Сообщение об этом плане Ага отправил через "почтовый ящик", что на берлинском кладбище Кеннигсхайде.
Вскоре Фюрст пригласил Ага к себе в кабинет. Напомнил их первую встречу, признался Бердыеву, что не доверял ему, но после одного сообщения из-за линии фронта и особенно после случая с группой "Джесмин" и одной бумажечки из Берлина его последние сомнения рассеялись.
Фюрст предложил перейти работать к майору Мадеру с тем условием, чтобы все происходящее там было известно оберштурмбаннфюреру. Ага помялся: не знает, как быть, он учитель по профессии…
Фюрст не настаивал. "Господин Бердыев прав, разведчик должен быть суровым человеком, дело это опасное и жестокое, а Бердыев мягок и честен, как девушка. Все же пусть господин Бердыев подумает".
После ухода Бердыева Фюрст вызвал к себе в кабинет некоего Базарова, молодого человека в эсэсовской форме. Это был провокатор и секретный агент по кличке "Роберт". Фюрст приказал ему поселиться на время в одном из лагерей военнопленных.
Через несколько дней в имении майора Мадера, в местечке Аренсдорф, севернее Берлина, состоялась вечеринка. На ней Бердыев впервые близко познакомился со своими новыми сослуживцами, бывшим денщиком Мадера — Сулеймановым, будущим начальником секретной службы дивизии Абдуллаевым, офицерами мадеровского штаба Атаевым и Куловым, летчиком Султановым. Это были жалкие предатели. Все они упивались своей дружбой с Мадером. А он разворачивал перед притихшими собутыльниками свой грандиозный план Великой Туркестанской империи — союзницы Великой Германской империи. Президентом будущей империи Мадер назначил бы себя. Своего денщика — премьер-министром. Остальные роли в правительстве подвыпившие предатели распределили сами.
На этой вечеринке Бердыев обратил внимание на Кулова. Тот больше молчал, не фантазировал и не хвастался. Правда, много пил, а когда сильно захмелел, то признался Бердыеву, что ждет удачного случая сбежать.
Так, во вражеском стане Бердыев себе находит первого помощника.
В Понятово, небольшом местечке в Польше, Мадер начал осуществлять свой план. Сюда стали прибывать первые солдаты будущей "Ост-мусульманской дивизии СС". Большинство были завербованы среди военнопленных, истощенных, измученных людей из лагеря, в который привезли агента Фюрста — Базарова. Теперь сюда в качестве вербовщиков с личными полномочиями Мадера и от штаба "Ост-мусульманской дивизии СС" прибыл Ага Бердыев.
Мало нашлось таких, что добровольно решили вступить в дивизию. Некоторые из военнопленных открыто выражали свою ненависть и презрение к изменнику. Один из них, Байджанов, плюнул Бердыеву в лицо. Ворвавшиеся охранники хотели пристрелить Байджанова, но вербовщик попросил разрешения побеседовать с ним наедине. "У меня свои методы убеждения", — многозначительно сказал он коменданту.
В камере, куда привели Байджанова, состоялся откровенный разговор. Ага поставил на кон свою жизнь, доверился Байджанову. Они договорились, что Байджанов даст согласие на вступление в дивизию и подберет по своему усмотрению надежных людей. Однако позже с этой группой в дивизию попадет секретный агент Роберт, который сыграет роковую роль в судьбе Байджанова.
Жизнь в Понятово шла своим чередом. Фашистские холуи в офицерских погонах нещадно били рядовых. "Позорный столб", к которому привязывали на весь день провинившихся, никогда не пустовал. Муллы по нескольку раз в день сгоняли солдат на молитву. Бердыев и Кулов делали свое дело осторожно, давали понять солдатам, что Германия войну проигрывает и что так называемый "Свободный Туркестан" — без большевиков — демагогическая выдумка фашистов.
Однажды половина вновь завербованных в дивизию Бердыевым пленных по дороге из лагеря в Понятово бежала. Бердыев доложил по прибытии, что виной тому была немецкая охрана, пропившая предназначавшееся для пленных продовольствие, дескать, потому люди сбежали. Немцев арестовали.
Мадер гордился преданным и исполнительным туркестанцем. Фюрст тоже был доволен сведениями, полученными от своего агента "Фаланга" — такую кличку он придумал для Бердыева. Фаланга сообщал о планах Мадера, о якобы неблагонадежности его подчиненных Сулейманова, Абдуллаева и других, желающих будто бы освободиться от немецкой опеки и проводить самостоятельную исламистскую политику.
"Когда осел жиреет, он брыкает своего хозяина, — так говорят у вас на Востоке?" — с ухмылкой спрашивал Фюрст.
Но у Фюрста был и другой источник информации. Роберт доложил оберштурмбаннфюреру, что группа туркестанцев во главе с Байджановым готовится к переходу на сторону партизан. Связь с партизанами поддерживается через девушку — уборщицу штаба дивизии. Роберт обратил особое внимание на то обстоятельство, что Байджанов и его товарищи завербованы в дивизию Бердыевым.
Той же ночью гестаповцы арестовали девушку-связную, после жестокой борьбы схватили Байджанова и его группу. Под мучительными пытками никто из арестованных не выдал товарищей.
Двадцать двух туркестанцев и девушку расстреляли на рассвете. Они отказались рыть себе могилу и, обнявшись, запели "Интернационал". Песня была слышна в казармах "Ост-мусульманской дивизии", где никто не спал на рассвете того страшного дня.
