Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ничего не тяжело, а как ты думала? Тяжело будет, когда его не будет!
Уходят. К В я т к и н у возвращается С е л и в а н о в; он в теплой куртке с воротником из цигейки, в шапке, в руках — столярный ящик с набором инструментов.
С е л и в а н о в (очень довольный). Ну, завел — волчком пошла.
В я т к и н. Смотри-ка — ты плотничал?
С е л и в а н о в. «Плотничал». Я, друг ты мой, могу дворец построить!
В я т к и н. Это все? Больше ничего не берешь?
С е л и в а н о в. А настоящий мужчина — он с собой ничего не берет в таких случаях, окромя одного, ты знаешь чего! (Поигрывая топориком.) Я все могу! Могу печь, могу дверь, и ружье, и зуб выдерну — не ахнешь! Знаешь, какие гонорары будем получать!
В я т к и н. Хороший у тебя ящик. (Показывает на свои горшки с зеленью на полу.) Погрузить туда и…
С е л и в а н о в. Но-но-но, это наш хлеб. «Ящик». Мы с ним в любой точке застрять можем — на вес золота! Валентина твоя прискакала, у Лидии сидит… Смеются чего-то. Им смешно!
В я т к и н. Да я ей не нужен. Ну кто я такой? Тракторист, потом — армия, потом — вот… увлекся овощными. Ну и устраивайся сам! А другой тут ни при чем.
С е л и в а н о в. Другой тут всегда ни при чем. Эх, друг ты мой Ан-натолий, нам бы тысчонку! Я бы тебе сам такой дом отгрохал. Все бы оборудовал, не хуже городского. Без баб, сами, артелью. Любой позавидует. Ведь я какой, если по сути? Ведь я тоже романтик — куда меня только не заносило! И на ГЭСе! И на газе! И на рыбе! И на Колыме!
В я т к и н. Раз мешаю, значит, все — надо уходить. Мне делать здесь нечего, сам понимаешь, на дом я как-нибудь заработаю, а ее туда везти — не имею права, она не хочет. Это она мне — судьба. А что ее судьба — еще неизвестно. Может, работа. И дети. Сейчас с женщинами такое творится, что никто понять не может.
С е л и в а н о в. Если бы не бабы!.. Если б я на них не пронадеялся… Я бы уже… замминистра был. Но ничего — я еще!.. Сорок лет еще не срок.
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (возникает в открытом окне). Гурий, Гурий. Звонили из района — бумагу подписать надо.
С е л и в а н о в (садится, важно). Какую еще бумагу?
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Опись.
С е л и в а н о в (надевает шапку). «Опись».
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ты уезжать-то уезжай, воля твоя, Гурий Вананыч, но я важный документ за другого подписывать не имею никакого права — меня за это посадить могут. Не примешивай семейные чувства к делу. Ты этим не шути, документ очень срочный. Не я тебя поставила на должность — не мне тебя лишать подписи.
С е л и в а н о в. Спохватилась. А я тебе что говорил? Без меня опись недействительна. А я не знаю, что там у тебя, — я всего не видал. (Поднял связку ключей с пола.)
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Как — не видал? Все видал.
С е л и в а н о в. Где же все? (О ключах.) Тут не все.
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Это что — угловая кладовая?
С е л и в а н о в (рассмеявшись). Ага, созналась!
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Хорошо. Пойдем, покажу. Все покажу.
Входит В а л я — в туфлях Ждановой-Селивановой, в ее юбке, походка независимая.
С е л и в а н о в (важно). Значит, Толик, я сейчас. Подпишу — зачем женщин обижать? Они и так без нас тут…
В а л я. Иди, иди. Без вас как-нибудь.
С е л и в а н о в проворно уходит.
Ой, устала. Начертоломилась, ноги не держат. (Садится — туфли ей тесны.) А чего это твоя рубашка лежит? Пойдешь куда? В клуб?
В я т к и н. Почему — моя? Она твоя.
В а л я. Что значит — моя? Толик…
В я т к и н. Ты ее купила, она твоя. Еще до свадьбы.
В а л я. Но я ж тебе ее подарила. Ты что, подарки, что ли, возвращаешь? Так и скажи — возвращаю подарки.
В я т к и н. Так и говорю.
В а л я (помолчав). Какой же ты несерьезный человек. (Сбрасывает туфли.)
В я т к и н. Какой есть.
В а л я. Зачем увозил, зачем все начинал? Если через два месяца собрал чемодан. Что я такого сказала? Чем я тебе не угодила? Если чувства не проверил, зачем тогда сюда вез?
В я т к и н. «Вез». Что ты — мешок с углем?
В а л я. А как же — я женщина! Меня везут.
В я т к и н. Это я тебя не устраиваю…
В а л я. Да чем?
В я т к и н. Да всем.
В а л я. Чем, чем?
В я т к и н. Жить не умею.
В а л я. Сначала никто не умеет — учатся.
В я т к и н. Ты одно хочешь, я — другое…
В а л я. Да ничего я не хочу! Хочу, чтоб у нас было хорошо, и тебе и мне, вот и все мои мечты.
В я т к и н. Я увлекаюсь овощными — ты их видеть не можешь.
В а л я. Да пожалуйста! Да хоть всю комнату заставь!
В я т к и н. Зачем же — всю? Как будто не понимаешь.
В а л я (помолчав). Понимаю. Собрался. (Стукнув по столу.) Завтра же уеду! Брошу все и уеду.
