Евгения, в сущности, была добрым и незлопамятным человеком, поэтому она согласилась с доводами полковника.
– Хорошо. Только, пожалуйста, пусть она больше не вламывается к нам на дачу и не следит за нами, – попросила девушка.
– Больше ни-ни, я вам обещаю, – заверил её полковник.
Если бы Андриана услышала слова полковника о её преклонном возрасте и старческих причудах, кто знает, может быть, она, раздув щёки от возмущения, потребовала бы немедленно сопроводить её в обезьянник и назло полковнику с удовольствием бы присоединилась к компании бомжей и проституток. Ведь даже Арчи Гудвину приходилось сидеть в камере. Хотя Андриана была в своём детективном агентстве Арчи Гудвин и Ниро Вульф в одном лице.
В свой кабинет полковник Кочубеев вернулся хмурым и грозным. Беспокойно поёрзав на стуле, сыщица постаралась вжаться в него. Но это у неё получилось плохо. Всё-таки стул есть стул, тем более жёсткий.
– Вы что же, Андриана Карлсоновна, опустились до кражи со взломом? – спросил полковник сыщицу, когда они остались одни.
– Я… я ничего не крала, – заикаясь, пролепетала она.
– А что же вы делали ночью на чужой даче? – строго спросил Кочубеев.
– Не ночью, а вечером, – поправила она, – я выполняла свою работу.
– Да вы что? – Кочубеев принял вид глубоко удивлённого человека. И добавил: – По-хорошему, вас бы надо на ночь в обезьянник поместить. Там вам самое место!
У Андрианы Карлсоновны всё похолодело внутри.
– Николай Егорович, я вам сейчас всё объясню, – проговорила, она, набравшись духу.
– Да уж потрудитесь, – сердито ответил полковник.
И Андриана Карлсоновна начала рассказывать.
Внимательно выслушав её, Кочубеев вздохнул – и чего вам неймётся на старости лет? – он посмотрел на неё в упор, – вроде бы взрослая и неглупая женщина, а ведёте себя как сорванец, сбежавший из дома.
– Как вы не понимаете, Николай Егорович! Ведь я доказательства собрала!
– Какие ещё доказательства? – фыркнул он.
– Вот! – Она протянула ему целлофановый пакетик.
– Что это? – поднял он брови.
– Краска с «Москвича», на котором могли сбить Таисию Лопухову.
– Да кто вам сказал, что Лопухову сбили на «Москвиче»?
– Её сестра!
– Так, выходит, вас подбила проникнуть на дачу Тропининых сестра Лопуховой?
– Я этого не говорила! – быстро ответила Андриана Карлсоновна.
– Не говорила она, – проворчал Кочубеев, – и без вашего сказания это любому дураку понятно.
– Но ведь девушку сбили на зелёном автомобиле. А у кого был мотив?
– У кого был мотив, мы без вашей самодеятельности выясним. А машина, на которой наехали на девушку, к вашему сведению, уже найдена.
– Как найдена? – растерялась Андриана Карлсоновна.
– А так! Жигули девятой модели были угнаны накануне наезда у гражданина Попова Никифора Владимировича!
– Так, может быть, он сам и наехал! – загорелась Андриана Карлсоновна. – Ведь сейчас, Николай Егорович, как бывает: совершит человек на своём автомобиле преступление, а потом мчится в полицию, мол, я не я и хата не моя! Пишет заявление об угоне.
– В полиции не идиоты сидят! – рявкнул полковник.
– Однако всякое бывает, – пробормотала Андриана Карлсоновна, не желая отказываться от только что зародившейся у неё версии, которую полковник зарубил на корню:
– На момент наезда она уже числилась в угоне!
– Может, он её где-то припрятал до поры до времени, – робко предположила она.
– Кто?!
– Этот ваш Никифор Владимирович Попов.
– Попов не мой! И ему уже восемьдесят восемь лет, не тот, знаете ли, возраст, чтобы в казаки-разбойники играть.
– Но у него есть дети.
– Сыну шестьдесят пять лет!
– Он, случайно, живёт не в доме, который обслуживает «Поплавок»?
– Случайно, нет! – отрезал полковник.
– Жаль, – вздохнула Андриана. – А внуки у него есть?
– Есть! Но живут в Питере.
Андриана вздохнула и вдруг оживилась:
– Николай Егорович! А вы хорошо рассмотрели эту машину?
– Отлично!
– И что вы там нашли? – проговорила она заискивающим тоном.
Он испытующе посмотрел на неё, а потом, сам не зная зачем, сказал ей:
– Шерсть рыжей собаки.
– Какой породы?
– Пуделя.
– О! У хозяина машины нет пуделя?
– Нет, – покачал головой Кочубеев. – И ни у кого из его окружения тоже нет. У соседа есть здоровенная овчарка.
– А отпечатки пальцев на руле?
– Их аккуратно стёрли или вели машину в перчатках.
– Волосы нашли только собачьи? – без особой надежды на успех спросила Андриана.
– Обнаружены на спинке сиденья два длинных женских волоса. Один из них, крашеный, принадлежит снохе владельца машины. Бывшая владелица второго волоса не установлена.
– Может быть, это волос их дочери?
– Нет у них дочери!
– Подруги жены!
– Не надо заниматься гаданием в моём кабинете! Вот вернётесь домой и разложите на кухонном столе пасьянс.
