– Во… Во… – с трудом разомкнув губы, промычала я.
– Узнала! – отбросив фонарь, Казбич приподняла мою голову и прижалась щекой к моей щеке.
Я хотела сказать ей, что она измажется в крови, но Казбич и сама наверняка видела это. А мне вдруг стало так спокойно, так хорошо рядом с ней, что я тихо завыла.
Внезапно рядом с нами появился ещё кто-то, запахло псиной. Мокрый нос ткнулся мне в шею, шершавый язык лизнул мою руку. Казбич крикнула:
– Сюда, идите сюда! – И тут же зашептала, прихватив в наши объятия ещё и собаку. – Хороший пёс, молодец!
Несколько минут мы с Волей не могли отпустить друг друга. Пёс вывернулся и громко залаял. Потом послышались голоса.
– Марьяна, ты как, сможешь подняться? – спросила Казбич.
– Да, конечно… – хрипло ответила я и закашлялась. – Хочу пить…
– Прости, я не взяла с собой воду! Наверху всё есть!
Она помогла мне встать, и я, опираясь на её плечо, медленно побрела к выходу. Под потолком горела тусклая лампочка, но даже это минимальное количество света резало глаза. Я прижала ладонь к лицу и теперь шла на ощупь, вернее, вела меня Воля, а я просто следовала за ней.
Когда мы вышли из бункера, я увидела узкий коридор. На полу валялись какие-то тряпки и мусор. А ещё чувствовался едва уловимый запах… Пахло чем-то привычным, человеческим, но я никак не могла определить, чем именно.
Я увидела небольшой квадратный лаз в потолке, что-то наподобие прохода, что вёл на чердак дяди Коли, под ним – металлическая лестница. Разумеется, я не помнила, как попала в подвал, но теперь поняла, почему у меня болели ноги и спина. Вероятно, меня просто сбросили вниз и только потом дотащили и заперли в комнате с бетонными стенами и потолком.
Когда я высунулась, меня подхватили под руки и вытащили наружу, за мной вылезла Воля Казбич. Я огляделась.
В гараже царил образцовый порядок. Стоял деревообрабатывающий станок, по всему периметру ровными рядами висели длинные полки, на которых были сложены плотницкие инструменты, автомобильные запчасти и прочие необходимые в хозяйстве вещи. В углу находилась ручная бетономешалка, рядом с ней – мешки с цементом.
Вокруг меня сновали люди, что-то спрашивали у Воли и пытались увести меня, но я вцепилась в неё, словно репей, и даже когда она мягко сказала, что меня должен осмотреть врач, лишь покрутила головой. Наконец, когда мы вышли на улицу и я, щурясь и вздрагивая от звуков, поняла, что это правда – я спасена, только тогда я выпустила её руку.
Оглядевшись, поняла, что нахожусь во дворе дома Завьяловых.
– Дайте кто-нибудь воды! – крикнула Казбич и отошла к группе мужчин. Потом вернулась с пластиковой бутылкой.
Жадно припав к горлышку и расплёскивая воду, я глотала живительную влагу с животным урчанием.
– Сейчас мы поедем в больницу, Марьяна, – сказала Казбич, но я вновь отрицательно помотала головой.
Машина «Скорой помощи» стояла на улице, сквозь ветки деревьев я видела эмблему красного креста.
Голова кружилась, но в целом я чувствовала себя сносно. Горло перестало саднить, но я продолжала пить, будто не пила целую вечность. Для меня так и было. Я не знала, сколько просидела взаперти.
Слепило солнце, небо было безоблачным и чистым. Я никак не могла сообразить, какой сейчас час. Вокруг нас было много людей. Все они смотрели на нас.
– Воля, как же я рада, что ты нашла меня… – прошептала я. – Ума не приложу, как я там оказалась.
– Это не я, это Джек. Молодой ещё пёс, двухлетка, но нюх настоящего поисковика. Подрастёт, опыта наберётся, цены ему не будет!
– Расскажешь, что произошло? – Я боялась спрашивать открыто. Внутри меня всё ещё сидел страх ошибки, а ещё – обмана, который сопровождал меня столько лет.
Казбич посмотрела на меня, и зрачки её увеличились, как если бы она столкнулась с чем-то настолько невероятным, что сама не могла в это поверить.
– Я должна тебе сказать… – Она сглотнула и, глубоко вдохнув, задержала дыхание.
То, что я услышала через мгновение, повергло меня в такой шок, что зазвенело в ушах.
– Там была ещё одна комната. И в ней кто-то жил…
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы это осознать. А ещё нужно было срочно сесть. Я поискала глазами что-нибудь вроде лавки, но потом просто опустилась на корточки. Я слышала шум человеческих голосов буквально в метре от себя, но не могла различить ни слова. Даже слова Казбич, казалось, звучали на неизвестном языке.
– Марьяна, ты слышишь?
– Да… – Я вытерла рот ладонью. На ней остались следы крови. – Кто там жил?
Казбич отвела глаза.
– Думаю, Вера… Там женские вещи, расчёска со светлыми волосами…
И вдруг над садом пронёсся полный ужаса и муки крик. Так могло бы кричать раненое животное.
Однако я узнала голос и, ухватившись за Казбич, поднялась. Она что-то говорила, пытаясь остановить меня, но я, мазнув взглядом по её шевелящимся губам, упрямо зашагала к дому.
Там я увидела Светлану Александровну, которую с трудом удерживали двое крепких мужчин. Она кидалась из стороны в сторону, вырывалась из их рук и кричала… кричала… кричала… Сейчас она была не похожа на саму себя: растрёпанные волосы, покрасневшее лицо и выпученные глаза.
