— Жаль, — вздохнул Макс. — За раз двух зайцев могли бы убить!
Уточнять, что он имел в виду, Светлов не стал.
— Тогда давайте сбагрим китайцам нашу турчанку! — предложила Света. — Лучшего применения ей все равно не найти!
— Они не дураки, — покачал головой Олег. — Сразу поймут обман.
— Да как они поймут-то?
— Очень просто: спросят у нее что-нибудь, а она по-русски ни бельмеса!
— Ну не знаю… Давайте ей язык отрежем!
— Ты вот это сейчас всерьез? — хмуро спросила у нее Аня.
— А что такого? Все лучше, чем кого-то из своих подставлять!
Дверь столовой открылась, и вошли Тимур с Настей. Подсев к Тёме, о чем-то с ним вполголоса зашушукались — как видно, выясняли, что и в каком ключе обсуждается.
— Руки тоже отрежем? — спросила тем временем у Светы Ада. — Чтобы и написать ничего не смогла, если что?
— Да хотя бы и так!
— И что, по-твоему, должны будут подумать об этом китайцы?
— Что кто-то уже сделал за них половину работы, — хмыкнул Макс.
Внутренне передернувшись, Олег машинально дотронулся пальцем до подсохшей ранки над левой бровью — зайти в медотсек, чтобы затянуть ее, он еще не успел.
— Так китайцы, небось, хотят заполучить кого-то из тех, кто участвовал в атаке? — спросила у Светлова Даша.
— Нет, — мотнул головой Олег. — Им плевать, кто из нас это будет. Но вариант с Хюррем по любому не прокатит: они не идиоты.
— Тогда остается только тянуть жребий, — развела руками Макаускайте.
— Если только среди тех, кто ходил в набег! — подал голос рыжий Артем. — Почему те, кто изначально был против, должен отвечать за их художества?
— А мы там что, ради одних себя старались?! — коршуном напустилась на него Света. В составе атаковавшего китайцев отряда были две девушка — она и Ира Зварыч.
— Я вас об это мне просил!
— Еще скажи, что если бы батарейки подошли, не стал бы ими пользоваться, а ушел через два года в лес!
— Тихо все! — прервал разгоревшийся спор Мамай. — Не гоните лошадей! Давайте начнем сначала: выясним сперва, кто и зачем убил эту… как ее? — повернулся он к Олегу.
— Ли Key, — подсказал тот.
— Ли Key, — повторил за ним капитан.
— Погодите! — нахмурив брови, приподнялась со своего стула Настя. — Я что-то не поняла: вы тут серьезно обсуждаете вопрос о том, кого выдать на расправу китайцам?
— Пока просто пытаемся разобраться, что произошло, — буркнул Стас.
— Ну разберетесь, а потом что?
— «Потом» — потом и будет.
— Разобраться — дело хорошее, — встал рядом с Настей Тимур. — Но я лично слышу другое: ходил в поход — не ходил в поход, прокатит фокус с Хюррем — не прокатит фокус с Хюррем… Вы тут в своем уме вообще?
— Хочешь что-то конкретное предложить — или так просто, языком потрепать? — осведомилась у Тагаева Аня.
— А что тут предлагать? Китайцам сказать: вот ваши девять аккумуляторов, гоните наши семь — и в расчете. Своих людей мы не выдаем.
— Не согласятся они, — покачал головой Олег.
— Не согласятся — значит, война, — пожал плечами Тимур. — Преимущество в которой, как ни крути, будет на нашей стороне.
— Будет, но не абсолютное, — проговорил Мамай. — Делянку, вон, вчера еле уберегли. И это они еще только нас прощупывали. Нет, я тоже не сомневаюсь в итоговой победе, но без потерь наверняка не обойдется. В том числе — человеческих потерь.
— Мы прекрасно это понимали, когда принимали решение о нападении, — заявил Тагаев.
— А кто-то с этим спорит? Но сейчас вопрос стоит немного по-другому: пожертвовать кем-то одним — и все закончить, или поставить под угрозу многих.
— И в результате, возможно, батареи так и не получить, — добавила Аня. — Что, если поняв, что проигрывают, китайцы, к примеру, тупо утопят их в море?
— Пожертвовать кем-то одним… Собой не хочешь? — с места бросил Стасу рыжий Артем.
— Нет, не хочу, — ответил тот. — А вот выяснить, кто и зачем убил китаезку — да еще так, что остальные узкоглазые офигели от жестокости содеянного — хочу.
— Ну, допустим, выяснишь, — проговорил Тимур. — И что — выдашь им убийцу? Тогда прямо с меня начни: я одного точно застрелил!
— Мы об этом уже тут говорили, — отмахнулся капитан. — Ты своего вынужден был застрелить. Хотя окажись тогда у тебя в руках мушкетон вместо карабина — и там могло бы обойтись без жертв… Но что сделано — то сделано.
— Вот именно! — подхватил Тагаев. — Что сделано — то сделано! Нет, согласен, выяснить подробности необходимо, но вовсе не потому, что китайцы что-то там от нас требуют! Я тоже не понимаю, кому и зачем понадобилось убивать еще двоих, но наши люди — это наше дело! Сами между собой разберемся!
— А с китайцами как предлагаешь? — повернувшись вместе со стулом, спросил Тимура Макс.
— Я уже сказал: батарейки на батарейки. И точка.
— Обсудили уже: откажутся!
— Откажутся — так откажутся, наше дело предложить!
