Могло ли нечто подобное произойти и с Верой?
Я снова посмотрела на небо, прикидывая, пойдёт дождь или нет.
Любые легенды имеют под собой реальные истории. Правда, со временем они обрастают новыми, придуманными подробностями. В наших краях сказки про леших, кикимор и водяных не теряют своей актуальности. Это духовное наследство, которое до сих пор живо.
Я хотела бы забыть обо всём, но не могла, потому что помнила своё состояние в тот вечер. Переход от ощущения эйфории до дикого, какого-то мистического ужаса был столь неожиданным и непонятным, что я до сих пор испытываю панику при мысли, что это когда-нибудь повторится. Возможно, именно тогда я решила, что уеду в большой город, в цивилизацию, чтобы истребить этот суеверный зуд.
Прошло несколько лет, я уже иначе смотрела на вещи и всё же при взгляде на видневшуюся вдалеке тёмную лесную гряду нервно сжала пальцы в кулаки.
– Этого не может быть… просто потому, что быть не может.
Да, я решила пойти туда, где была последний раз в ночь своего выпускного. И с каждым шагом всё больше понимала, что мне это необходимо.
По дороге я проверила зарядку на телефоне, но ни писать, ни звонить Казбич не стала. Понимала, что у неё и без меня дел много. Обещание, данное тётке Дарье, я планировала исполнить чуть позже, да и то, перед этим согласовав его с Волей. Ей лучше знать, что нужно Георгию. Ведь она знает точно, что он ни в чём не виноват.
Я шла быстро, не обращая внимания на людей, копошащихся на своих огородах и во дворах. В этой части города я мало кого знала. И всё же улицы были мне очень хорошо знакомы.
Приблизившись к домам-заброшкам, я остановилась, словно видела их впервые. В какой-то степени это было именно так. На облупившейся стене ближайшего дома я увидела потёртую табличку с цифрой «5», но никак не могла вспомнить, была ли она там раньше. Конечно была, просто я этого не замечала. Что ещё я могла не заметить и так ли это важно сейчас?
Среди высокой травы показалась тропинка, и я пошла по ней. Участок земли между домами был небольшой и тоже почти зарос. Скамейка совсем почернела и покрылась глубокими трещинами, словно ранами. Старые качели перекосило. Ухватившись за железный столб, я огляделась, попав под перекрёстный прицел пустых оконных глазниц. Вдохнув, уловила сладковатый запах прелой древесины и влажного запустения.
– Марьяна, а призраки существуют? – Вера оттолкнулась и приподняла длинные ноги. Качели жалобно застонали.
– Призраки – это неуспокоенные души людей и животных. Сущности, которые после смерти остались в виде энергетических образов…
– Блин, так и есть! – воскликнула Ира. – Мне недавно наш старый пёс приснился! Как живой! Лезет ко мне, представляете, и носом тычется! Я прям чувствовала, какой он у него мокрый и холодный! Бр-р-р…
– Нет, во сне это совсем другое! – возразила я. – Это воспоминания. Мозг подкидывает их в хаотичном порядке. А вот если ты днём видишь кого-то…
– И кого лично ты видела? – хмыкнул Сашка и встал сбоку от Веры.
– Никого…
– Значит, всё брехня! Вот если бы ты сама видела, тогда я бы, может, и поверил, а так…
– Много таких историй! И я вовсе не вру! Я читала о таком!
– Читала она! Можно подумать, в книжках только правду пишут! Надо же чем-то народ приманивать, чтобы эту макулатуру покупали, вот и стараются.
– Но ведь известны случаи, когда…
Сашка сплюнул и сказал неприличное слово, и я умолкла.
– Что ты всё время мешаешь? – сердито воскликнула Вера и ударила его по руке, когда он взялся за качели. – Интересно ведь! Давай, продолжай, Марьяна!
– По теории Эйнштейна любая материя или энергия не исчезает, а переходит из одной формы в другую. Душа – это ведь тоже вид энергии…
– Ну, понеслось… – закатил глаза Сашка.
Данька сидел на скамейке и исподлобья следил за тем, как тот раскачивает Веру. Ира сидела рядом с ним, а я стояла, прислонившись к стволу берёзы, росшей рядом с качелями.
– В общем, Эйнштейн считал, что всё пространство вокруг нас заполнено невидимым веществом – эфиром. И когда высвобождается энергия после смерти, она как бы соединятся с ним… ну, в общем, как-то так…
– То есть ты хочешь сказать, что сейчас рядом с нами могут быть призраки? – скептически прищурилась Вера. – Как на кладбище?
Я осторожно кивнула, а затем добавила:
– Учёные не подтверждают этого и объясняют подобные случаи сквозняками, сыростью и инфракрасным излучением…
– Шестакова, а у тебя по физике что выходит? – спросил Сашка.
– Четвёрка, а что?
– Да так, ничего. Ты вроде с мозгами, но мозги у тебя куда-то не туда повёрнуты.
Я почувствовала, что краснею.
– Мне просто всё интересно!
– Шестакова у нас творческая личность. Природная аномалия, – хрюкнул Данька.
– Сам ты аномалия! – огрызнулась Вера. – Слушай, Марьяна, так есть всё-таки привидения или нет?
