Молчун открыл свой шкафчик под номером 13. Он был не суеверный и не расстроился, когда ему такой выделили. Всё там было на месте, в целости и сохранности.
Получил в оружейке свой «Вепрь», в кобуру засунул ПМ.
Почти всё снаряжение наёмники покупали себе сами. Кое-что, конечно, выдавалось на складе, но этого было мало. Поэтому первые месяцы на свою экипировку приходилось тратить свою же зарплату. Да и потом обновлять. Выручало только то, что на этот же склад можно было за половину, а то и за треть реальной цены сдавать «найденные» в вылазках предметы. В боевых походах трофеи бывали не хуже, чем в сталкерских вылазках, правда, обычно их забирали более шустрые.
Экипировался по-походному. Тактический нож. Дополнительные снаряжённые магазины, фляга. Сух-пай на два дня. Они – не выживальщики и даже не спецназ. В городе они – полиция, а за городом – каратели, если уж называть вещи своими именами. То есть те, кто собирается воевать с малочисленными нерегулярными формированиями, а лучше всего – вообще с безоружными.
Облачились в походный камуфляж, не «городской» пятнистый довоенных внутренних войск, а в лесную «цифру», woodland. В короткие летние месяцы за городом всё покрыто буйной зеленью. Да и материковая часть Питера тоже заросла порядочно – всё, что не было болотами, зеленело кустарниками, которые, смыкаясь, превращались в настоящие джунгли. Поверх асфальта, плитки, брусчатки, бетона – там, где грязевые потоки, наводнения и дожди с ветрами принесли достаточно земли, – всё было покрыто травой и камышом.
Саша надел разгрузку, нацепил наколенники. Ничего тяжёлого и сковывающего движения. Шлемы и тяжёлые бронежилеты – только у штурмового или «ударного» взвода, который уже выходил из другого крыла здания. Они встретились на лестнице. Штурмовики выглядели как настоящие звери с новыми автоматами и снайперскими винтовками.
Из взвода, к которому был приписан Александр, у половины были винтовки примерно как у него, а у самых опытных, которые не станут тратить патроны на ерунду, – «калаши». У нескольких новобранцев – гладкоствол 12 калибра, каким был раньше вооружён и Молчун (хотя эти магазинные «Тигры» и «Сайги» издалека от АК не отличить).
В армейском вещмешке – только самое необходимое, ничего лишнего. Зато много места под трофеи, которыми для «котов» могло стать всё, что не прибито гвоздями. Единственной личной вещью, которую Младший взял с собой, была его записная книжка. Даже в такой спешке, на бегу, он не забыл внести туда легенду о светлом городе Белопорте.
Саша вспомнил, как один раз в казарме, сразу после зачисления в «Бойцовые Коты», он раскрыл этот ежедневник, чтобы сделать очередную запись.
«Что за книжечка? – спросил кто-то из наёмников. Скорее всего, это был Чёрный. – Любовные переживания?».
«Путевые заметки».
«Интересно. И о чём сейчас пишешь?».
Младший в тот момент писал что-то об Уполномоченном Викторе. Чтобы не забыть.
«О плохом человеке, который скоро умрёт».
«Ты будущее предсказываешь? А от чего он умрёт?».
«Его застрелят».
«Ты, что ли? Да ты и котёнка не убьёшь».
«Может, и не я. Но люди найдутся».
Поняв, что разговор ведёт куда-то не туда, Младший замолчал. И все посчитали это глупой шуткой деревенского дурака.
С тех пор в его ежедневнике появилось много новых записей, но все были конкретными – об интересных местах на Острове и в его окрестностях, о магазинах, полезных людях.
А вот среди старых записей было больше отвлечённых. И не только говоры, диалекты и легенды. Ещё цитаты, стилизованные под древних мудрецов, но написанные самим Даниловым-младшим. Даже он сам теперь видел их наивность и юношеский максимализм, бьющий через край.
«Никогда не взывай к жалости творящего зло. Сделай так, чтобы жалость понадобилась ему самому».
Или:
«Предать может только тот, кому веришь. Враг предать не может. Поэтому цените своих врагов».
Были там и редкие записи философского характера, которые даже сейчас казались ему неплохими. Вот такие:
«Отсутствие выбора – лучший способ быть счастливым».
Но и их наивность он теперь, после жизни на Острове, видел. Их писал подросток, которым Саша больше не был.
А ещё он понял, что свалить с Острова – не такая уж глупая идея. Что-то заваривалось. Отдельные крысы уже бежали. И даже если под крысой-шпионом имелся в виду не он (с чего бы? Он ничего не знал и ничего не передавал, кроме книжек!), то попасть в подвал к Электрику теперь легче лёгкого. Надо или сдриснуть отсюда, пользуясь экспедицией, или идти с повинной. И то и другое опасно.
Нет. Всё-таки он не готов сжечь мосты. Его многое тут держало. И не только Анжела. Наверное, больше всего привычка. Он решил. Остаётся.
К половине седьмого казармы «Бойцовых Котов» напоминали разворошённый улей. Или, скорее, осиное гнездо. На пчёл они мало походили.
