- Добрый день, господа, - храбрясь, вскинул голову кайзер, - вы пришли сюда для того, чтобы отстранить меня от власти или убить?
- Ни то и ни другое, Вильгельм Фридрихович, - ответил Артанский князь, - как вы видите, меч мой вложен в ножны, а значит, у меня нет причин гневаться на вас в данный конкретный момент. Мы пришли договориться с вами о справедливом мире между Советской Россией и Германской империей.
- Но это невозможно по двум причинам, - возразил Вильгельм. - Во-первых, большевистские вожди уже несколько раз обращались по радио с воззванием к немецким солдатам, чтобы те свергли и убили своего кайзера. Во-вторых, против мира с Советами выступают мои генералы, предпочитающие взять то, что им нравится, силой, а не договариваться о мире, хотя я согласен с теми аргументами, которые герр Кюльман изложил в своем послании.
- Мы знаем об этих проблемах, - сказал Серегин. - На первый вопрос могу ответить, что большевики больше так не будут. Должен сказать, что автор этой политики, месье Троцкий, сидит сейчас в застенках моей службы безопасности, кается в прегрешениях и отвечает на вопросы специалистов по поиску истины. Выйдет он оттуда только на эшафот, ибо живым мне этот человек не нужен. Помимо того, я обещал оторвать головы всем, кто будет нарушать подписанные соглашения, ибо на то у меня имеются все полномочия и возможности. Что касается своевольства ваших генералов, почти свергших своего кайзера с престола, то теперь они уже не будут возражать против заключения долговременного мирного соглашения с Советской Россией. Курт, сюрприз в гостиную к Его Величеству кайзеру Германии!
В дверь вошел плечистый солдат двухметрового роста, неся в каждой руке по плетеной авоське с человеческими головами. В правой - брылястая и мордатая, как у кабана, башка фельдмаршала Гинденбурга. В левой - значительно более человекообразная голова генерала Людендорфа, на лице которой застыло выражение тягостного недоумения: «А меня-то за что»?
- О да, герр Сергий! - воскликнул повеселевший кайзер. - Теперь этим двоим точно не до возражений. А ведь еще не далее как сегодня утром они назвали своего кайзера безумцем и приказали посадить его под замок. Тогда я им сказал, что живыми я их больше не увижу, и это оказалось пророчеством. Все, как вы и обещали мне в своем письме. Надеюсь, больше таким образом никто не пострадал?
Артанский князь будто прислушался к чему-то внутри себя и ответил:
- Нет, никто. Все остальные офицеры и генералы проявили благоразумие и сразу вздернули свои грабли вверх. Эти двое, собственно, тоже пытались сдаться, но против них у меня были особые резоны, помимо того, что они не желали мира с Советской Россией и взбунтовались против своего монарха. Но эту причину я бы предпочел сейчас не озвучивать. Надеюсь, что ваш мир будет и вовсе избавлен от подобной пакости, и не только потому, что эти двое теперь мертвы.
- Так, значит, мир, герр Сергий? - спросил Вильгельм.
- Да, мир, - ответил Серегин. - Нам он нужен ничуть не меньше, чем вам. Вам требуется свести вничью войну на Западном фронте и добиться приемлемых условий мира без аннексий и контрибуций, сохранив тем самым на своей голове корону, а нам требуется привести страну в порядок после шока двух революций подряд. И вообще, когда дерутся русские с немцами, то радуются только в Париже, Лондоне и Вашингтоне. И едва мы с вами заключим правильный мир, там случится истерика.
- А вот последнее ваше замечание вернее верного, - ответил кайзер, - истерика там будет обязательно. Антанта уже видит нас побежденными и униженно молящими о пощаде - и тут заход на новый раунд. Генерал Гофман писал, что в случае заключения правильного мира вы обещали оказать Германии некоторую помощь...
- Побежденными Антанта видела вас еще год назад, - хмыкнул Артанский князь, - и именно поэтому решилась инспирировать в России буржуазный переворот, после которого их креатуры, пришедшие к власти, принялись стремительно разлагать русскую армию. Что касается помощи, то на первом этапе она будет заключаться только в правильных советах. Вот если Антанта попытается напасть на территорию Советской России или переведет русских солдат, сражавшихся с вами на Западном фронте, на положение военнопленных - тогда возможно все. Гнев мой будет ужасен.
- О да, герр Сергий! - воскликнул Вильгельм. - Гневаться вы умеете. Прошло всего несколько часов с того момента, как эти двое решились отвергнуть ваше разумное предложение, а их головы уже отделены от тел.
- Я заранее предвидел отказ, - ответил Серегин, - ибо про двух этих деятелей мне было известно предостаточно, и ничего из этого не было хорошим, а потому я подготовился к достойному ответу. Надеюсь, я достаточно убедительно продемонстрировал тот факт, что для меня не существует расстояний, а потому моя армия способна проводить стремительные карательные операции в любой точке этого мира, и что в случае нарушения достигнутых нами соглашений возмездие будет стремительным и неотвратимым?
