— Прости, — прошептала Чесна.
Она приставила дуло пистолета Вильгельму к виску и, прикрыв глаза свободной рукой, выстрелила, положив конец его мукам.
Подняв с земли автомат, она сунула «люгер» Майклу за пояс; горячий ствол пистолета обжег ему живот. Светло-карие глаза Чесны увлажнились, и веки покраснели, но лицо ее оставалось сдержанным и спокойным. Один каблук сломался, и она, не раздумывая, скинула с ног туфли.
— Пошли, — коротко бросила она Майклу.
Ему, тащившему на своих плечах Мышонка, удавалось не отставать от Чесны, хотя рана на бедре у него снова открылась. Он не позволял усталости взять верх над собой, понимая, что ожидает их всех, попадись они в руки гестапо. Во всяком случае, это лишило бы их всякой надежды узнать, что скрывается под названием «Железный кулак».
Чесна уловила какое-то движение: солнце ярко сверкнуло на начищенной пряжке солдатского ремня, — и тут же она дала очередь по солдату, залегшему за бугром.
— Они здесь! — закричал солдат и выстрелил.
Обе пули угодили в ствол дерева. Майкл и Чесна побежали, резко изменив направление. Из-за деревьев им вдогонку бросили какой-то предмет, который с глухим стуком ударился о ствол дерева. Прогремел оглушительный взрыв, и в воздух взметнулись прошлогодние листья. Повалил густой белый дым. Дымовая граната! Ее бросили, чтобы обозначить, где они находятся. Чесна бежала вперед, продираясь сквозь колючие заросли, прикрывая лицо рукой. Майкл слышал крики, доносившиеся у них за спиной, слева и справа. Над головой у него, жужжа, как шершень, пронеслась пуля. Лицо Чесны исцарапали колючие шипы. Она остановилась среди густого кустарника у самой дороги. Отсюда были хорошо видны два грузовика, из которых выпрыгивали прибывшие на подмогу солдаты. Чесна изменила направление. Вскоре они оказались на вершине холма, а потом спустились вниз, на дно оврага.
На вершине склона возникли силуэты троих солдат. Чесна уложила двоих, третий сбежал. Справа взорвалась еще одна граната, и по оврагу пополз едкий белый дым. «Обложили со всех сторон», — подумал Майкл. Он чувствовал, как солдаты, словно охотничьи псы, истекая слюной, рвутся вперед, перебегая от дерева к дереву, нацеливая стволы автоматов в центр сужающегося круга. Чесна бежала по дну оврага, сбивая о камни босые ноги, но ни на секунду не останавливалась, словно не чувствуя боли. Майкл не отставал от нее; вокруг них клубился белый дым. Мышонок еще дышал, но его кровь обильно стекала на шею и плечи Майкла. Слева от них, где-то среди деревьев, прогремело глухое «кррак!» разорвавшейся невдалеке гранаты. В небе над лесом с криком кружились вороны.
На склоне холма снова появились человеческие фигуры, они бросились вниз, скрываясь в клубах дыма. Чесна успела заметить это, и автоматная очередь заставила их отступить. В воздухе свистели пули. Одна из них отскочила рикошетом от острого края лежавшего на земле рядом с ней валуна, и каменные осколки вонзились ей в руку. Она огляделась по сторонам; на лице блестел пот, глаза были безумными. Майкл видел в них страх загнанного в ловушку дикого зверька. Она опять пустилась бежать, низко пригибаясь к земле, и он последовал за ней.
Из оврага они вновь попали в лесные заросли. Между поросшими мхом берегами змейкой извивался ручеек. Впереди виднелось шоссе, делавшее в этом месте поворот, а в насыпи под ним была проложена каменная труба водоотвода, вход в которую был почти незаметен из-за нанесенной грязи и буйно разросшейся травы. Именно отсюда и вытекал ручеек. Оглянувшись, Майкл увидел, как из оврага из-за плотной дымовой завесы появляются солдаты. Он заметил, как темные силуэты начинают спускаться также и по склону холма, передвигаясь перебежками от дерева к дереву. Чесна уже опустилась на колени, чтобы протиснуться в залепленную грязью трубу.
— Пойдем! — торопила она его. — Быстрее!
Отверстие было довольно узким, и, лишь взглянув на него, Майкл понял, что он не успеет пролезть через него и протолкнуть Мышонка, солдаты настигнут их. Решение было принято мгновенно: в то время как Чесна легла на живот и начала забираться в трубу, Майкл повернул обратно и побежал прочь от русла ручья, уходя обратно в лес. Чесна ползла по липкой грязи, забираясь все глубже, и полностью скрылась в трубе, вход в которую тут же снова сделался незаметным за нанесенной грязью и распрямившимися стеблями.
У Майкла над головой треснула сломанная выстрелом ветка. Он продолжал бежать, петляя между деревьями, пока прямо перед ним снова не повалил дым от еще одной разорвавшейся гранаты. Эти охотники знали свое дело. Он уже начинал выдыхаться, силы покидали его. Майкл продирался через зеленеющую лесную чащу; солнечные лучи, проникая сюда сквозь густые кроны деревьев, стелились по земле золотой сетью. Он взобрался на вершину холма и стал спускаться, как вдруг, поскользнувшись на ковре из бурых прошлогодних листьев, упал, уронив Мышонка. Острые шипы терновника впились в их тела.
Майкл отчаянно рвался — на свободу. Солдаты наступали со всех сторон. Взглянув на Мышонка, он увидел, что изо рта у него вытекает тонкая струйка крови.
