Поднявшись, я подошла к нему и склонилась, вдыхая терпкий аромат. Раздвинув ветви, стала примеряться, какую из них сорвать, чтобы принести её домой, и тут… Моё сердце гулко ударилось о рёбра, а по спине побежали мурашки. Я не поверила своим глазам и позвала Казбич. Она вздрогнула и вскочила, испуганно глядя на меня.
– Идите сюда! – крикнула я. – Скорее!
На одной из веток, сантиметрах в двадцати от земли, висел браслет с железной лошадиной головой. Куст рос, а браслет всё это время находился там.
– Будто немой свидетель той ночи и… преступления… – прошептала я.
Георгий достал перочинный нож и подрезал несколько веточек, чтобы вытащить его. Теперь браслет лежал на его широкой мозолистой ладони, тускло поблёскивая в солнечных лучах…
Эпилог
Москва встретила меня жарой и привычным гулом. Я стояла на перроне, словно впервые оказалась в столице, и никак не могла сообразить, куда двигаться. У меня не было планов, я даже не могла толком сказать Георгию, что намерена делать дальше. Нет, конечно, у меня было одно желание, но я боялась, что, исполнив его, останусь ни с чем. Хотя, о чём это я? У меня была семья, дом, близкие люди. Они переживали за меня, так какое право я имела не доверять самой себе?
Перед отъездом Георгий подарил мне новый телефон, очень приличный, надо сказать. Но симку в Бабаеве восстановить я не смогла, поэтому оформила другую, решив заняться этим вопросом в Москве. Все сроки, о которых мы договаривались с Перчиным, прошли, и теперь я не знала, что меня ждёт в офисе. И всё же я сразу поехала туда. Был рабочий день, так что все должны были быть на месте. Насчёт Перчина я, конечно, не знала этого точно, потому что он постоянно был то на объектах, то на встречах, и, наверное, где-то внутри я всё-таки трусила от необходимости встретиться с ним лицом к лицу. Да, вот такая трусиха…
Выйдя из метро, я зашагала по набережной, оглушённая звуками и наполненным автомобильными выхлопами воздухом. Зазвонил телефон. Я перехватила сумку и ответила.
– Марьяна, у тебя всё хорошо? Нормально доехала? Почему сразу не позвонила? – беспокоилась Казбич.
– Прости, сначала нырнула в метро, потом из метро, в общем, забегалась!
– Ты же знаешь, мы волнуемся! Георгий полночи проворочался!
– Наверное, бубнил, что меня без присмотра оставлять нельзя, да?
– Типа того! Всё, давай! Как сможешь, звони! Я всегда на связи! Он тоже! Удачи!
Я убрала телефон и вздохнула. Я уже скучала по ним. И, несмотря на всё пережитое, я очень скучала по родному городу. Нигде больше нет такого чистого воздуха и таких высоких сосен, грибных лесов и ягодных полян…
За дверями офиса «Арт-Панорамы» было тихо. Я замерла на пороге, глядя на нового администратора.
– Здравствуйте! У вас назначено? – широко улыбнулась мне девушка в стильном чёрном платье и с идеальным пучком.
– Я…Мне…
У неё зазвонил телефон. Не переставая улыбаться, она прощебетала в трубку заученный текст и обещала перезвонить.
– Вам назначено? – вновь спросила она с дежурной улыбкой.
– Скажите, а Татьяна Васильевна сейчас здесь? Ребёнгольц.
– Да, конечно.
– А вы не могли бы сказать ей, что пришла Марьяна Шестакова?
– Конечно! – пожала она плечиками и нажала вызов внутренней связи. – Проходите.
Я обошла перегородку, которую сама принимала, и оказалась в рабочем помещении.
– Здравствуйте!
– Марьяна! – воскликнула Татьяна Васильевна и помахала мне рукой.
Антон развернулся на своём крутящемся стуле и уставился на меня. Анжелика тоже замерла, приоткрыв рот и держа в руках столбик помады.
Я и не думала, что так обрадуюсь, когда увижу их всех.
– Я вернулась.
– Вовремя успели! Денис сейчас на встрече, но потом собирается уехать на пару дней.
– Куда?
– Куда-то в Вологодскую область, кажется. Вы подождите его в кабинете, хорошо? – загадочно улыбнулась Татьяна Васильевна и указала направление зажатым между пальцами карандашом.
Я прикусила губу, не решаясь последовать её совету.
– Смелее, Марьяна! Идите! – настойчиво повторила Ребёнгольц. – Надо же, мы ведь подумали, что вы нас бросили.
– Бросила? Нет, я просто…
Оставив сумку у её рабочего стола, я приблизилась к кабинету Перчина. Потом зашла и не сразу поняла, что изменилось. Но оглядевшись, ахнула…
На стенах висели мои картины. Те самые, которые я рисовала, когда работала в цветочной лавке Анаит Абрамовны. Кряжистые сосны, берёзовая роща, Каменная гора и россыпь деревянных домиков у её подножия, «медовая» река Колпь и бегущие вдоль оврага подростки…
Я рисовала свою жизнь, полную ярких красок и горькой памяти, и не думала, что кто-то поймёт меня.
Солнце било в окно, рассыпаясь бликами по масляным мазкам моих пейзажей. Когда за спиной открылась дверь, я обернулась, смаргивая слёзы.
– Солнышко, я скоро вернусь! Веди себя хорошо, чтобы мама с папой на тебя не жаловались! А я привезу тебе новую куклу! – ласково говорил в трубку Перчин. – Кто моя любимая племянница? Правильно, это ты, солнышко! Пока-пока!
Заметив меня, он опустил зажатый в руке телефон и поражённо воскликнул:
– Марьяна?..
– Денис Александрович…
– Вы вернулись!
Сквозь слёзы я никак не могла толком разглядеть его лицо, но мне показалось, что он улыбнулся. И я тоже улыбнулась ему.
– Да, я вернулась… Скажите, а вы нашли договор с Козлевичем?
– Нашёл. В собственном портфеле, представляете?
– Очень хорошо, потому что…
– К лешему Козлевича, Марьяна! Я очень… слышите, очень рад, что вы вернулись!
КОНЕЦ
Спасибо за выбор нашего издательства!
Поделитесь мнением о только что прочитанной книге.