– Что вы делаете?.. – испуганно обратилась я к оперативникам. – Пожалуйста, не надо…
Завьялова уставилась на меня, и от этого жуткого взгляда я замерла, не в силах сказать что-либо ещё.
– Ты! Это всё ты! – повторяла Светлана Александровна, скалясь и изрыгая из себя проклятия. – Гадина! Тварь! Что б ты сдохла!
Рядом со мной вновь оказалась Казбич. Она обхватила меня за плечи и прижала к себе.
– О чём она говорит? – спросила я. – Что я ей сделала?
– Это из-за ребёнка. Его пришлось забрать, потому что…
– Ребёнка?! О боже…
Даже теперь, когда я уже не была подростком, когда знала и видела достаточно, когда мои мысли и чувства имели под собой жизненный опыт, я не могла до конца принять всю мерзость того, что случилось.
Немного позже, когда Светлану Александровну увезли, а в их доме и гараже хозяйничали полицейские и эксперты, Воля Казбич спросила:
– Как ты? Поедем в больницу?
– Не сейчас, – покачала я головой. – Я просто не могу. Мне надо продышаться. Думала, никогда больше не увижу ни солнца, ни неба…
– Марьяна, я всё понимаю, но нужно взять твою кровь на анализ и осмотреть тебя.
– Только пять минут. Пожалуйста!
Мы расположились у забора, в тени дикого винограда. Неподалёку от нас находилась выкрашенная в голубой цвет песочница, внутри которой лежали детские игрушки: машинка-экскаватор, ведёрко и лопатка. Мне так и не удалось увидеть Ваню – маленького мальчика, которого нашли на лесной опушке и усыновили Завьяловы.
– Сколько я пробыла в подвале? – спросила отрешённо.
– Почти сутки. Я звонила тебе, но ты не брала трубку. А когда связь пропала, поняла, что с тобой что-то случилось.
– Я ходила к соседке Полуянова. Мы говорили о его бабке, гадалке Василисе. Вера была у неё.
– Теперь мы вряд ли узнаем, что ей сказала гадалка. Да и какой в этом смысл?
– Мне кажется, что смысл всё-таки есть… Как же ты меня нашла?
Казбич достала свой телефон и открыла какое-то приложение.
– Из моей квартиры ты отправилась домой. Потом находилась в соседнем доме, – провела она пальцем по карте, очерчивая мой маршрут.
– Да, так и было. Значит, ты следила за мной?
Воля выдрала из земли травинку и зажала её между зубов.
– Пока ты спала в моей постели, я покопалась в настройках твоего телефона. Не обижайся и прости меня. Может, и надо было тебе сказать, но я подумала, что так будет правильнее.
Обижаться на Казбич я даже не думала. В данном случае она впрямь поступила мудро.
– А там, в саду около моего дома? Это тоже была ты?
Казбич пожевала травинку, а потом кивнула:
– Можно сказать, проводила следственный эксперимент. А вообще, конечно, переживала за тебя. Хотела убедиться, что всё нормально.
– И при этом напугала меня до смерти! Быстро бегаешь, кстати.
– Только успела в квартиру зайти, как ты объявилась.
– Значит, ты была уверена в том, что я обязательно попаду в какую-нибудь передрягу, – вздохнула я. – Дай угадаю, это Георгий сказал тебе, что я ходячая катастрофа?
– Он сказал, что ты всегда добиваешься своей цели. А это значит только одно – ты не успокоишься, пока не выяснишь всё.
Я нервно усмехнулась. Значит, Вера находилась в том же подвале, а потом снова исчезла. Возможно ли вообще соединить воедино ниточки, которые оказались безвозвратно утеряны?
– Мне надо было сделать это раньше… – Пожалуй, это была единственная здравая мысль, вертевшаяся в моей голове. – Мне надо было ещё тогда… но я ведь думала, что…
– Ты была подростком. Искать Веру должны были те, кому это положено по долгу службы. Конечно, они делали всё, но… Так случается, Марьяна. К сожалению. И теперь, когда Завьялов арестован, мы выясним, что произошло! Я обещаю!
Мы помолчали. Один из оперативников окликнул Казбич, указывая на часы, но она вскинула раскрытую ладонь, вероятно намекая, что нам нужно ещё хотя бы минут пять. Конечно, пяти минут мне было мало. Я хотела знать всё до мельчайших подробностей и боялась узнать страшную тайну Веры. Я хотела увидеть ту комнату и страшилась того, что увижу…
– В подвале мне приснился сон. Я видела её, Веру. Она села в машину, но я не разглядела, в чью именно…
Казбич присвистнула и покачала головой.
– Знаю, ты не веришь ни в вещие сны, ни в предсказания гадалок, – боднула я её плечом.
– Поехали, Марьяна! Договорим обо всём позже. Георгий нас отвезёт.
– Георгий? – воскликнула я. – Он здесь? Его освободили?
– Да. – Бледное лицо Казбич порозовело. – Он здесь, сидит в машине.
– Господи, значит, ты всё рассказала? О том, что он был с тобой, когда убили Лилю?
Казбич покусала нижнюю губу, а потом ответила:
– Я, наверное, и правда не очень удобный человек. Не умею ни жить, ни работать по приказу. Когда Георгию подкинули сумку Лили, стало ясно, что кто-то очень хочет увести следы. И этот кто-то близок к твоей семье настолько, чтобы быть в курсе вашего образа жизни. Но, как ты уже знаешь, он не учёл одного, что мы встречаемся с Георгием. Ну и ещё, что ни ты, ни я не успокоимся, пока не найдём преступника. И ещё, Марьяна, – повернулась она ко мне. – Прости меня!