Не спал в своей комнате и Ага Бердыев, мучительно раздумывая о причинах провала. Оборвана связь с Большой землей. Расстреляны товарищи. Смерть бродит где-то рядом.
Пожалуй, один человек в Берлине искренне радовался гибели группы Байджанова — Вели Каюм-хан. Предатель помчался к своему шефу, министру восточного министерства Розенбергу, наушничать на Мадера. Он ревновал немца, который подменяет его, президента Туркестана, занимается делами азиатов. "Майор Мадер — плохой организатор, — доносил "отец Туркестана". — Он провалит работу, как загубил батальон в калмыцких степях, как сорвал формирование легиона в Италии. Мадера надо устранить. "Ост-мусульманскую дивизию подчинить комитету и лично ему, Каюм-хану".
И вот в Понятово прибыла специальная комиссия во главе с капитаном Биллигом. Мадер нервничал. Во всех своих неудачах он обвинял Вели Каюм-хана. На совещании в своем штабе майор говорил, что Вели Каюм-хан — предатель, отравил Чокаева, продался англичанам.
Сулейманов облек мысли своего шефа в слова: "Вели Каюм-хана надо убить. Кто возьмется за это?" Молчание прерывает Ага Бердыев. Он знает такого человека. Это — Базаров. Он не раз говорил Бердыеву о своей ненависти к предателю Каюм-хану.
Бердыеву не давало покоя, что из всей группы Байджанова, из всех, кто знал о побеге, в живых остался по какой-то случайности один Базаров. А может, это не случайность? Базаров действительно говорил, что ненавидит предателей. Втирался в доверие? Где он встречал его раньше? Чутье разведчика подсказывало, что Базаров — провокатор. Но все это надо было проверить. Базарова вызвали к Сулейманову. Якобы от имени патриотической группы предложили ему привести в исполнение приговор предателю Вели Каюм-хану. Базаров не посмел отказаться. Разработали план: Базаров в упор расстреляет машину Каюмова, когда она будет выезжать из ворот ханского особняка.
Ага предполагал: если Базаров — предатель, о покушении станет известно Фюрсту. Таким образом выяснится лицо Базарова и уберутся руками гестапо матерые предатели Сулейманов и Абдуллаев, да и Мадер, наверно, заодно с ними. Если же Ага ошибается, то устранение президента Каюмова тоже неплохо…
Бердыев выехал сразу после совещания у Мадера в командировку в Берлин. Участия в подготовке покушения он не принимал, но следил за его ходом и ждал.
Час покушения приближался, а Сулейманов и Абдуллаев все еще разгуливали на свободе. Неужели Ага ошибся? Бердыев не знал, что Фюрст, извещенный о подготовке покушения, приказал Роберту выполнить план Мадера.
В назначенный день перед особняком Вели Каюм-хана раздались выстрелы. Машина врезалась в дерево и загорелась. Налетчикам удалось скрыться. На следующий день в ТНК только и было разговоров о покушении. Но никто не знал подробностей. Значит, Ага ошибся. Базарову можно доверять, и, главное, надо спасти от лап Мадера и его приспешников, которые не допустят, чтобы такой опасный свидетель остался в живых.
Базаров скрывался в маленьком отеле "Бристоль". Ага знал, где его искать. У самого входа в отель Бердыев неожиданно встретил Юсупова, своего земляка из ТНК. Из разговора с ним выяснилось, что покушение было неудачным. Собака Каюм-хан остался жив. По счастливой случайности он в этот день уехал в Италию. Опять случайность. И снова она связана с Базаровым.
Захмелевший Базаров встретил Бердыева с радостной улыбкой. Он знал, что Ага настоящий друг, не оставит товарища в беде. И Базаров признался, что это он убил предателя Каюм-хана по заданию Москвы. Он, Базаров, дескать, советский разведчик, специально заброшенный в тыл к немцам, чтобы внедриться в группу Мадера. Он знает в дивизии верных людей. Кулов, например, не так ли? Ему известно, что это Бердыев направлял группу Байджанова. Он предлагает Бердыеву объединить усилия, чтобы совместно действовать по разложению дивизии, искать новых, преданных Советам людей.
Ага, не перебивая, слушал Базарова, вглядываясь в его опухшее от пьянства лицо. И вдруг вспомнил, где он видел эту рожу: в конторе Фюрста, мельком, в коридоре в тот день, когда давал согласие работать у Мадера. Бердыев наотмашь ударил провокатора по зубам, отобрал оружие, потом позвонил Фюрсту, сообщил, что им задержан советский разведчик, покушавшийся на Вели Каюм-хана. Фюрст тотчас же прибыл.
В лагере дивизии наводили порядок. Мадер был отстранен от должности, его место занял капитан Биллинг. Сулейманов и Абдуллаев были расстреляны. Базаров сидел на гауптвахте, будто бы находясь под следствием службы безопасности. Казалось, о нем забыли, а он имел нечто важное сообщить господину Фюрсту. Базаров встретил на гауптвахте солдата, посаженного за какую-то провинность. Этот туркестанец доверительно рассказал Роберту, принимая его за героя, покушавшегося на Каюм-хана, что до войны встречал Ага Бердыева, отец которого был вовсе не бай, а коммунист, председатель колхоза. Сам же Бердыев был директором техникума, в котором до войны учился этот незадачливый воин. Вот такие важные сведения жгли Базарову мозг. Базаров колотил в дверь, требовал начальство. Но пока было не до него.