«А что же они с самого начала не были такие храбрые, - подумал Михаил, - и не отменили выборы в Учредилку сразу и на корню? Или решительности большевикам придал заключенный каким-то чудом мир?»
А вот как раз текст мирного договора вызвал сильное удивление. При том состоянии русской армии, в каком она находилась после прихода к власти Временных, и особенно большевиков, условия мира оказались более чем почетными. Это было так не похоже на обычный германский способ ведения дел, что у бывшего Великого князя возникали вопросы. Кайзера Вильгельма Михаил знал достаточно хорошо: чтобы этот алчный и жестокий монарх согласился на такие условия, кто-то должен был хорошенько напугать лично его, начертав на темной стене опочивальни огненные письмена...
- А ты что думаешь, Джонни15, по поводу этого мирного договора? - спросил он у своего секретаря. - С чего это наш любимый дядюшка Вилли вздумал соглашаться на такие невероятные условия со стороны бессильных в военном отношении большевиков?
- Мистер Бьюкенен говорил, - понизив голос, сказал тот, - что в датских и шведских газетах писали, что некоторое время назад в ставке кайзера в Бад-Кройцахе случилось удивительное происшествие. Внезапно, прямо среди бела дня, этот маленький городишко был захвачен воинской частью неизвестной государственной принадлежности, численностью в несколько тысяч штыков. Грубые незнакомцы, в форме никому не известного образца и в сопровождении наземных панцер-кампфвагенов устрашающего вида, а также боевых летательных аппаратов, объявились прямо из воздуха и в считанные минуты захватили контроль над зданиями, где квартировали генеральный штаб и ставка кайзера...
- И что? - с интересом спросил Михаил.
- А ничего, - пожав плечами, ответил Джонсон. - Известно только, что предводитель этого отряда, герр Сергий из рода Сергиев, жестоковыйный самовластный монарх никому не известного великого княжества Артания, чудотворец и полководец, явился к Вильгельму в его апартаменты и вручил тому отрезанные головы генералов Гинденбурга и Людендорфа, в последнее время ставших в Германии кем-то вроде военных диктаторов. Потом этот человек провел с германским кайзером не очень длинный разговор без свидетелей, после чего откланялся и забрал с собой своих солдат -они отступили из этого городишка в неизвестном направлении так же стремительно, как и пришли. И более ничего не произошло. Обитателям Бад-Кройцаха пришлось, конечно, натерпеться страху, а кое-кому полежать мордой в пол, но помимо тех двух генералов, не был ранен или убит ни один германский офицер или солдат, не случилось ни одного разбитого окошка, обесчещенной горожанки или ограбленного обывателя.
- Последнее звучит невероятно, - скептически хмыкнул бывший Великий князь. - Солдаты своевольничали во все времена и во всех армиях, тем более если это русские революционные солдаты нынешних последних времен.
- В том-то все и дело, что это не были русские солдаты, тем более нынешних времен, - понизив голос, сказал его секретарь. - Люди, захватившие Бад-Кройцах, называли себя легионерами и разговаривали на странной смеси языков, при этом на вопрос, заданный по-польски, следовал быстрый ответ на латыни, немецком или французском. И при этом все всех понимали. Мистер Бьюкенен говорит, что в Лондоне весьма обеспокоены случившимся. Сегодня этот герр Сергий, смахивающий на капитана Немо и Робура-Завоевателя, предъявляет ультиматумы германскому кайзеру, а завтра его люди захватят Вестминстер и Букингемский дворец, чтобы продиктовать свои условия уже британской нации. И в последних петроградских событиях тоже явно видна рука этого человека, ибо опальные депутаты разогнанной Учредилки не были ни распущены на все четыре стороны, ни арестованы в Петропавловку, ни даже просто расстреляны (скрыть такое в центре города было бы невозможно), а просто исчезли неведомо куда. Участники первого и последнего заседания Учредительного собрания вошли в Таврический дворец, но вышли оттуда только большевики и левые эсеры, а депутаты от эсеров и меньшевиков исчезли бесследно. Очень похоже на то, что случилось в Бад-Кройцахе... И, кстати, некий С. С. Серегин подписал мирный договор с Германией как гарант исполнения соглашения обеими сторонами.
- Чудны дела Твои, Господи... - сказал Михаил Александрович, перекрестившись. - Воистину наступили последние времена, после которых не будет уже ничего...
И в этот патетический момент в кабинет к бывшему Великому князю вбежал его камердинер Василий Челышев и сообщил, что по проспекту Императора Павла Первого16 и Адмиралтейскому мосту всторону дворца проехали два грузовых авто, светящих в ночи ацетиленовыми фарами. Ничего хорошего такой ночной визит местным обитателям не обещал. Полгода назад, после завершения июльского кризиса, Временное правительство тоже обрушило репрессии не только на взбунтовавшихся большевиков, но и на не причастных ни к чему монархистов и в первую очередь на членов Дома Романовых.
