Замыкаетесь, Вера Николаевна? Ну давайте, давайте. Потерпим. Только смотри, не перегни! Мы для тебя все-таки родные.
Вера не отвечает, смотрит в окно. Пауза.
В е р а. Опала листва, и по ночам стало слышно, как в деревне лают собаки.
А л я. Ночами спать надо.
В е р а. Да нет, Алена, ты ошибаешься — я абсолютно спокойна. Такая, как всегда.
Маленькая пауза.
А л я. Верик, надела бы блузку с цветочками. А то — белое с серым. Костюм надо чем-то освежить!
В е р а. Не хочу, отстань.
А л я. И сапоги новые не надела. Сегодня самый раз. И красиво и практично.
В е р а. Я должна к ним привыкнуть. А сегодня они меня будут отвлекать.
А л я (подходит, ласково). Ве-рик. Давай мириться. (Выставляет мизинец. Настойчиво.) Ве-рик!
В е р а. Алена, честное слово. Ну не то настроение, ну извини меня.
А л я (отходит). А я ничего. Я вижу.
В е р а. Ну и оставь меня.
А л я (садится в свою позу). Мне интересно, до каких лет можно переживать? Меня бы лучше пожалела. Мне вот уже тридцать один, а я молчу! Это вам с Чижиком только кажется, что у меня все впереди. А я-то знаю — времечко мое пролетело. И трагедий никаких не устраиваю! Так, лишь бы за кого — ни к чему, себе дороже. Надо было раньше. А теперь рассчитывать мне не на что. Любовь только в кино бывает.
Вера молчит, смотрит в окно.
Но я-то, между прочим, особенно не расстраиваюсь! У нас все есть, живем не хуже других. И мать, слава богу, жива-здорова. Живем! Втроем… Потом, конечно, вдвоем.
В е р а. Скучищу развела. (Смотрит в окно.)
А л я. А что такого? Закон жизни — два века никто не живет.
В е р а (вскакивает). Коля! Коля пришел.
А л я. Перов?! (Подбегает к окну.) Вот паразит.
В е р а (отступая от окна). Отойди.
А л я. Явился все-таки. Ты давай уходи к себе в комнату, а я скажу — тебя нет.
В е р а. Он не придет сюда.
А л я. Ну и прекрасно. Постоит, постоит и отвалит. Я так понимаю?
Вера не отвечает.
Хотела бы я знать — на что только люди надеются, когда все так ясно?
В е р а (постепенно повышая голос). На любовь, Аля. На любовь. На любовь!
А л я. Ты куда? А школа?!
Вера по пути хватает портфель.
Праздник же улицы!
В е р а убегает.
Аля подходит к окну, смотрит на улицу…
З а н а в е с
ЖЕНСКОЕ СЧАСТЬЕ
В а л я — женщина с ребенком.
Т а м а р а — подруга Вали.
С т р у г а л е в — отец Вали.
С е м е н е н к о.
М и х а й л о в н а.
Дебаркадер на большой реке. Зал ожидания на втором этаже, видна часть лестницы. Белая, выкрашенная к началу навигации мебель, сияющие бронзовые ручки на окнах без переплетов. Плакат «Мирный атом»: молодая женщина держит над головой оливковую ветвь. Т а м а р а шьет платье на швейной машинке в зале ожидания. Внизу на палубе вдоль стены с окнами из жалюзи с белыми планками стоят С т р у г а л е в, М и х а й л о в н а и поодаль — С е м е н е н к о. В а л я проходит мимо них.
М и х а й л о в н а (обращаясь к Вале, и не только к ней). Слушай, девка, ты со своими делами про меня не забудь — я тоже женщина.
С т р у г а л е в. А какие у ней дела? Какие дела? Ребенок да работа — ну и хватит.
С е м е н е н к о (вслед Вале, ласково). Валентина, скажи-ка нам, чего тебе не хватает? Скажи, не стесняйся.
Валя молча поднимается по крутой лестнице в зал ожидания.
Т а м а р а (сразу набрасывается). Ну, что скажешь?
В а л я. Собираемся.
Т а м а р а. Ничего себе тайный побег — с чемоданами!
В а л я. А я зимних вещей не беру — до зимы еще дожить надо.
Т а м а р а (с силой крутит ручку машинки). Доживешь! Доживешь, Валюша, не надейся! До зимы — доживете!
В а л я. Все вы умные, одна я дура.
Т а м а р а. А я ничего, я радуюсь — подруга замуж выходит!
В а л я. Да, замуж.
Т а м а р а. Сказала б я тебе…
В а л я. Слышала. Если я здесь останусь — пропаду.
Т а м а р а. Ух ты. Конечно, тебе недолго, ты у нас такая. Все мы живем, все люди, не пропадаем почему-то.
В а л я. У меня нет выхода.
Т а м а р а. А у кого он есть? Ай, ладно. Давай меряй. (Бросает Вале на руки платье.) Говори, до каких пор вырез делать.
В а л я (роняет платье и не поднимает). Я знаю, ты ему не веришь. Не ему, а вообще.
Т а м а р а. А ты? Ты веришь? Улыбайся, улыбайся. А Толик? Чего он думает? Женщина все бросает, даже зимние вещички не берет — он это понимает?
В а л я. Говорит, все будет хорошо, главное — быть вместе.
Т а м а р а. Ну, спасибо ему. Вот ты завтра прикатишь на лесосплав, в поселок — ты ему кто?
В а л я. Да не имеет значения. Это же Толик! Как захочу, так и будет.