Андриана точно помнила, что никогда не рассказывала полковнику, что на досуге она время от времени любила раскладывать пасьянсы. Она даже умела гадать на картах Таро и поначалу охотно гадала своим подругам и знакомым. Но после того, как рассерженная Лео вылила ей на голову помидорный рассол, Андриана гадать перестала. Кому же приятно слышать в свой адрес обвинения в шарлатанстве. А она виновата, что ли? Она просто добросовестно пересказывала значение выпавших в раскладе карт. Сплетать общую картину из разрозненных ниточек интуиции и фантазии Андриана так и не научилась.
– А грунт какой-нибудь на коврике был? – спросила Андриана Карлсоновна полковника.
– Надо меньше сериалов криминальных смотреть! – резко оборвал разговор Кочубеев. – Отправляйтесь-ка вы лучше домой!
Андриана начала подниматься со стула, но голос полковника остановил её:
– Э нет, голубушка! Одна вы никуда не поедете!
– Вы отвезёте меня? – наивно хлопая ресницами, спросила Андриана Карлсоновна.
– Щас! – усмехнулся полковник и принялся что-то искать в своём мобильнике. Наконец он нашёл то, что искал. А искал он номер Артура Соколова.
– У вас, Артур Владимирович, ничего не пропадало? – спросил он Соколова, когда тот включил связь.
Вероятно, Артур ответил, что у него всё на месте, потому что полковник велел: «А вы поглядите хорошенько».
Наверное, Артур начал проявлять нетерпение, потому что Кочубеев, став серьёзным, сообщил ему:
– Ваша подопечная пыталась совершить кражу со взломом.
В трубке что-то забулькало, потом зарокотало.
– Да не волнуйтесь вы так, – успокаивающе проговорил полковник, – приезжайте сейчас в комитет и заберите свой клад из моего кабинета. Меня она уже достала.
Отключив связь, полковник повернулся к Андриане Карлсоновне и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорил:
– Сейчас за вами приедут.
– Я и сама могу, – пролепетала Андриана, – у меня же есть мотоцикл.
Но на её слабый протест полковник не обратил внимания.
Ворвавшийся в кабинет полковника Артур первым делом бесцеремонно вытолкал из кабинета Андриану. О чём двое мужчин разговаривали за закрытой дверью, узнать сыщице не удалось. Она несколько раз стучала в дверь и даже топала ногами, но безрезультатно. Правда, один раз прибежал лейтенант Горшков и предупредил:
– Гражданка Шведова-Коваль, если вы не перестанете хулиганить, нам придётся принять по отношению к вам кардинальные меры.
Хорошо, что ещё бабушкой не назвал, как в самый первый раз. Раздувая щёки, Андриана Карлсоновна шлёпнулась на стул перед кабинетом и забурчала себе под нос:
– Дискриминация! Феминисток на вас нет!
– Что вы сказали? – обернулся уже уходящий лейтенант.
– Ничего не сказала, – ответила Андриана Карлсоновна.
– А! – Горшков улыбнулся во весь свой белозубый рот и ушёл, оставив её сидеть одну-одинёшеньку и пережёвывать все выпавшие за один только сегодняшний день на её долю обиды.
Наконец сердитый Артур и полковник, на лице которого читалось явное облегчение от того, что он вот-вот избавится от Андрианы, вышли из кабинета. Кочубеев попрощался с Соколовым за руку и, пожелав ему всего хорошего, передал ему на поруки Андриану Карлсоновну. Руку жать Андриане полковник не стал, этот невоспитанный человек даже попрощаться с ней забыл! Демонстративно повернулся спиной и скрылся за дверью своего кабинета.
– Идём, горе моё луковое, – прикрикнул на неё Артур и не слишком-то вежливо подтолкнул её в сторону выхода.
– Не толкайся! – возмутилась Андриана Карлсоновна. – Я сама знаю, куда мне идти.
– А по-моему, ты понятия не имеешь, куда тебе следует идти! – взвился Артур. – Старушка-разбойница, понимаешь ли, выискалась!
Побоявшись, как бы Артур прямо в коридоре не устроил ей скандал, Андриана засеменила к выходу. На улице она подождала, пока Артур погрузит в багажник её мотоцикл, потом под его грозным взглядом забралась в уютный тёплый салон его дорогого автомобиля и устроилась поудобнее на мягком сиденье, почему-то пахнущем пихтой.
Всю дорогу домой Артур долго и нудно читал Андриане нравоучения, а она вздыхала и смотрела в окно. У неё вертелись на языке слова о том, что она сама педагог с тридцатипятилетним стажем и не ему, годящемуся ей во внуки, отчитывать её, как какую-то девчонку-ослушницу, но она, чтобы не нарываться, прикусила свой язычок и просто старалась пропускать мимо ушей все его бесконечные тирады. «Тоже мне, Макаренко выискался, – думала она, – хоть бы скорее домой приехать». Но дома не стало лучше. Судя по всему, Артур вошёл во вкус.
Однако вскоре он выдохся или счёл свою миссию по воспитанию неугомонного наследства от деда выполненной и отстал от неё. Тем более что Андриана приняла вид глубокого раскаяния. После ужина, которым сжалившийся Артур Соколов накормил её, она сидела тихо, как мышь под веником. И думала о том, как же ей вести расследование дальше. На чужие дачи она решила больше не забираться, вдруг очередной подозреваемый окажется не столь сговорчивым, как Евгения Тропинина, и, наплевав на преклонный возраст Андрианы, потребует запечь её в кутузку.