- Да, герр Сергий, - с серьезным видом кивнул кайзер, - вы были более чем убедительны. Правда, должен сказать, что после того, как мы подпишем наш мирный договор, у нас в Германии поднимут вой сторонники этих двух бунтовщиков, уже размечтавшиеся о богатых поместьях на плодородных русских землях.
- А этим вы можете сказать, что в России для них нет других земель, кроме как для братских могил, где пятеро будут лежать под одним березовым крестом, - ответил Артанский князь. - Это я им обещаю определенно. А сейчас первым делом вам предстоит восстановить управление своей армией и отменить те дурацкие приказы, которые ваши ныне покойные генералы успели отдать за последние несколько часов. Иначе последствия могут быть очень тяжелыми. И возвращайте на пост начальника генштаба генерала Эриха фон Фалькенхайна. У него, по крайней мере, голова служит не только для того, чтобы в нее есть. Как я понимаю, после неудачи в Палестинско-синайской кампании он здесь поблизости ожидает нового назначения.
- Вот именно, что неудачи, - вздохнул Вильгельм.
- А удачи там быть и не могло, - отрезал Серегин. - Что вы хотите от соотношения сил, когда противник имел двукратное численное и значительное качественное превосходство? Удалось избежать полного разгрома, и то ладно. Полгода спустя при аналогичной ситуации на западном фронте у вашего хваленого Гинденбурга фронт просто бы рухнул, в том числе и по причине стратегических просчетов. Впрочем, вы можете попробовать на этом посту какую-нибудь новую фигуру, неизвестную в моей истории, но не думаю, что у вас есть время на эксперименты.
- Хорошо, герр Сергий, - кивнул германский кайзер, - я последую вашему совету. Что-нибудь еще?
- Вот, - сказал Артанский князь, протягивая собеседнику свой «портрет». - Это такое магическое средство связи, вроде телефона, не нуждающееся в проводах и радиоантеннах. Вы только проведите пальцем по изображению, и все тут же заработает. Как только у вас все будет готово и ваши безмозглые бабуины в пикельхельмах придут в чувство, сообщите об этом мне, и тогда мы устроим финальную мирную конференцию в узком кругу: вы, я, господин Ульянов и господин фон Кюльман. Это и будет концом нынешнего этапа борьбы за мир во всем мире и началом следующего.
- И с этим я тоже согласен, герр Сергий, - заявил Вильгельм. - Такое, как вы выразились, средство связи может оказаться весьма немаловажным при возникновении каких-нибудь осложнений.
- В таком случае наш разговор окончен, - сказал Серегин. - Объявляю обратную амбаркацию, мы уходим. Если хотите, то в качестве вашего военного представителя при моей Ставке я могу взять с собой генерала Гофмана, чтобы натыкать его носом во все ошибки вашей армии на Западном фронте, а также познакомить с историческими штудиями, где описывается, как развивалась обстановка в мирах, лишенных моего благотворного влияния. У милейшего Макса, при всех его недостатках, есть одно большое достоинство: его не надо учить говорить и читать по-русски, а потому я смогу знакомить его прямо с первоисточниками.
- А вот это - настоящий подарок с вашей стороны, - расчувствовался кайзер. - Сделайте так, и моя благодарность не будет иметь границ.
- Это пока не подарок, а только приз, премия за ваше покладистое поведение, - произнес Ар-танский князь. - Настоящие подарки у вас еще впереди. У меня все строго определенно: за неправильные поступки следуют пинки и затрещины, иногда розги, за правильное поведение - призы и подарки. А сейчас - счастливо оставаться, Вильгельм Фридрихович, мы уходим. До скорой встречи!
Развернувшись, Артанский князь вышел из апартаментов кайзера также стремительно, как и вошел, и вместе с ним вышли генерал Велизарий и генерал Гофман. На месте остался только статс-секретарь Германской империи фон Кюльман.
- А вот с вами, мой добрый Рихард, - сказал Вильгельм, - я хочу побеседовать очень и очень подробно. Садитесь и рассказывайте обо всем, ибо время у нас теперь есть.
Семьсот восемьдесят пятый день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Дав Кобе-старшему вжиться в обстановку и переварить наспех проглоченные сведения, я собрал в своем кабинете совещание, на котором, помимо меня и Кобры, присутствовали Сосо, Коба-младший, Ольга Николаевна (не как невеста, а как законный представитель России-1914), Ильич-младший, Коба-старший и военспецы: полковник Половцев, капитан Коломийцев, капитан первого ранга Альфаттер и генерал-майор Самойло.
- Итак, товарищи, - сказал я, - дело с заключением мира выходит на финишную прямую. Мы, конечно, продолжим наблюдать за поведением германских партнеров, но уже сейчас видно, что их армия на Восточном фронте, взбаламученная предсмертными судорогами Гинденбурга и Людендорфа, постепенно успокаивается. Лихорадочная подготовка к вторжению внутрь Советской России прекращена, а части, покинувшие позиции для того, чтобы попытаться отбить крепость Брест-Литовска, вернулись в свое расположение. Вся эта суета будет продолжаться еще два-три дня, после чего последуют прямые переговоры кайзера Вильгельма и товарища Ленина и подписание итогового документа.