Приехал сам Михайлов. С цепурой на шее и в кожаной куртке, по виду из какого-то редкого зверя типа медузы-горгоны. С ним был его сын, толще, чем отец, пацан лет десяти, тоже с цепью. Отпрыски магнатов, конечно, занимают высокую ступень в иерархии и не останутся без куска хлеба с икрой. Подросшие могут быть крупными «менеджерами» на заводах. Но никто из них ещё не стал авторитетом, не командовал братвой на поле боя, и их не воспринимали как наследников. Власть на Острове давала только собственная сила, то есть харизма и крутизна.
Привели заспанного священника из храма, почти такого же упитанного, как олигарх. Фигурой он немного напоминал грушу.
Магнат произнёс перед общим строем короткую речь. Со своим обычным нахрапом и косноязычием («ну», «типа») Михайлов потребовал от них, чтобы они «навели порядок» и «порвали гадам жопу на фашистский крест». И ничего конкретного.
Священник-поп перекрестил бойцов, напутствовал и благословил на ратные дела. Мол, вы добры молодцы, и дело ваше правое. Аминь.
Они ушли, и Туз обозначил задание уже более конкретно.
Но сам полковник с отрядом ехать не собирался. У него, как оказалось, были важные дела по обеспечению безопасности города.
Командиром карательной экспедиции был назначен Режиссёр. К слову, звание лейтенанта было у «котов» совсем не маленьким. Выше только два капитана и Туз.
Бегали и суетились как наскипидаренные даже те, кто в рейд не шёл. Провиант, боеприпасы и другая снаряга давно погружены, машины подготовлены, но всё надо проверить ещё раз, чтобы потом не было мучительно больно.
Но вот подготовительные мероприятия позади.
– По коням! – голос Туза ни с чьим нельзя спутать.
Грохоча ботинками по плацу, бойцы садились в грузовики, без суеты, зная свои места.
Ворота части распахнулись. Караульный в будке махнул рукой.
Первым должен был идти «Кактус» – так наёмники называли бронированный джип «Фалькатус-М» футуристического дизайна с пулемётом и бульдозерным отвалом.
За ним пойдут три одинаковых закамуфлированных грузовика – армейские КамАЗы, обшитые бронёй, тоже с пулемётами на турелях. Предпоследним будет ехать неприметный микроавтобус «Ford Transit» асфальтовой камуфляжной расцветки с эмблемой отряда, который, хоть и поставлен на мощную колёсную базу, всё равно выглядел как мелкая собачонка рядом с впереди идущими машинами. Это штабная машина. Из неё при необходимости тоже можно стрелять через люк в крыше.
Замыкать колонну будет ещё более неприметный УАЗ-«Патриот», арьергард или тыловой дозор. Именно в нём предстояло ехать Саше «Подгорному».
Всего шесть транспортных средств, хотя в гаражах и боксах Михайлова стоят тысячи разнообразных автомобилей. А ещё десятки тысяч ржавеют на площадках под хлипкими навесами на территории его объектов и предприятий. Почти все на разбор, многие уже наполовину «раздетые».
Отправлять в рейд больше не имеет смысла. Бензин дорог, запчасти и того дороже. Часть из них добывали, а остальное привозили морем. Топливом Остров себя не обеспечивал, оно тоже где-то закупалось с помощью бартера. Ходили слухи о какой-то нефтяной платформе на шельфе. Но большинство автомобилей были оснащены газогенераторами на дровах. Имелись и экзотические паровые машины. На них частенько ездили купцы. Для магнатской же техники имелось более качественное и традиционное в прежние времена горючее: солярка и бензин, называемый «восьмидесятый».
Заурчали моторы. Полетела грязь из-под колёс. Колонна двинулась в путь.
Они ехали по Малому Проспекту, растянувшись. В свой походный порядок колонна построится, проехав Мост. А пока надо было выполнить распоряжение Туза и забрать какое-то снаряжение из ремонта в частной мастерской. Похоже, речь шла о рациях.
– Если кто-то может быть хуже материковых вшивней… то это наши местные быдланы, – сказал Режиссёр, закуривая. – Они только и ждут, чтоб в спину ударить. Сукины дети.
Одобрительным поддакиванием встретили трое подчинённых его слова. Чувствовать себя белой костью, в противовес немытым и неграмотным чужакам, было приятно. Саша тоже изобразил одобрение.
Стоило им заговорить о пролах, как те им встретились.
У подъезда дома, где находилась мастерская, – Младший упорно называл парадные подъездами – стояли два городских стражника в зелёном камуфляже, с винтовками. Рядом крутилась толстая торговка с полным лотком, прикрытым серой тряпицей. Судя по корявой надписи, там были сосиски в тесте.
Городовая стража набиралась из мобилизованных на время работяг, освобождённых от смен на мануфактурах и фабриках. Некоторые были ещё и пеонами, то есть находились в долговом рабстве у одного или другого магната. И хотя их кормили чуть лучше, чем на заводах, уровень мотивации был гораздо ниже, чем у «котов» или «енотов». Поэтому бойцы стражникам не доверяли, и было за что. При первом шухере те сразу драпали. Могли и на ту сторону. Предварительно стрельнув в спину бывшим товарищам.
Кирпич для них, может, и не был своим… но боялись они его точно меньше, чем собственных хозяев. А ненавидели гораздо меньше. Бывало, и убегали к нему. Потом, понятно, в