И точно: на площади Коннетабля неизвестные авто свернули на Екатериновердерский17 проспект инаправились прямо к Дворцовой площади. Накинув на плечи шинель, бывший Великий князь вышел на парадное крыльцо навстречу опасности. Поступать иначе он считал для себя невместным. Если его хотят убить, то пусть делают это скорее, лишь бы не видеть творящегося вокруг ужаса. Тут-то все и случилось...
Когда оба грузовика уже свернули с Екатериновердерского проспекта на Дворцовую площадь, с неба упал луч бело-голубого света, буквально пригвоздив к земле головную машину, полную вооруженными людьми в матросской форме. Через мгновение чуть в стороне от первого вспыхнул еще один луч, накрыв второй грузовик. Треск моторов стих, и в наступившей тишине с небес громыхнул глас: «Сдавайтесь! Вы окружены!».
Матросики в кузовах машин матерно загомонили и, скинув с плеч винтовки, открыли беспорядочную стрельбу во все стороны, но большей часть все-таки в сторону зависших в небе летательных аппаратов странных округлых форм, светивших на них прожекторами. Несколько пуль свистнули неподалеку от бывшего Великого князя и его спутников. Впрочем, продолжалась эта вакханалия недолго. Прошло секунд пять, и стрельба прекратилась, потому что приехавшие на грузовиках начали корчиться и падать там, где стояли, после чего с обеих сторон Дворцовой площади из темноты уверенной походкой вышли вооруженные люди, одетые в зимнее обмундирование неизвестного образца.
- Наверняка это они, люди из отряда господина Серегина, - выдохнул Джонсон, - а вон те штуки в небе до икоты напугали кайзера Вильгельма.
- Возможно, ты и прав, Джонни, - сказал Михаил, глядя, как от общей группы вооруженных пришельцев отделяются четверо и направляются к входу во дворец.
И если трое из них были одеты в ту самую военную форму неизвестного образца, то на четвертом была длинная русская кавалерийская шинель с виднеющейся из отворотов красной подкладкой и сбитая на затылок генеральская фуражка. Чем ближе эти люди подходили к бывшему Великому князю и его окружению, тем сильнее становилось очевидно, что этот генерал - не кто иной, как еще один Михаил Александрович Романов. Бывший Великий князь от этого открытия буквально остолбенел. С господином Серегиным, будь он хоть три раза чудотворец, встретиться для того, чтобы выслушать ультиматум или приговор, он был согласен, а вот «другое я» его собственной личности, уверенное в себе до наглости, пугало его внутреннюю сущность до дрожи в ногах. Впрочем, и спутники того второго Михаила Романова тоже оказались не так просты, как казалось с самого начала. Чем ближе они подходили, тем заметнее становились нимбы над их головами: бело-голубые у двоих, и багровый, как адское пламя - у третьего человека, который, приблизившись на десяток шагов, оказался... дамой.
Бывший Великий князь набрался храбрости, сделал шаг вперед, отделившись от своего окружения, и спросил:
- Господа, чем обязан столь позднему и неожиданному визиту?
- А разве ты, Миша, еще не понял, что, если бы не этот поздний и весьма неожиданный визит, то и ты и твои домашние со слугами через некоторое время оказались бы мертвы, а Гатчинский дворец разграблен? - вопросом на вопрос ответил второй Михаил Романов. - Кстати, позволь представить тебе Сергея Сергеевича Серегина, Божьей милостью самовластного Великого князя Артанско-го, Адепта Порядка, Специального Исполнительного Агента Творца Всего Сущего, по полному праву носящего титулы Защитника Земли Русской и Божьего Бича, а также православного священника отца Александра, голосом которого иногда глаголет сам Господь, и госпожу Нику, с боевым позывным Кобра - магиню Огня категории «Темная Звезда» и Адепта Хаоса. Я сам - это и в самом деле ты, только из четырнадцатого года, где теперь, после визита Сергея Сергеевича, все отличается от того, что знал ты. Австро-Венгрия там разгромлена вдребезги, Германия согласилась на почетный мир, а русская армия с боями вышла в непосредственные окрестности Константинополя и готовит решающее наступление на Кавказском фронте. Как говорит жених нашей племянницы Ольги, жить стало лучше, жить стало веселее.
- Ну что же, - сказал бывший Великий князь, которого вдруг охватило чувство, что все теперь будет хорошо, - прошу пройти в дом, господа. В моем кабинете вести подобные разговоры гораздо удобнее, чем тут под открытым небом, на пронизывающем ветру.
Четверть часа спустя, там же, кабинет Михаила РомановаКапитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Когда вслед за нами в кабинет бывшего Великого князя попытался просочиться его секретарь, я нахмурился и сказал:
- Эта встреча предназначена только для персон первого ранга, мистер Джонсон, а вы к таковым не относитесь. Отец Александр является тут Голосом Бога-Отца, госпожа Кобра - это моя левая рука, вместе с которой мы прошли через множество славных дел, Михаил Александрович Романов из четырнадцатого года представляет тут всех своих родственников из того мира... а вы, простите, кто такой?