Т а м а р а. Стой, это он говорит — не имеет значения или это ты говоришь — не имеет значения?
Шаги на лестнице — в зал ожидания поднимается С т р у г а л е в. Он в мичманке, в шкиперском кителе.
С т р у г а л е в. Надолго разложились?
В а л я. Да сейчас.
С т р у г а л е в. Освобождайте, освобождайте. «Лев Толстой» подойдет, ты знаешь, народу сколько. Людям тоже надо в своем помещении побыть, газетку почитать. Чтоб был порядок!
В а л я. «Порядок», «порядок». Первое дело — порядок у нас.
С т р у г а л е в. А вы как думали? Все так, абы как, на авось?
В а л я. Ничего я не думаю, вы за меня думаете.
С т р у г а л е в. Вам главное — проскочить!
В а л я. Чего-о?
С т р у г а л е в (вдруг меняет тон, передразнивает дочь). Ничаво.
Валя рассмеялась.
Плохого тебе никто не желает. У меня вон Антонов сел со своей баржой. Что такое? Как весна, навигация — ему везение.
В а л я. И опять на стрелке?
С т р у г а л е в. И опять на стрелке. На «Толстого» с Михайловной обе выходите, одна не справится.
В а л я. А смена не моя.
С т р у г а л е в. А у нас работа круглосуточная! (Идет вниз по лестнице.)
Т а м а р а (негромко). Не подпишет он тебе заявление. А так — не имеешь права.
В а л я. А я ничего не имею. Одни обязанности. Отец так и говорит — «обвязанности».
С т р у г а л е в (вновь возникая в зале ожидания). Куда пожарное ведерко со щита утащили?
В а л я. Михайловна в нем голову мыла. А что, нельзя?
С т р у г а л е в. А вам все можно! Чтоб последний раз. Ясно?
В а л я. Ясно.
С т р у г а л е в. Ну и матросы у меня, коллектив. Одна юбки шьет в зале ожидания, другая пожарный инвентарь черт-те на что употребляет.
В а л я. Ты сам-то — «коллектив». Антонову обрадовался — застрял на твое счастье: теперь до утра друг друга «выручать» будете.
Т а м а р а. Ау них подстроено — весенние сборы!
С т р у г а л е в. Ладно болтать-то. Мне Антонов не чужой, не с бухты-барахты — тридцать лет мимо ходит. Я ему и так всегда готов помочь… плюс к тому. (Пошел вниз и вновь поднялся на несколько ступеней.) Ну-ка, сойди.
Стругалев и Валя внизу.
Где этот… ухажер твой?
В а л я. А я почем знаю.
С т р у г а л е в (строго). Валентина, не придуривайся.
В а л я. У себя. В каюте. А что?
С т р у г а л е в. Ведь уезжает?
В а л я. Утром. Пятичасовым.
С т р у г а л е в. Ну и все. Не вздумай готовить на дорогу. «Толстой» — с буфетом, может взять себе чего-нибудь. (Ждет ответа.)
Валя молчит.
Или у тебя со мной разногласие?
В а л я. Не беспокойся, никто ничего не заметит. Тебе это важно?
С т р у г а л е в. Ты меня не учи. А позора на моей голове и так больше, чем надо.
В а л я. Что ж мне теперь — не шелохнуться?
Сигнал с баржи Антонова: два коротких и один длинный.
С т р у г а л е в. Ладно, вас не переговоришь. Девчонку-то Тамаркиной матери спихнула? Опять за удовольствиями погналась?
Валя молчит.
Провожать не вздумай. Чтоб ни Тамарки, ни тебя утром не было, я сам выйду провожу. Ясно? (Уходит на берег.)
Валя поднимается в зал ожидания.
Т а м а р а. Сказала?
В а л я. Ему скажешь. Напишу записку и оставлю на столе.
Т а м а р а (гневно). Правильно. Он тебе кто? Отец — всего-то! Кормил, одевал, в Крым возил — прогревал, когда ты без матери вот такой соплюшкой осталась. Так что теперь с ним — антимонии разводить? Бросить и забыть, делов-то!
В а л я. Да ладно тебе ноздри раздувать. Что я ему скажу? Что?!
Т а м а р а (бойко). Как — что? Вторая попытка, вроде не запрещено!
В а л я. Не буду я говорить, что с Толиком. Неужели я не имею права просто уехать?
Т а м а р а. Скажи — на заработки.
В а л я. Не поверит. Да что я, не человек? Уеду, и все.
Т а м а р а. Ты не человек, ты мать — у тебя ребенок. Я бы на твоем месте знаешь что?.. Пусть он говорит, Толик. Чего отсиживается? Бережешь его, что ли? Я тебя не понимаю, Валентина. Пусть идет и говорит! Пусть берет ответственность, пусть обещает! Если не получится, будет хоть кого ругать.
В а л я. Да нет, я так не хочу.
Т а м а р а (подскочила). Ну да, такая особенная! Валентина, не заносись. Все равно все узнают!
В а л я. А я так сделаю, что не узнают.
Т а м а р а. Ой, ой, не надейся, не воображай, пожалуйста, что ты можешь, чего другие не могут. Что платье-то бросила? Смотри какая, бросила. Давай гляди, до каких вырез делать. До сих, до сих? Решай.
В а л я. Еду устраивать свою жизнь. А детали никого не касаются. Валюшку могу взять с собой. Поедем — я и она.
Т а м а р а (с силой). Нет уж, ты ребенка в свои шашни не путай! Ты детскую психику не ломай — потом горько пожалеешь. Валентина! Так эти дела не делаются!