пегаска открыла окно, устроилась грудью на подоконнике и смотрит куда-то, опустив подбородок на скрещённые ноги. Ушки время от времени задумчиво дёргаются, настроение... необычное. Что-то похожее на тоску. Слегка похожее.
Интересно.
Я приподнялся и глянул — сначала на лазурную моську, потом, проследив направление взгляда — на соседский дом. Между домами у нас метров сто, восприятие я уже свернул, да и голова всё ещё чуть мутновата, после того, как пегасёнка меня приложила, так что ни про какую эмпатию речи не шло. Но даже так, одним зрением было видно, что там у Грая царит полная гармония, пополам с идиллией. На раскинувшемся вокруг дома, аккуратно выкошенном лугу перекидывались мячом Лада с Данилом. Дэш-мелкая металась между ними, уворачиваясь от рассекающего воздух яркого снаряда. Пегасёнка слегка жульничала — она на всю катушку пользовалась крыльями. Ветром донесло смех на несколько голосов.
Грай обнаружился не сразу. И кресло-шезлонг его было в тени под навесом, и самого его было трудно заметить — на нём уютно устроилась Нира. Чёрно-белая фурька лежала боком, чуть поджав ноги, обнимала мужа, и по-кошачьи тёрлась щекой о его щёку. Пока я смотрел, она подняла голову, задержала взгляд на резвящихся детях, и вновь уткнулась в шею Грая.
Я усмехнулся, возвращаясь на своё место. Сдаётся мне, именно теперь, обзаведясь внезапной дочкой, ему и начнут выносить мозг по-полной на предмет пополнения. Единым фронтом и в полном согласии. Бедный, наивный стажёр, как мало он знает о женщинах... впрочем кто может их знать вообще.
Впрочем, я рад. И за него, и за эту малявку. Где-то даже завидую.
— ...завидую. — эхом моим мыслям проговорила пегаска.
— М?
— Повезло мелкой.
— Это как посмотреть...
Пегаска покосилась на меня, помедлила и, наконец, решилась спросить.
— Что сейчас... там?
Как знакомо. Мы не слишком-то любим вспоминать прошлое, найдёны тоже, плюс они копируют нас...
— Хреново. Всё валится и рушится. Нам-то оно на руку, но... — я поморщился и махнул рукой в сторону соседа. — Повезло, говоришь? У мелкой там вообще-то была, считай, что семья. Владелица была из нормальных, заботилась, как о родной...
— Была?
— Была.
Пегаска молчала ещё несколько минут. Ушки дёргались, ловили голоса за окном. Раздумывала о чём-то, это было заметно и простым глазом. В конце концов, она решительно выдохнула.
— А как сейчас у... тех, с кем меня забирали?
Вопрос не стал чем-то неожиданным. Все они разные, но некоторые общие шаблоны поведения всё же есть. Как, впрочем, и у всех остальных. Иногда они интересуются прошлым. Избирательно.
— Ну, наших соседей ты знаешь. За тех, кто не на Тайге, не скажу, я ж не могу приглядывать за всеми, но вот Виса, насколько знаю, после нашей прогулки подалась в медицину, а потом специализировалась на синтет-педиатрию. Возможно, как раз она и будет смотреть эту твою сестрёнку.
Дэш чуть улыбнулась, повернула голову, глядя в окно.
— А этот... чистенький мальчик с его зоопарком?
— С ними всё прошло легко. Виктор сейчас на Сирине, подался в экзогеологию, говорят — очень неплохо получается. Серафима всё так же с ним, пилот-атмосферник, и вообще водит всё, что движется. Лира, насколько известно, тоже с ними, подробностями не интересовался. Девочка неплохо музицирует, кстати, время от времени концерты даёт, как я слышал. Гайка на пару с дедом, в смысле главмехом, на рейсовом грузопассажирнике стажёров тиранит...
Я ненадолго прервался, глядя ей в спину. Спина была очень выразительной. Мышцы напряжены, крылья рефлекторно подрагивают... ушки плотно прижались к голове. Яркая у них мимика, даже без эмпатии понятно, что напрашивающееся продолжение разговора ей тяжело.
И всё же она заговорила сама.
— А... Скуталу? — голос был напряжённым, и оттого хрипловатым.
— А Скут молодец, сумела удивить. Она и её названый папаша, Джерри, ведь так и остались здесь, на Тайге. — спина дрогнула ещё раз, словно пегаска пыталась сжаться. — Перестань. Всё закончилось и забыто, кровь ушла в землю, и на её месте растут виноградные лозы. — она обернулась удивлённо, глядя на заговорившего высоким стилем меня. — Так, вспомнилась вдруг цитата из какой-то древней книжки. В общем, у адаптаторов они теперь. И очень даже успешно, надо заметить. — я хмыкнул. — Как я слышал, мелкая попросилась в команду ещё тогда, когда их самих учили. Попробовали, она поймала волну, совсем как ты, потом была практика... практика получилась забавная. Был такой Стивен Агилар, парень, который занимался примерно тем же, что и мы, только на Земле. На вводной еще про него говорили, если вспомнишь. После того выхода мы с ним связались, и чуть погодя парень нам сразу аж целый бордель подогнал оптом. Я не шучу. Настоящий пони-бордель, для любителей экзотики. "Чистый мальчик", как ты изволишь выражаться, им в свое время контакт оставил, и на фоне общего бардака персонал заведения пустился в бега. Стивен, конечно, талант... но такое резкое пополнение социума, да ещё и такое специфическое, он всё же не потянул. Конфликты, нервотрёпка... выгонять совестно, так что он спихнул проблему на нас. Ну, бывало и сложнее — забрали, осмотрели, разместили, и приставили к ним этих вот стажёров. И вот они уже этот цветник вписали к нам, просто на удивление, легко и чисто. Говорят, забавно было наблюдать, как эта мелюзга водит за собой хвостиком здоровых кобыл, а те каждое её слово ловят, как откровение. Талантливая двойка получилась.
— Я... рада за неё. — пегаска уткнулась носом в сложенные на подоконник ноги.
— Но?...
— Я... — голос был едва слышен. А следующее слово было неслышно вовсе. Впрочем, догадаться было несложно.
"Боюсь."
О Великие Древние.... И это самый отмороженный в разведфлоте пилот, и она же — самый аккуратный штурман. Та самая Стальная Кобыла, которую уверенно прочат в капитаны ещё через пару рейдов — это же не просто так под её началом стажёров гоняют, так вот и учат перспективных капитанствовать, да костяк команды для них собирают. А она, скажем прямо — давным-давно переросла просто пилота-разведчика, да и штурманское место ей уже откровенно тесное. Ну а что внешность необычная — так капитан это не про внешность, это про опыт и про умение работать с командой.