талось места ни для слов, ни даже для мыслей.
19
Планета Новая Земля, Крепость Росс, двадцать семь дней до подведения черты
Вахта у ворот было даже еще более скучной, чем дежурство на вышке возле делянки, особенно теперь, когда Крепость почти обезлюдела: утром ее покинул еще один отряд разведчиков — в составе Володи, рыжего Артема и Даши Макаускайте. Узнав о предстоявшем им походе, Настя поначалу немного испугалась: не случилось ли чего с Тимуром и его спутниками — не им ли на выручку посылается команда, но Аня ее успокоила: у уходившей тройки была своя собственная, особая задача. Какая — Руденко не уточнила, а Настя как-то не спросила. Итого в Крепости, не считая запертых в боксах медотсека Чужой с Хюррем, а также ограниченной в передвижениях англичанки Хилари, осталось всего тринадцать человек: за всю твою смену может никто мимо не пройти! Ну, никто — это, конечно, отчасти, преувеличение: однажды да сменится экипаж вездехода, выйдет на делянку или вернется с нее полевая бригада — но это развлечение на разок-два, максимум три, все остальное время — тоска смертная!
Поэтому не удивительно, что, заметив торопливо идущую по коридору к воротам Джулию, да еще и со здоровенным тюком в руках, Настя, уже добрых два часа куковавшая на посту (а оставалось еще два!), тут же оживилась.
— Что это у тебя такое? — спросила она по-английски, указав рукой на ношу американки.
Вблизи тюк оказался кучей какого-то тряпья, из которой торчала пара длинных, раздвоенных на концах жердей — вроде тех, что использовали турки для сковывания пленников по двое.
— Пугало огородное буду делать, — сообщила, остановившись, Форд. — Чтобы бабочек гонять.
Со вчерашнего дня оправившуюся от недомогания Джулию, наконец, внесли в график дежурств, и первая ее смена как раз оказалась в поле. В Крепость американка вернулась усталая и задумчивая — и вот, как видно, результат.
— Воистину лень — главный двигатель прогресса! — добродушно усмехнулась Настя. — Погоди, — нахмурилась затем она, припомнив суть проблемы с бабочками. — Там же, вроде, в том и смысл, чтобы они перезаражали все ростки. Которые выживут — те иммунитет приобретут…
— Капитан одобрил, — пожала плечами американка. — Ему виднее.
— А, ну тогда ладно… — кивнула Настя.
Форд со своим тюком вышла за ворота, а она, вздохнув, осталась считать минуты до окончания дежурства. Сегодня те ползли особенно неторопливо — возможно потому, что после завершения смены Настю ждали на вечеринке: Ада Бердичевская отмечала девятнадцатилетие.
Дата была по-своему условной: еще незабвенный барон Мюнхгаузен предупреждал, что время на небе и на земле летит не одинаково. Старина Эйнштейн, вроде бы, тоже что-то умное на этот счет говорил. Да Настя и сама успела убедиться: как ни считай, с момента их с Олегом расставания на ВДНХ она прожила на несколько дней больше, чем Светлов. Плюс разница в длине суток… Но разве это повод лишать себя — и друзей — любимого праздника?
Полученное приглашение Насте, пожалуй, польстило: как она поняла, звала Ада далеко не всех. Вот только вечеринка была назначена на пять часов, а до семи Насте предстояло безотлучно проторчать на воротах.
— Ничего страшного, — успокоила ее именинница. — Подойдешь, как сможешь. Главное — до ужина успеть, потом Вера с Инной на вездеходе уедут. Поэтому и начинаем так рано.
— Хорошо, — заверила ее Настя. — Приду обязательно!
Но вот, наконец, смена благополучно сдана Свете (Ткачук в число званных, похоже, не вошла), и, буквально на пару минут забежав по пути к себе, Настя направилась в комнату Ады.
Вечеринка, естественно, была уже в самом разгаре. Одетая в аккуратно-рваные голубые джинсы и свободную футболку с изображением лондонского Биг-Бена, из-под ворота которой выбилась тонкая золотая цепочка с крохотным крестиком, именинница сидела на кровати с треугольной плошкой в руках. Рядом с ней с гитарой на коленях пристроилась Вера — в строгой черной юбке, и белой блузке под длиннополым пиджаком. На стуле у стены расположилась Инна в коротком синем в белую полоску платьице. Не почувствовать себя белой вороной — или, скорее, зачуханной серой мышью — Насте дали возможность только Аня с Тёмой, как и она сама явившиеся на праздник в традиционной «ковчеговской» униформе — эти двое разместились прямо на полу.
— О, а вот и она! — завидев припозднившуюся гостью, Борисов проворно вскочил на ноги и протянул ей трехгранный «бокал» с оранжевого цвета жидкостью. — Штрафную ей!
— Что это? — спросила Настя, уже издали уловив запах алкоголя.
— Коктейль «Улетный», — весело пояснила с пола Аня. — Особый ковчеговский рецепт!
— Так, погодите со своим коктейлем, — улыбнулась Настя, отстраняя угощение левой рукой — правую она держала за спиной, и неспроста. — У нас же день рождения? Значит, сначала подарок!
— Правильно! — тут же поддержала ее Ада, вскакивая с кровати.
Вопрос о том, что подарить имениннице, оказался не так прост. Помучившись над ним какое-то время, Настя обратилась за советом к Вере: что вообще здесь принято дарить друг Другу?