В я т к и н. Почему? Тут тебя все на руках носят, машину дали…
В а л я. Иди ты со своей машиной. Не буду я здесь одна, хоть озолоти.
В я т к и н. Вернешься к отцу… Потом спишемся.
В а л я (голос дрогнул). «Спишемся». Ты за меня не решай. Еще говорил — Валюшку возьмем. Вот интересно было бы: она б тебя папой назвала, а папа был — и сплыл. Отец так все и предвидел. (Плачет.)
В я т к и н. Да я-то чем виноват? Это ты во мне разочаровалась.
В а л я. Тебе — слова разные, а мне — хоть не жить. Не хочешь шофером — оставайся на своем месте.
В я т к и н (горячится). Да нет у меня тут своего места!
В а л я. Хочешь к своим в деревню? Поедем, разве я против? Но месяц, до конца навигации ты можешь потерпеть?
В я т к и н. Там машины твоей нету, там болота да лен.
В а л я. Везде надо усилия прикладывать, что-нибудь и для меня найдется. Просто здесь мне немножко повезло.
В я т к и н. А меня там ждут, ну и как быть?
В а л я. А чего, известно как (горько пошутила): мужчина в доме — первое лицо.
В это время на дебаркадер прибыл О б и ж е н н ы й. В руках — две связанные вместе коробки торта и пучок цветов.
О б и ж е н н ы й (во все горло). Валюха! Стругалева!
В а л я. Это он.
В я т к и н. Кто?
В а л я. Да этот, Петро.
О б и ж е н н ы й. Цветик!
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (появляясь). Ну, я цветик, чего орешь?
О б и ж е н н ы й. Пришел поздравить. (Садится на лавку в проходе к причалу.)
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ты уже, напоздравлялся. (Садится рядом.)
О б и ж е н н ы й. Валькиного супруга хочу поздравить, лично.
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Какого еще супруга? Его нет, уехал.
О б и ж е н н ы й. Второго. Нет, третьего.
В а л я (выходит к нему). Тебе чего?
О б и ж е н н ы й. А ты почему меня в дом не приглашаешь? Боишься? Думаешь, спряталась мышка в норушку?
В а л я. Мало мне тебя на работе? Шел бы отсюда… по-хорошему.
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Торта принес, цветочки! Он поздравит и уйдет. Петро, ты поздравишь и уйдешь.
О б и ж е н н ы й. Ага, поздравлю и уйду. Все уйдут. Разойдемся!
В а л я. Знаю я его поздравления.
О б и ж е н н ы й. Она чего-то знает! Слыхали? И я чего-то знаю, а ее малец чего-то не знает! И чего он такого не знает? Мы с ней знаем, а он не знает!
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (пытается поднять его с лавки). Пойдем, пойдемте все ко мне. Чай поставим! Посидим, все так хорошо. (Зовет.) Гурий! Гурий Вананыч! (Вале.) Это что — из-за машины, что ли?
О б и ж е н н ы й. Она думает, на мое место села, а мне обидно! Чужая бы села — это одно, а то ведь своя! (Кладет руку Вале на плечо.)
С е л и в а н о в (появляется). Здоров, Петро. Давненько не заглядывал, зазнался.
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Давай его к нам. Гурий, бери, бери его, не стой. Пойдемте к нам, и ты, Валентина, попьем чайку и разойдемся.
О б и ж е н н ы й. Слушай, Кривой! Как бы тебе показалось, если б твоя баба над тобой верх взяла?
С е л и в а н о в. Какое сравнение. Ты у нас завсегда первый, всегда наверху! Ну, встаем, что ли? (Подхватывает под руки.) Оп-па!
О б и ж е н н ы й. Во, сказал! Я — и у ней первый! Че, неправда?
В а л я. Болтай… чушь всякую.
Появился В я т к и н, он без палки, хромает.
О б и ж е н н ы й. После Михаила, конечно. А че скрывать? От мужа.
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ах ты, морда, я тебя поняла — пришел людям жизнь портить?
О б и ж е н н ы й (сует цветы в руки Вяткина). На. Поздравляю.
В я т к и н. С клумбы надергал. С чем?
О б и ж е н н ы й. А с женой хорошей!
В я т к и н (бросает цветы на лавку). Чего тебе?
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да врет все, спьяну, нету ничего!
О б и ж е н н ы й. А я с ей жил.
Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (вскрикивает). Ой, ой, да чего ты мелешь, идиотина, зачем женщину обижаешь?!
С е л и в а н о в. Толик, Толик, на, держи. (Подает ему палку.) Обопрись!
В я т к и н. Подождите, подождите. (Обиженному.) Что ты делал?..
О б и ж е н н ы й. Жил я с ей.
В я т к и н. Ну и что?
О б и ж е н н ы й. Как это?
В а л я (плачет). Да врет! Врет он чушь разную!
В я т к и н (Обиженному). Ну и что?
О б и ж е н н ы й. Как — что? Ничего!
В я т к и н. Ничего? Ну и все.
О б и ж е н н ы й. Нет, не все!
В я т к и н. Да ты не волнуйся. Сказал — и ладно, молодец.
В а л я. Да он нарочно! Он мне отомстить хочет!
В я т к и н. А ты зачем его обижаешь, Валентина? Ты вон какая! А он вон какой.
Все, кроме Обиженного, засмеялись.
Нехорошо, Валюша. Нечестно.
Все опять засмеялись.