Подул ветер, под крышами что-то заворочалось. Потом стукнуло.
– Говорят, в этом доме мужик повесился, – негромко сказала Ира.
– По пьянке, – кивнул Данька. – Мне бабка рассказывала.
– Получается, его душа тоже… где-то здесь… летает?
Все замолчали, прислушиваясь к шуму деревьев. Где-то завыла собака.
– Чёрт, давайте поговорим о чём-нибудь другом? – взмолилась Ира, но Вера её перебила:
– Кстати, а что насчёт предсказаний? В это ты тоже веришь?
– Я верю в судьбу. Считается, что кому предназначено утонуть, не сгорит…
– Всё, я пас! – Данька встал и подтянул пояс джинсов. – Надоело о всякой ерунде болтать.
– Предложи что-нибудь поинтереснее, – прищурилась Вера. – Хотя что тебе вообще интересно…
– А Шестакова у нас прям как телевизор! Не наглядишься, не наслушаешься!
– Значит, наука против привидений, – подытожила Вера. – Что ж, будем верить ей, а не всяким сказкам.
– Я думаю, что-то всё-таки есть… – вздохнула Ира. – Животные ведь не изучают физику, а чувствуют беду. Слышите, как собака воет?
Это было недели за полторы до выпускного. Встречались мы тогда нечасто, готовились к экзаменам.
Сейчас, сидя на той самой скамейке, я вспомнила наш разговор практически дословно и увидела всех нас: Веру, Иру, Даньку и Сашку. Себя в обрезанных стареньких джинсах и полосатой футболке. Как же давно это было…
Подул ветер, скрипнула висящая на одном крюке входная дверь ближайшего дома. Мы знали здесь каждый угол. Сбить замок оказалось несложно. Сашка и Данька раскурочили его, просунув в щель найденный тут же во дворе металлический обувной рожок. Собственно, ничего интересного внутри мы не обнаружили. Старая трухлявая мебель, битая посуда, горы старых отсыревших журналов и книг. Помню, я ещё порылась в надежде отыскать какой-нибудь книжный раритет, но всё было в таком состоянии, что вызывало лишь брезгливость. Крыша давно протекала, по углам росла плесень. Полы и перекрытия ещё держались, но ступени лестницы, ведущей на второй этаж, кое-где уже провалились.
Мальчишки подвывали, стараясь нас напугать, но в целом дом не вызывал ни в ком из нас страха. Все наши разговоры о потустороннем были всего лишь детской тягой к острым ощущениям.
Я встала и обошла дворик, постояла рядом с качелями. Принюхалась, будто могла уловить аромат Вериных духов. Это были даже не духи, а ароматические масла, которыми торговали на городском рынке. Стеклянные пузырьки самых разнообразных форм и расцветок привлекали своей вычурностью, но, как по мне, запах у них был слишком терпкий. Однако на Вериной коже он становился нежнее и загадочнее…
Приподняв волосы у затылка, я подставила шею ветру. Стало легче. Воздух стал тяжёлым и влажным, но дождь всё не начинался.
Я направилась к оврагу. Стала спускаться вниз, хватаясь за траву и лопухи. У меня не было какой-то цели, но я продолжала двигаться вперёд. В лес ходили по другой тропе, спускаясь от основной дороги. А нам нравилось бросаться с разбегу в заросли и продираться сквозь них, словно через морские волны. Даже движения рук похожи на гребки, когда прокладываешь себе путь.
Очень скоро моя одежда покрылась паутиной и репьём. Отдирая от себя колючки, я всё глубже окуналась в воспоминания, представляя своих друзей рядом. Справа от меня Ира – у неё недовольное лицо и поджатые губы. Она смотрит в спину Даньки, который идёт рядом с Верой и пытается взять её ладонь в свою. Но Вера то поправляет волосы, то вскидывает тонкие руки над головой и смеётся… смеётся… смеётся…
Сашка идёт за нами. У него в руках пакет с соком. Я ещё тогда подумала: как хорошо, что у нас есть что попить…
Тогда дорога до леса не казалась мне длинной, сейчас же я остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на городскую окраину. Раздолбанная дорога вдоль неё вела к окружной, где находилась заправка. Следующая заправка была только через несколько километров. Получается, где-то там села в машину и уехала с дальнобойщиком пропавшая Инга Смирнова, которая уже нашлась. Могла ли Вера поступить так же?
– Нет, это вряд ли… – пробормотала я и сплюнула прилипшую к нижней губе мошку. – Точно нет! Вера и дальнобойщик? Бред…
А если она не собиралась уезжать и её втащили в машину насильно? Новая автодорога соединяет Бабаево с федеральной трассой «Вологда – Новая Ладога», мало ли кто мог заехать на заправку и заметить Веру? Нет, Вера не из тех, кто сядет в незнакомую машину! Но что, если это был кто-то, кого она знала? От этой мысли у меня засосало под ложечкой.
– Там же камеры, и люди работают! Её бы обязательно кто-нибудь заметил.
Я приложила ладонь ко лбу козырьком. Отсюда невозможно было разглядеть заправочную станцию. И идти до неё без малого пару километров. С чего бы вдруг Вере тащиться в такую даль, когда отсюда она могла напрямую добраться до своего дома?