— Нет пока никакой традиции, — пожала та плечами. — Это у нас первый такой праздник. Пару недель назад Ире Зварыч исполнилось двадцать, но она не отмечала, мы вообще только через несколько дней узнали о ее дате, да и то случайно… Мы с Инной думаем, что нужно дарить что-нибудь земное. У всех же есть какие-то мелочи! Здесь это ценность.
Сама по себе идея показалась Насте интересной — в самом деле: любая вещь с Земли могла считаться в Крепости уникальной — но беда была в том, что весь ее скарб безвозвратно утонул в Сиамском заливе. Был еще, правда, Маринин рюкзак, так и хранившийся у Насти, но распоряжаться вещами погибшей подруги казалось ей чем-то сродни кощунству. Единственное же, что осталось земного у нее самой — многострадальные джинсы, но их, во-первых, дарить было жалко, а во-вторых, едва ли они пришлись бы по размеру стройной тонконогой Аде… Впрочем, нет: имелось же еще кое-что, сохранившееся вместе с джинсами!..
— Как говаривал Винни-Пух, это очень полезный подарок, — звонким голосом начала презентацию Настя. — В Москве ему как-то не удавалось проявить себя в полной мере, но после мы с ним пережили немало приключений! В Тайланде на пляже его даже пытались у меня похитить! Одна милая обезьянка. Потом он нес на себе мой нож и флягу, которую я вечно забывала наполнить. Затем его отобрала тайская полиция — но вернула. В общем, вот он! — торжественно вынула она руку из-за спины. В кулаке был зажат черный брючный ремень с серебристой пряжкой. — Незаменимая вещь! Поддержка штанов — далеко не все, на что он годен! Например, им можно связать руки плененного врага! Ноги тоже можно.
— Еще можно на нем повеситься! — «не в кассу» вставил Тёма.
— А можно выпороть какого-нибудь несносного мальчишку, лезущего, куда не просят, — недовольно зыркнула на него Настя. — Короче, просто находка! Носи! — протянула она ремень Аде.
— Спасибо огромное, прямо сейчас и надену! — заявила та, принимая подарок. Девушки расцеловались, и Ада принялась просовывать кончик ремня под штрипку своих джинсов.
— А теперь — с тебя тост! — не унимался Борисов.
— Ну, давай, — взяла у него «бокал» Настя. — Пожалуй, буду кратка: за именинницу! — отсалютовала она плошкой Аде.
— Ура! — прокричала Аня. Тёма и Ада дружно подхватили возглас. Вера и Инна промолчали, но подняли «бокалы» вместе со всеми.
Коктейль оказался довольно крепким, и на первый раз Настя решила ограничиться одним глотком.
— А закуска какая-нибудь есть? — спросила она оглядываясь.
— Только обеденная каша, — указала ей Аня на тарелку на столе.
— Отлично! — зачерпнув пинцетом, Настя положила в рот оранжевый комочек.
— Присаживайся! — пригласила ее Ада. — Хочешь — на кровать, хочешь — на пол.
— Я на пол, — кивнув, она устроилась рядом с Тёмой. — А откуда коктейль? — спросила, усевшись.
— Спирт из медотсека, оранж — с обеда, — пояснила именинница.
— А капитан нам по шее не даст за выпивку? — поинтересовалась Настя.
— А что нам капитан, у нас, вон, свой офицер есть! — кивнула Бердичевская на Аню. — А вообще, в свободное время делаем, что хотим! Инне с Верой на дежурство заступать — так они чистый оранж пьют.
— Ясно, — кивнула она.
— Кстати, — повернулась именинница к Иноземцевой. — Ты обещала спеть! По-моему, самое время — а то так и уйдешь, не успев!
— Ну, раз обещала… — помедлив пару секунд, без особого энтузиазма протянула руку за гитарой Инна. Словно только этого и ждала, Вера подала ей инструмент. Слегка тронув пальцем струну и прислушавшись к звуку, Иноземцева подкрутила колок. — Только я уже говорила: репертуар у меня сейчас не особо праздничный…
— Праздничный я и сама могу, — заявила Ада. — А ты давай что-нибудь свое, фирменное!
— «Твоя любовь», — предложила Вера, как видно, какую-то знакомую ей песню.
— Нет, — покачала головой Инна. — Спою другую. Одновременно и новую и… Ну, в общем, слушайте… — ее пальцы перебрали струны. — Называется «Круговорот».
Они летят
Беспечно, безмятежно
Сквозь облака.
Лучистый взгляд
Ласкает землю нежно
Издалека.
А мы живём
В бескрайних коридорах
Средь мрачных стен.
Сидим и ждём,
Погрязнув в разговорах,
Без перемен.
Но если вдруг
Настанут перемены
Земли, небес,
Замкнётся круг,
И рухнут наши стены —
Пора чудес!
Мы полетим
Беспечно, безмятежно
Сквозь облака
И создадим
Другую Землю нежно,
Издалека.
Где все живут
В бескрайних коридорах
Средь мрачных стен.
Сидят и ждут,
Погрязнув в разговорах,
Без перемен.[25]
Когда музыка смолкла, почти минуту никто не произнес ни звука.
— Это ты уже здесь написала? — негромко спросила затем Вера. — Или еще на «Ковчеге»?
— И не здесь, и не на «Ковчеге», — покачала головой Инна, возвращая ей гитару. — В Москве, год назад. Просто не показывала никому.