Вызовы будущего
Именно в настоящее время формируется будущее на многие десятилетия вперед. Те страны и народы, которые не преуспеют в технологической гонке, включающей не только технику, но и принципиально новые финансово-экономические, организационные решения и социальные новации, может отстать надолго, если не навсегда.
Поэтому нет сегодня важнее задач, чем развитие науки, обеспечение технологического прогресса, вывод на принципиально новый уровень образования, всего того, что связано с человеком и его способностями. Мы очень любим говорить о геополитике. Сегодня главная мировая повестка – это не пространство, а время, а соответственно не геополитика, а хронополитика.
В последние годы специалисты анализируют положение страны в международном разделении труда и производства, опираясь на три ключевых индекса. Первый – это The Global Competitiveness Index – индекс глобальной конкурентоспособности. По этому рейтингу Россия находится на 43 месте в мире. Второй индекс – Global Innovation Index. Здесь Россия – на 45 месте. Третий индекс – Economic Complexity Indicator. Он характеризует, насколько диверсифицирована структура экономики и разнообразна ее экспортная корзина. По этому индексу Россия также занимает 45-е место. Таким образом, три индекса, рассчитываемые по несхожим методикам, с использованием различных базисных показателей, ставят Россию примерно в мировой экономической табели о рангах примерно на 43–45 место. Это унизительное, и даже можно сказать позорное для нашей страны место.
Недавно в Соединенных Штатах, а затем и в мире одной из наиболее читаемых книг стала работа Салима Исмаила «Взрывной рост. Почему экспоненциальные организации в десятки раз продуктивнее вашей (и что с этим сделать)». Книга была переведена на русский язык «Альпиной Паблишер».
Главный тезис международного бестселлера таков: «Закон удвоения, открытый Гордоном Муром… относится к любой информационной технологии, Курцвейл называет это „законом ускоряющейся отдачи“, который действует с 1900 года… Двигателем, лежащим в основе этого феномена, является информация. Как только любая область деятельности, дисциплина, технология или отрасль становится зависимой от информации и приводится в движение информационными потоками, соотношение стоимости и производительности в ней, начинает удваиваться примерно каждый год. Т. е. на единицу стоимости примерно в два раза повышается эффективность или производительность».
В книге Мура приведена таблица, как этот принцип работает для основных направлений новой производственной революции. Так, например, средняя стоимость единицы функциональности для промышленных роботов снизилась в 25 раз за 6 лет – с 2009-го по 2015 год. Для дронов снижение составило 142 раза за 6 лет, 3D печати – 400 раз за 6 лет, биотехнологии (полная расшифровка одной человеческой ДНК) – 10 000 раз за 6 лет, себестоимость выработки солнечной энергии – 200 раз за 20 лет и т. п.
О чем это говорит? Об ускорении времени. В технологическом мире один год идет за 10 – в медленном мире. Нам только кажется, что один год в нашей стране и, скажем, в Южной Корее, это – 365 дней. За один год высокотехнологичные страны успеют прожить пять-семь российских лет.
Если процесс будет продолжаться, то не в каком-то далеком будущем, а буквально через пять-семь лет разница между технологическим уровнем нашей страны и стран-лидеров производственной революции может оказаться больше, чем разница в оснащенности британских колонизаторов XIX века и племен зулусов. Могут возразить: «Ну, так ничего страшного. Просто мы будет покупать новые айфоны, теслы и линзы дополненной реальности». До определенного момента колонизаторы действительно выменивают у туземцев стеклянные бусы на нужные им ресурсы. Но все это до поры, до времени. К тому же, в недалеком будущем главными вожделенными ресурсами станут не нефть и газ, а чистая вода, плодородные почвы, леса, пригодные для проживания территории, не загрязненные промышленной деятельностью.
В этом – подлинная, главная, если не сказать терминальная угроза национальной безопасности. Перед ее лицом совершенно малозначимыми и второстепенными кажутся любые политические и иные разногласия.
Как подробно разъяснялось ранее, будущее делится на неизбежное, вероятно и случайное. К сожалению, системный кризис глобальной экономики, переход от начальной к зрелой фазе терминального кризиса капитализма как господствующей миросистемы и нарастание в 2020-е – 2030-е годы самых различных рисков и угроз относится для нашей страны, так же как и для иных государств, к неизбежному будущему. Дополнительной неотвратимой угрозой станет начало в 2022 году массированных поставок сжиженного газа и сырой нефти из США. Эти поставки до неузнаваемости изменят не только энергетический баланс Европы и Дальнего Востока, но и практически безальтернативно будут осуществляться за счет вытеснения Газпрома и российских нефтедобывающих компаний с богатого рынка ЕС. Поскольку, несмотря на усилия властей, российский экспорт по-прежнему в подавляющей доле – это поставки в дальнее зарубежье энергоносителей и другой низкопередельной продукции, резкое уменьшение доли российских компаний на энергетическом рынке Европы создаст стрессовую ситуацию для российской экономики, государственного бюджета и соответственно возможности осуществления социальной политики.