— Пожалуйста, пожалуйста, — с трудом выдохнул Мышонок, — не дай им пытать меня.
Майкл освободил руки от ноши и выхватил из-за пояса «люгер». Он подстрелил одного солдата, другие залегли. Два его следующих выстрела не попали в цель, а вот четвертая пуля со звоном отскочила от железной каски. Майкл прицелился в белевшее перед ним лицо и нажал на спусковой крючок. Магазин «люгера» был пуст.
Сквозь колючие заросли прорезалась автоматная очередь, после которой Майкл и Мышонок оказались присыпанными землей.
— Не убивайте их, идиоты! — раздался чей-то голос. Это был Джерек Блок, выбравший себе укрытие на вершине холма. И тут же он прокричал: — Бросайте оружие, барон! Вы окружены! Одно мое слово — и вас разнесут в клочья!
Майкл изнемогал. Он снова взглянул на Мышонка, проклиная себя за то, что втянул его в опасную переделку. Мышонок умоляюще глядел на него, и Майкл вдруг вспомнил, как давным-давно такими же, полными мольбы глазами на него смотрел Никита — умирающий волк, лежавший на рельсах.
— Барон, я жду! — крикнул Блок.
— Не дай… не дай им пытать меня, — прошептал Мышонок. — Я не выдержу… и расскажу обо всем. — Его исцарапанная колючками ладонь ухватила Майкла за руку, и он вдруг слабо усмехнулся. — А знаешь… до меня только что дошло… что ты мне так и не назвал своего настоящего имени.
— Меня зовут Михаил.
— Михаил… — повторил Мышонок. — Как архангела, да?
«Черный ангел, — подумал Майкл про себя. — Ангел, несущий смерть». Он вдруг почему-то вспомнил, что оборотни никогда не умирали от старости; также не суждено было умереть от старости маленькому человечку, которого он называл Мышонком.
— Барон! Пять секунд, и мы открываем огонь!
В гестапо знают, как не дать Мышонку умереть. Его напичкают лекарствами, а потом станут пытать и замучают до смерти. Это будет страшная и мучительная смерть. Майкл понимал, что его ожидает та же участь, но он привычен к боли и, если подвернется подходящий случай, постарается выбраться, чтобы продолжить свою миссию.
Да будет так! Майкл отшвырнул в сторону «люгер».
Взяв Мышонка обеими руками за голову, он подтащил его к себе. Горькие слезы покатились по его исцарапанным щекам «Как ангел, — с горечью думал он! — О да. Проклятый ангел».
— Ты… ты обещаешь позаботиться обо мне? — тихо спросил Мышонок, впадая в забытье.
— Да, — сказал Майкл. — Обещаю.
Мгновением позже снова послышался голос Блока:
— Выползайте оттуда! Оба!
Из колючих зарослей показался человек. Майкл, с головы до ног перепачканный в грязи и крови, в изнеможении лежал на земле, и шестеро вооруженных солдат направили на него стволы автоматов. Блок спускался по склону в сопровождении Сапога.
— А где еще один? — Заглянув в заросли, он увидел лежавшее на земле безжизненное тело. — Вытащить! — приказал он солдатам, которые с готовностью бросились в заросли. — Встать! — Блок обернулся к Майклу. — Барон, ты слышал, что я сказал?
Майкл медленно встал с земли и в упор, вызывающе глядел в глаза Джереку Блоку.
— Куда девалась сучка? — спросил полковник.
Майкл не ответил. Он с душевным содроганием слушал, как рвется одежда Мышонка об острые колючки, когда солдаты волокли его из зарослей.
— Отвечай, куда ты дел свою сучку? — Блок приставил ствол своего «люгера» пониже левого глаза Майкла.
— Заткнись, мудак, — ответил ему Майкл, заговорив по-русски. Он видел, как побледнел Блок, услышав это. — Все равно ты меня не убьешь.
— Что он сказал? — Полковник озирался по сторонам, ища переводчика. — Ведь это по-русски? Ведь по-русски же, да? Что он сказал?
— Я сказал, — продолжал Майкл на своем родном языке, — что ты сосешь член у осла и пердишь на каждом углу.
— Что, черт подери, он говорит? — разорялся Блок. Взгляд его остановился на Сапоге. — Ты ведь побывал на русском фронте! Что он сказал?
— Я… э-э-э… мне кажется, он сказал., что у него есть осел и петух, который поет.
— Он что, пытается шутить или же просто сошел с ума?
Майкл громко рыгнул, и Блок отступил на пару шагов назад. Майкл посмотрел в сторону, на лежавший на земле труп Мышонка. Один из солдат пытался разжать его крепко сжатую в кулак правую руку. Пальцы не поддавались. Вперед вышел Сапог и со всего размаху опустил ногу в кованом сапоге на руку Мышонка. Кости пальцев треснули, ломаясь как спички. В ладони Мышонка был зажат Железный крест.
Сапог наклонился, чтобы поднять медаль с земли.
— Если ты только прикоснешься к нему, я тебя убью, — сказал ему по-немецки Майкл.
Этот голос — спокойный и уверенный — заставил Сапога застыть на месте. Он недоуменно заморгал, рука его, готовая отнять у покойника последнюю драгоценность, замерла. Майкл в упор глядел на Сапога, чувствуя, как в жилах у него закипает жаркая кровь дикого зверя. Он был близок к превращению… очень, очень близок. Стоило только захотеть…