— А можно наоборот: сделать вид, что согласны на их условия, — вмешалась Даша. — Договориться о встрече — а там устроить засаду и отбить батареи!
— И кто после этого нам еще поверит? — спросила Аня.
— А нам и не нужно «после»! Вернем батареи — а там пусть хоть изойдутся в недоверии!
— А как же Альянс? — напомнила Руденко. — Заработаем репутацию кидал — кто нас в него потом примет?
— Какой Альянс, опомнись! Батареи в чужую крепость не вставишь!
— А в чужую и не нужно. Есть тут идейка: девять лет в одной крепости, потом девять — в другой, следующие девять — в третьей…
— А Альянсу не начхать ли, как мы ведем себя с китайцами? — спросила Света. — Они же, вроде как, сами нас на них науськали, нет?
— Извечный принцип британцев: джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает джентльмен к востоку от Суэца, — напомнила Бердичевская. — Плевать им на китайцев с высоты Биг-Бена!
— Вот только к западу или востоку от этого чертова Суэца находимся для них мы? — хмуро бросила Аня.
— Если к востоку — то о каком Альянсе мы вообще говорим?! — воскликнула Ткачук.
— Так, давайте не отвлекаться, — снова вмешался Мамай. — Пока не вернем свои батареи, об Альянсе в любом случае рано думать!
— Лично мне нравится предложение Дарьи, — сказал Тимур. — Назначить встречу, попытаться уговорить разойтись по-хорошему, а упрутся — показать, как бывает по-плохому. В огневой мощи мы китайцев превосходим на порядок — нужно этим воспользоваться. Война — так война.
— Я — «за»! — поднялся со своего места Переверзев. — Так и нужно сделать! Я вот даже рад буду, если они не пойдут на сделку — пусть ответят за Чибиса и Вовку!
— Я лично рада не буду, — бросила Ада, также вставая на ноги. — Но Тимур прав: своих выдавать нельзя! Лучше уж война!
— Будут потери, — напомнила Руденко.
— Может быть. Но зато не будет того, кто предан своими!
— Поддерживаю! — бросила Света.
— А ты, Светлов, что скажешь? — остановился напротив Олега Мамай.
— Простые решения — далеко не всегда правильные… — проговорил тот, медленно поднимаясь из-за стола. — Но сейчас, по-моему, именно такой случай! — резко вскинул голову Олег. — Вы знаете, я был против нападения на китайцев, но сделанного не воротишь, и теперь, если выбор стоит между выдачей на расправу этим садистам кого-то из своих и войной — я за войну!
— Отлично сказано! — трижды хлопнула в ладоши Ткачук.
— Понятно… — пробормотал Стас, обводя глазами собравшихся. На ногах, помимо Олега, стояли Тимур, Настя, Макс, Света и Ада. Поняв, что происходит нечто вроде голосования, под взглядом Мамая встала со стула Даша, хотя ее позиция и так была всем понятна. Чуть помедлив, к ним присоединился и Тёма Борисов. Последним, словно нехотя, поднялся рыжий Артем.
— Война — это всегда плохо, — бросил он. — Но что там было про тех, кто выбирает позор?
— Тот получает и позор, и войну, — напомнил Переверзев. — А ты, получается, за позор? — повернулся он к Ане, которая, единственная в столовой, осталась сидеть.
— Я лишь хочу, чтобы решение каждого было ответственным, — проговорила Руденко.
— В этом не сомневайся, — бросил Макс.
— В таком случае, я с вами! — кивнула Аня. Вставать из-за стола она, впрочем, не стала.
— Поразительное единодушие, — как будто бы с удивлением покачал головой Стас. — Что ж, значит, так тому и быть! — провозгласил он затем, тряхнув головой. — Устроим китаезам новый Даманский!
— Остров Даманский в итоге отошел Китаю, — заметила Ада. — Давайте уж лучше что-нибудь другое им устроим!
31
Планета Новая Земля, Крепость Росс, тридцать девятый день в новом мире
За завтраком к столику, за которым сидели Олег с Галей, быстрым шагом подошла Вера.
— Ты случайно не знаешь, где Инна? — обеспокоенно спросила она у Светлова.
— Ты меня об этом спрашиваешь? — едва не подавился голубой кашей юноша. — Мне-то откуда знать!
— Может быть, где-нибудь на вахте? — предположила Измайлова.
— Нам с ней как раз на вездеход пора заступать, — пояснила Варенникова. — Я зашла в ее комнату, а там — это… — дрогнувшей рукой Вера положила на стол исписанную мелким почерком салфетку.
— Стихи? — спросил Олег, заметив характерно сгруппированные строки. — И что? — непонимающе поднял он глаза на Варенникову.
— Ты прочти! — потребовала та, пододвигая к нему салфетку.
Пожав плечами, Светлов развернул к себе листок.
Когда сгорит последняя свеча,
И стихнет стон последнего аккорда,
А тот, кто днем Судьбе перечил гордо
Почувствует спиной удар бича,
Когда сгорит последняя свеча.
Когда сгорит последняя свеча,
Надежда из сердец уйдет навеки,
Вспять потекут любви и веры реки,
И кровь рекой — свежа и горяча,
Когда сгорит последняя свеча.
Когда сгорит последняя свеча,
Пора придет последний сделать выбор:
Нырнуть под лед и стать немым, как рыба,
Или отдаться в руки палача,
Когда сгорит последняя свеча.