Что же делать в подобной ситуации? Прежде всего, необходимо здраво, без иллюзий оценить имеющиеся резервы. Не менее важно отбросить частично пропагандистскую, частично порожденную недостаточным учетом реалий, риторику, связанную с форсированным переходом к цифровизации, четвертой производственной революции и т. д. и т. п. На все это банально нет времени.
Нужно без иллюзий проинвентаризировать имеющиеся в стране ресурсы выживания. Именно о выживании населения страны и так называемого политического класса пойдет речь в ближайшие годы. Таких ресурсов в России не слишком много, но при проведении разумной волевой политики вполне достаточно по качественному и количественному составу.
В XX век – век империй – главными были так называемые невозобновляемые природные ресурсы, скрытые в недрах Земли. В XXI веке буквально с каждым годом, можно сказать по экспоненте, нарастает важность так называемых возобновляемых природных ресурсов. Эти ресурсы обуславливают, в конечном счете, самое главное – ценозы, ландшафты и территории, пригодные для выживания и сохранения человеческой популяции.
С возобновляемыми природными ресурсами в России дела обстоят более чем хорошо. Согласно оценкам ООН и ОЭСР, а также Института стратегических исследований в Вашингтоне Россия уверенно занимает первое место в мире по так называемым антропологическим ресурсам, ресурсам, необходимым для существования человека, как вида. По площади пахотных земель Россия занимает четвертое место в мире после Австралии, Канады и Казахстана. Первое место в мире Россия занимает по ресурсам рек и озер, включая суммарный сток рек и общий объем пресной воды. На Россию приходится примерно 25 % соответствующих экологическим стандартам запасов пресной воды. Также Россия занимает первое место в мире по площади лесов и запасам древесины. Например, по запасам древесины на Россию приходится 27 % мировых запасов, а по наиболее ценным с точки зрения поддержания планетарного кислородного баланса хвойным породам – примерно 50 %. По незаполненным, благоприятным зонам проживания, а таковыми называются территории с необходимыми водными, лесными, земельным угодьями, лежащие за пределами зон экстремального климата (типа Приполярья) и удовлетворительными рекреационными условиями (пример неудовлетворительных – зоны пустынь) Россия уверенно занимает первое место в мире по площади малонаселенных, пригодных для проживания зон. Вслед за Россией с отставанием в три раза идут Казахстан, Канада, Австралия и Аргентина.
Таким образом, территория России – это последний на планете огромный, малозаполненный, а потому резервный антропоценоз, или ландшафты, оснащенные всеми пригодными для проживания ресурсами, и расположенные в привычном для человека климате. Это – ключевое преимущество России, которое до сих пор должным образом не осознано и не осмысленно как главный фактор стратегии выживания.
Также восполняемые ресурсы могут пригодиться не только в среднесрочной перспективе, но и обеспечить ускорение темпов экономического роста в ближайшие несколько лет. Приведем, в качестве примера, ситуацию с пахотными землями. За последние тридцать лет в России было заброшено 40 млн. га пахотных земель. Это в основном Нечерноземье и земля за Уралом. Ещё было заброшено около 70 млн. га пастбищ и других сельхозземель (плодовые питомники, тепличные хозяйства, прудовые хозяйства и т. д.). В перспективе в России возможно введение в оборот ещё 50–60 млн. га земли без ущерба для природы – под сорным мелколесьем и кустарником, требующим ирригации и рассоления в южных регионах. Итого в России можно ввести в оборот 160–170 млн. га земли. И это ещё без учёта тундровых земель, где можно в 3–4 раза расширить оленеводство, а также без учёта аквакультур (например, сотен тысяч га морской поверхности на Чёрном море, где можно выращивать мидии и устрицы).
160 млн. га в зерновом эквиваленте Нечерноземья при средней урожайности 25 центнеров с гектара – это дополнительно 400 млн. тонн зерна (при нынешнем сборе в 130 млн. тонн). Или, при расчёте 2 га пастбища на корову – 80 млн. коров (а это сотни миллионов тонн молока или десятки миллионов говядины в год).
Такое продвинутое сельское хозяйство способно дополнительно создать в России до 1 млн. рабочих мест, а с учётом всей цепочки переработки и логистики – до 10 млн. рабочих мест. Экспортный потенциал страны – ещё до 70-100 млрд. долларов в год.
Иными словами, если рассчитывать среднее потребление мяса и растительной продукции из расчёта 400–500 кг зерна на человека, то Россия способна прокормить 800–900 млн. человек на Земле при наличии платежеспособного в том или ином виде спроса.